Кара Эллиот - Рискни ради любви
Не слишком ли ко многому обязывает его положение?
Честно говоря, в данный момент он не чувствовал себя таким уж благородным. Вопреки здравому смыслу мысль о скрещении жезла с острым язычком Алессандры делла Джаматти вызвала у него нежеланную и неожиданную физическую реакцию.
Неземной красоты черты ее милого личика… обрамленные длинными ресницами изумрудные глаза, в которых горел огонь… точеные скулы, которые, казалось, вырезаны из кремово-белого мрамора… безупречный носик, которым могла бы гордиться и королева.
Ох, что толку отрицать: она необыкновенно хороша, а ведь он еще не подумал о ее губах. Хотя не думать о них невозможно. Закрыв глаза, Джек тут же представил себе ее упругие пухлые губы, слегка изогнутые в уголках, когда она улыбалась…
Роскошное тело маркизы свело бы с ума и святого. А темперамент опалил бы огнем самого дьявола:
Выругавшись вполголоса, Джек глотнул еще бренди. Он в жизни не встречал женщины, которая выводила бы его из себя и будоражила так же, как Алессандра. Но почему любой его поступок она осуждает? Видимо, он просто не нравится Алессандре.
— Так что оставь свои надежды, — сердито проворчал он, бросив взгляд на увеличивавшийся между его бедер бугор.
Судя по поведению маркизы, по тому, как она относится к нему, эта женщина никогда не будет принадлежать ему. Он мог лишь мечтать об интимной близости между ними. Тем более что у них совершенно разный темперамент. Казалось, она прилетела с Венеры, а он — с Марса.
Подходящее сравнение, учитывая ее опыт в классической археологии.
Подняв взор к небу, Джек стал задумчиво рассматривать созвездия. Греческие и римские богини обессмертили звезды, Алессандра делла Джаматти обладала такой же силой. У этой женщины ум ученого и тело, созданное для греха, и уже одно это интригует. Джека так же манит к себе и ее аура холодной самоуверенности…
В результате каждая встреча будоражит их. А заведи они разговор об античности, обнаружили бы, что у них схожие интересы.
Джек крепко сжал губы. Он любил хороший бренди и красивых женщин, он также серьезно увлекался архитектурой и искусством Древнего Рима, хотя предпочитал не распространяться об этом. Так что об этом его увлечении знали лишь самые близкие друзья.
Соскользнув с холодного камня, Джек прислонился к одному из декоративных фронтонов и устремил невидящий взор в ночь. Сады и газоны освещала луна. Тишину нарушало лишь стрекотание кузнечиков и рокот морского прибоя.
Боже, какой день!
Как говорит один его закадычный приятель по азартным играм, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Единственная причина, из-за которой он был на ножах с Алессандрой делла Джаматти, — это его попытка помочь своему лучшему другу Лукасу Бингему, графу Хэдли, обрученному с леди Кьярой Шеффилд, ближайшей подругой маркизы.
Впрочем, подумал Джек, нельзя сказать, что они были обручены. Но это уже совсем другая история…
Джек тяжело вздохнул. В следующий раз, когда ему вздумается изображать из себя рыцаря в сверкающих доспехах, надо будет дважды подумать, прежде чем подвергать себя риску свернуть себе шею ради того, чтобы совершить благородный поступок. Карабкаться по скалам, чтобы спасти от опасности юного сына леди Шеффилд и дочь маркизы, оказалось не так-то просто.
Слава Богу, все окончилось благополучно, правда сердце Джека замерло от страха, когда казалось, что его друг Лукас вот-вот нырнет в бурлящее море.
Однако он совершил нырок — правда, в переносном смысле слова, — который тем не менее потряс Джека. Лукас неожиданно заявил, что собирается жениться наледи Шеффилд.
Краем глаза он увидел сияние огней в главном крыле особняка. Из сверкающих огнями окон доносился смех, сопровождаемый хлопками пробок, вылетающих из бутылок с шампанским. Угрожающее бремя брака вызвало бурю веселья этим вечером, причем во многом благодаря пожилому дяде Лукаса, который тоже в тот день объявил о собственной помолвке.
Потерев кремень, Джек зажег сигару и затянулся. Сначала Хаддан, потом Вудбридж, и вот теперь Хэдли… Неужели он остаётся единственным холостяком из веселой компании шумных гуляк, которые развлекались в Итоне? Выдохнув аккуратное колечко дыма, Джек наблюдал за тем, как оно тает в воздухе.
Стряхнув с себя мрачное настроение, он сделал еще один глоток бренди, убеждая себя в том, что ему следовало бы радоваться этой победе. Это же чертовская удача — не быть привязанным к жене.
— Ты не хочешь присоединиться к нам?
Оглянувшись, Джек увидел Лукаса, который уселся на балюстраду рядом с ним.
— Спасибо, не хочу, — отозвался Джек. — Своим присутствием испорчу праздник.
Лукас поднял бутылку шампанского, которую принес с собой.
— Ну хорошо, раз уж ты надумал в одиночестве предаваться унынию, то хотя бы выпей отличного вина.
Прежде чем передать бутылку Джеку, Лукас глотнул из нее.
Проворчав что-то, Джек последовал его примеру. Лукас запрокинул голову и улыбнулся ночному небу.
— А тебе известно, что монах дом Периньон, который открыл секрет искрения шампанского, говорил, что пить это игристое вино — то же самое что пить звезды на небе?
— Нет, — бросил Джек, даже не удосужившись поднять голову. — Лишь тот, кто потерял голову от любви, может нести подобную чушь.
— Боже мой, Боже мой, да что же это у нас сегодня такое настроение отвратительное? — протянул Лукас. — Есть какая-то веская причина?
Несколько мгновений Джек молчал, чувствуя, как крохотные пузырьки шампанского покалывают ему язык. А затем, вместо того чтобы ответить другу, спросил:
— Леди Джаматти празднует с вами?
— Нет, как и ты, она отказалась, — ответил Лукас. — Она сказала, что очень устала от переживаний.
— Хм!
— С первыми лучами солнца она собирается уехать в Лондон, — добавил Лукас.
— Как и я. Что ж, если не возражаешь, я, пожалуй, пойду спать. — Поднявшись, Джек наступил на окурок сигары, который бросил на землю. — И за компанию прихвачу с собой бутылку, ведь наверняка мою постель не согреют какие-нибудь милые крошки.
— Кьяра просила поблагодарить тебя за помощь, — промолвил Лукас, проигнорировав его слова. — Он помолчал. — Еще она просила передать тебе, чтобы ты не судил леди Джаматти слишком строго. Они с ней лучшие подруги, и Кьяра заметила, что в последнее время с маркизой творится что-то неладное. Что-то, что леди Джаматти предпочитает не обсуждать даже с ближайшими приятельницами.
— Скажи своей будущей жене, что ей не стоит переживать из-за того, что у меня на уме, — сказал Джек. — Да мне и говорить-то не о чем. Маркиза и ее тайны, меня совершенно не интересуют.
