Сари Робинс - Одна грешная ночь

Они вышли из-под деревьев и оказались возле каменного строения. Он остановился, дожидаясь ее. В лунном свете она смогла наконец разглядеть его черты, и сердце ее забилось сильнее. Густые черные брови, острые скулы, на подбородке ямочка. Нежные, красиво очерченные губы, словно созданные для поцелуев.

Лилиан мысленно одернула себя. Нет, она не из тех, кому легко вскружить голову. Один лишь Диллон достоин того, чтобы связать с ним судьбу. И все же к этому незнакомцу ее неудержимо влекло.

– Хотите посмотреть кое-что любопытное? – прервал он ее размышления.

Она нерешительно пожала плечами:

– Хочу.

Он сделал ей знак, чтобы она последовала за ним дальше, под кровлю, и когда она вошла, указал на угол под потолком. На них уставились два маленьких круглых глаза. Лилиан увидела большую голову, жабо из перьев и невольно улыбнулась.

– Амбарная сова, – пояснил он.

– Мудрая птица, раз скрывается в темноте.

– В такую прекрасную ночь она могла бы и полетать.

– Но она не хочет, чтобы ее видели, это ее право.

Он пристально посмотрел на Лилиан, и она почувствовала, как ее обдало горячей волной. Он вышел на лунный свет, и она последовала за ним.

– Вы знаете, почему сова – ночная птица?

Лилиан, заинтересованная, покачала головой:

– Нет.

– Говорят, сова похитила розу, вожделенный приз, присуждаемый за красоту. Остальные птицы разгневались и в наказание запретили ей появляться при свете дня.

– А я думала, увидеть сову – хорошая примета.

– Для нынешнего вечера, возможно, это и так.

Белые зубы сверкнули в улыбке.

– Как вас зовут? – спросила она смущенно, стараясь выровнять дыхание.

– Мистер Николас Редфорд к вашим услугам, леди Джейнос. – Он поклонился.

Она выпрямилась.

– Не припомню, чтобы нас представляли друг другу.

– Почти все в Лондоне знают леди, не пожелавшую выйти замуж за лорда Бомона, но ставшую его любовницей.

Она отвернулась, ощущение безопасности бесследно исчезло. Уж не собирается ли он ее соблазнить? Но, к немалому удивлению Лилиан, он сказал:

– Мне пора возвращаться в дом, миледи. Я и так пренебрег своими обязанностями.

Нет, все-таки он достоин доверия, подумала Лилиан.

– Уединение – это прекрасно, – продолжал он, – однако вам не следовало бы оставаться здесь долго одной.

В его тоне не было и намека на двусмысленность, и она почувствовала облегчение. Ей не хотелось осложнять свою жизнь, но этому мужчине ничего не стоило внести в нее сумятицу.

Увы, ей придется вернуться на бал. Диллон будет ее искать. Они поддерживали друг друга, к этому их вынуждали сложные светские отношения. И все же эта перспектива угнетала ее. Она была измучена постоянными трениями между Диллоном, его отцом, Расселом, обществом и своим отчимом Кейном. У нее было такое ощущение, будто она танцует на острие ножа.

Неужели грешно урвать еще несколько минут свободы?

– Вы думаете, мне здесь грозит опасность? – спросила Лилиан, пытаясь потянуть время.

– В моем обществе не грозит. Но я не могу одновременно быть здесь и там, миледи.

Лилиан тихонько вздохнула:

– Я думаю, вернуться в бальный зал не так ужасно, когда приходится выбирать: совы и змеи или пьяные глупцы.

Он улыбнулся, и эту улыбку она ощутила каждой клеточкой своего тела.

– Возможно, вы правы. Могу я проводить вас, миледи? – Он предложил ей руку.

– Полагаюсь на вас, мистер Редфорд, понятия не имею, где нахожусь.

По ее телу пробежала легкая дрожь, когда она приняла предложенную руку. Из него бы вышел образцовый рыцарь из сказки, размышляла она. На мгновение перед ее мысленным взором предстала пленительная сцена: Редфорд, облаченный в сверкающие латы, верхом на жеребце, выхватывает ее из толпы пьяных глупцов и ненавистных сплетников, сажает перед собой и увозит. При самом богатом воображении невозможно было представить себе счастливое продолжение этой истории и вечное счастье с мистером Редфордом. Не только потому, что он стоял намного ниже ее на иерархической лестнице и его профессия стала бы угрозой ее положению в обществе. Она не смогла бы оставить Диллона ради него. Такой поворот событий уничтожил бы маркиза.

И все же она исподтишка разглядывала полицейского. Ему около тридцати.

– Должно быть, офицеру полиции дает удовлетворение сознание исполненного долга, – произнесла она, размышляя вслух. – Ловить преступников, помогать тем, кто в этом нуждается, и получать награду.

Она прикусила губу, надеясь, что не вторглась на запретную территорию.

Прежде чем ответить, он мгновение поколебался:

– Это мой хлеб, миледи.

Она услышала в его тоне нотку недовольства.

– Вы хотели бы заниматься чем-то другим? – спросила она, испытывая облегчение оттого, что могла так непринужденно говорить с ним. Окутывавший их мрак делал это вполне возможным.

– Прятаться среди папоротников, наблюдая, как резвятся представители высшего общества, едва ли можно счесть наилучшим применением моих талантов.

– А чем бы вы предпочли заняться?

– Я собираюсь открыть контору.

– Контору, – удивленно повторила Лилиан. – Чтобы найти применение своим талантам детектива?

– И не только им. Это даст мне возможность раскрыть и другие свои дарования.

– А где возьмете клиентуру?

– Всегда найдется кто-нибудь, нуждающийся в помощи, миледи.

– Включая и глупых барышень, бросающихся в приключения очертя голову?

– Особенно тех, что бросаются в приключения, не думая о последствиях.

Наступило молчание.

Они добрались до дома слишком быстро, как показалось Лилиан, и она невольно замедлила шаг. Ей не хотелось расставаться сними возвращаться в свою позолоченную клетку. И все же это ее выбор. Так что жаловаться не на кого.

– Пожалуй, нам лучше расстаться здесь, – сказала Лилиан.

Она почувствовала, как он сжался и замер. Ее рука соскользнула с его руки, и она отступила на шаг.

– Благодарю вас.

Он помолчал, будто только сейчас осознав, что она хочет от него избавиться, и вежливо кивнул. Ее щеки запылали.

– Дело в том, что пойдут сплетни…

– С репутацией дамы шутить не стоит, – ответил он, признавая мудрость ее замечания.

– Да, но я…

– А, вот и ты, дорогая.

Диллон, маркиз Бомон, собственной персоной вышел на террасу в своем элегантном костюме. Казалось, маркиза не очень волновало, что его оставили в одиночестве. Видимо, титул и высокое происхождение способны преодолеть любое общественное предубеждение. Поэтому Диллон мог считаться желанной добычей для любой молодой леди.

Лилиан заметила, как расправились плечи Редфорда и как он запахнул плащ. Неужели его смутило то, что он был застигнут в ее обществе? Ведь они не делали ничего предосудительного.