Жюльетта Бенцони - Великолепная маркиза
— Это какая-то бессмыслица. Мой супруг хотел, чтобы я не подвергалась никакому риску во время поездки, поэтому и отправил вас со мной. Он доверяет вам. И как я теперь понимаю, совершенно напрасно!
— Да, маркиз напрасно доверял мне, и вы должны этому только радоваться. Он считает меня лишь орудием для выполнения его приказов. Я согласился сопровождать вас только по одной причине: я не хотел, чтобы он обратился за помощью к кому-либо другому.
— А вы, конечно, принадлежите к этой категории?! Верно? — насмешливо поинтересовалась маркиза. — Именно это вы пытаетесь мне объяснить, не так ли? Не потому ли вы обращаетесь ко мне как равный?
— Для того, что я должен вам сказать, иное обращение к вам сейчас нелепо. Я прошу вас потерпеть еще немного, хотя мое обращение и оскорбляет ваш слух. Умоляю вас, поверьте мне — вы ни в коем случае не должны возвращаться в Париж! Там вы будете подвергаться опасности каждую секунду, и днем раньше или позже, но смерть обязательно настигнет вас.
— Я не боюсь этих ваших революционеров, которые так вас пугают.
— О них я и не думаю. Хотя и они представляют опасность. Иногда бывает так удобно прикрыться налетом мятежников, чтобы привести в исполнение коварные планы.
Анна-Лаура в изумлении уставилась на Жуана.
— Да о чем таком вы говорите? Я ничего не могу понять! Какие планы? Какое прикрытие? — Не заставляйте меня открыть вам всю правду. Лучше примите мое предложение. Вы не хотите ехать к матери, пусть так. Но у меня есть домик возле Канкаля, я унаследовал его от моей матушки. Вы можете спокойно жить там. Вы ни в чем не будете нуждаться… И вы никогда меня не увидите. И потом, если революция застигнет вас там, я укажу вам место, где вы сможете сесть на корабль и отплыть в Джерси. Кто-нибудь…
— Господь свидетель, вы просто потеряли рассудок! Как вы осмелились предложить мне отказаться от моего положения, от всего, что меня связывает с родными, от моего имени, и все ради того, чтобы жить в вашем доме? Но зачем?!
Последние слова Анна-Лаура произнесла с особым нажимом, чтобы восстановить подобающую своему положению дистанцию. Разумеется, она никогда не подчеркивала свое происхождение перед слугами, но дерзость этого человека вышла за все дозволенные рамки. Неужели он знает, насколько презирает ее Жосс, если осмеливается предлагать свою помощь и поддержку? Но Анне-Лауре не удалось обидеть Жоэля Жуана.
— Госпожа маркиза оскорблена, — произнес он с ноткой сожаления. — Дворянская гордость, положение в обществе, семья, пусть от этого всего и нет никакого проку. Вы даже не смогли распознать искреннюю преданность вам. Я вам предлагаю лишь пожить одной, оставив мир, которому больше нечего вам предложить.
— А кто вам сказал, что я хочу его оставить? В Париже у меня дом, друзья — пусть их и немного, — муж, в конце концов! Мое место там!
— А вы уверены в том, что ваш супруг желает вас снова увидеть?
— Сейчас, разумеется, нет, потому что я собиралась пожить в Бретани…
— Ни сейчас, ни когда-либо в будущем! Маркиз будет крайне удивлен вашим появлением. И я не думаю, что это удивление будет благосклонным!
Возмущенная подтекстом, прозвучавшим в последних словах Жуана, Анна-Лаура хотела было вернуться к карете, но он удержал ее.
— Нет, я не сошел с ума. И раз уж вы не желаете внять моему совету, я должен открыть вам всю правду. Так знайте же — согласно приказанию маркиза вы не должны выйти живой из леса Бросельянд!
Анну-Лауру словно хлестнули плеткой — она согнулась пополам. Жоэль решил, что она падает, и бросился к ней.
— Простите меня, мне пришлось вам это сказать, потому что вы не желали ничего слушать.
Очень по-детски молодая женщина спросила дрожащим голосом:
— Маркиз приказал вам… убить меня?
— Да.
— И вы согласились?
— Да. Хотя я не собирался выполнять его приказание. Я согласился на все, чтобы он не нанял вместо меня другого, кто не стал бы колебаться ни минуты.
Очень медленно Анна-Лаура выпрямилась и отстранилась от Жуана, но только для того, чтобы лучше видеть его лицо.
— Что ж, если маркиз приказал вам меня убить, вы должны повиноваться!
— Никогда!
— И все-таки вам придется. И потом, вы окажете мне услугу, я буду благословлять вас. Видите ли, после смерти моей маленькой Селины я потеряла желание жить. А теперь вы уже нанесли мне смертельный удар. Так довершите же начатое!
— Вы хотите умереть? Такая молодая, такая кра…
— Убейте меня, и поскорее. Вы даже представить не можете, как я хочу уснуть и никогда больше не просыпаться.
— Возможно, это так, но умоляю вас, позвольте мне вас спасти! Я не могу вынести даже мысли о вашей смерти. И если бы мне пришлось вас убить, чтобы уберечь от более страшной участи, потом я немедленно покончил бы с собой! Не требуйте от меня этого!
Он упал перед ней на колени и, закрыв лицо руками, повторял:
— Только не это! Только не это! Анна-Лаура стояла, не шевелясь, удивленная больше тем, что она видит, чем тем, что она услышала. Наконец она наклонилась и коснулась пальцами склоненной головы.
— Но почему? — прошептала маркиза.
— Потому что я люблю вас. Всем своим существом, всей душой, так сильно, как только может любить человек, я люблю вас!
Есть слова, которые требуют молчания, кто бы ни произносил их. В тишине нашептывал что-то древний лес Бросельянд. Прозвучала трель птицы, пробежал кролик, прожужжало какое-то насекомое, блеснув крылышками в луче солнца, зажегшем струи родника. Словно по волшебству, — а в словах любви все полно волшебством, — сомнения Анны-Лауры рассеялись. Этот человек говорил искренне, любая женщина поняла бы это.
— Что ж, вас остается только пожалеть, — мягко сказала она. — Впрочем, как и меня.
Жоэль поднял голову и посмотрел ей в глаза:
— Так вы все еще любите его? Вопреки тому, о чем я вам рассказал?
Анна-Лаура обреченно склонила голову, признаваясь в этом, а потом негромко сказала:
— В это трудно поверить. Даже мне. Что же до моего мужа, то вы ясно дали мне понять, что я ему мешаю. Он никогда меня не любил, потому что его сердце принадлежит другой…
— Вы знаете об этом? — изумленно спросил Жуан.
— Разумеется. Он влюблен в королеву…
— В королеву? Определенно, вы плохо знаете вашего супруга. Вернее, вы совсем его не знаете! Нет, Марию-Антуанетту он не любит. Я бы даже сказал, что маркиз ее ненавидит с тех пор, как она предпочла ему этого шведа Ферзена…
— Но ведь, несмотря на опасность, он каждый день ездит во дворец. Разве это не доказательство?
— Нет. Это всего лишь игра. Он демонстрирует преданность, которой на самом деле не испытывает. Это позволяет ему каждый день наслаждаться теми унижениями, которым подвергают королеву. Ему так нравится наблюдать, как она постепенно спускается со своего трона. Наш маркиз странный человек!
