Конни Мейсон - Пират

Гай пошатнулся, словно его ударили хлыстом, и с болью подумал о том, что Фолк, к сожалению, оказался прав. Все это время Блисс только играла с ним, их брак ровным счетом ничего не значит в ее глазах. Лицо Гая застыло, а сердце окаменело. Выиграв свою первую в жизни дуэль, он чувствовал себя так, словно проиграл все на свете...

Внезапно сквозь пелену боли и гнева, застилавшую его душу, Гай услышал грубые, возбужденные мужские голоса и нарастающий грохот копыт. Он вздрогнул и, ничего еще не осознав, почувствовал каждой клеточкой своего тела приближающуюся опасность.

– Вот он! Хватайте его! – раздался знакомый голос Клода Гренвиля. – Этот негодяй продал двух моих лучших лошадей и присвоил вырученные за них деньги! А теперь еще и убил одного из достойнейших граждан Нового Орлеана!

Туман почти растаял, и сквозь кроны деревьев брызнули яркие лучи утреннего солнца. Гай обернулся и совсем близко от себя увидел Клода Гренвиля, скачущего впереди дюжины конных полицейских.

В голове у Гая мелькнула единственная мысль – бежать! Он ничего не знал о каких-то украденных лошадях, но не нужно, было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: лошади – это только предлог для того, чтобы получить ордер на его арест. Клод Гренвиль решил во что бы то ни стало разлучить с Гаем Янгом свою дочь.

Гай бросил на Блисс удивленный взгляд, полный горького упрека. Ведь она знала о намерениях своего отца! Почему же тогда не предупредила? Затем он быстро повернулся и побежал. Ноги скользили по мокрой траве; мелькали толстые стволы дубов, а Гай стремительно мчался вперед, не обращая внимания на кровь, текущую по шее из задетого пулей уха. Он стремился добежать до бескрайних, поросших кустарником болот, протянувшихся вдоль южной окраины города. Добежать и затеряться в них – это был для Гая единственный шанс спастись. В этих болотах никто и никогда не сможет его найти. Но Гай не добежал: ведь он был один, один – против всех.

Очень скоро его нагнали, повалили на траву, избили, связали и потащили в Калабосо – мрачную сырую тюрьму, из которой мало кто выходил живым.

1

Новый Орлеан , 1805

– Так больше не может продолжаться, Блисс, – сердито сказал Клод Гренвиль, обращаясь к своей дочери. – Твой ребенок умер и похоронен, Гай Янг сидит в тюрьме и не скоро выйдет оттуда, если выйдет вообще. Теперь ничто не мешает объявить ваш брак расторгнутым. Можно заявить даже, что этот охотник за приданым насильно заставил тебя выйти за него.

– Я не хочу объявлять о расторжении брака, отец. – Блисс вялой походкой подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на залитый солнцем сад.

– Пора все забыть и все начать сначала, Блисс, – продолжал настаивать Клод Гренвиль. – Джеральд окончательно залечил свою рану и по-прежнему хочет жениться на тебе. Он готов забыть о твоем глупом и опрометчивом браке с Янгом. Согласись, я не торопил события, дожидаясь рождения твоего ребенка. Необходимо было спасти честь нашей семьи: ведь ребенок, рожденный в браке даже от такого мерзавца, как Янг, все же лучше, чем незаконнорожденный. Но теперь проблема с ребенком отпала сама собой, и я не намерен больше тянуть. Я объявлю о расторжении вашего брака с Янгом, а ты начинай готовиться к новой свадьбе.

Блисс раскрыла веер и несколько раз обмахнула свое бледное осунувшееся лицо. Жизнь ее потеряла всякий смысл. Несколько раз она пыталась навестить Гая в тюрьме, но каждый раз ее попытки заканчивались неудачей. Блисс была уверена в том, что это дело рук ее отца или Джеральда Фолка. Более того, она не сомневалась, что именно они с помощью своих высокопоставленных друзей добились того, чтобы Гая держали в тюрьме без суда и приговора. Разумеется, все это никак не способствовало желанию выходить за Фолка. Блисс твердо решила, что не предаст Гая и не выйдет замуж, покуда он жив и томится в сырых каменных стенах Калабосо. Она была уверена в том, что отец и Фолк повинны во всех бедах, свалившихся на Гая, и ненавидела за это их обоих.

После того, как умер ее новорожденный малыш, Блисс и сама словно угасла. Ей совершенно не хотелось жить. Если что-то и поддерживало ее, так только мысль о том, что настанет тот долгожданный день, когда Гай покинет мрачные тюремные стены, и они с ним опять будут вместе. Может быть, тогда к ней вернутся силы для того, чтобы жить и любить...

– Ты вправе объявить о расторжении нашего брака, отец, – спокойно сказала Блисс. – Но выйти замуж за Джеральда Фолка ты меня не заставишь. Они не могут держать Гая в тюрьме вечно. А когда его отпустят, мы с ним снова будем вместе.

Клод заглянул в глаза своей дочери и понял, что проиграл: она ни за что не отступит. А между тем события принимали дурной оборот. Только вчера Клод узнал о том, что вновь назначенный судья рассмотрел дело Гая и не обнаружил причин, по которым того следовало содержать под стражей: ведь его преступление осталось недоказанным. Клод понял, что теперь Гая очень скоро выпустят на волю, и отправил Фолку срочное письмо. Сейчас он с минуты на минуту ожидал появления Джеральда.

– Но даже если Янга выпустят когда-нибудь из тюрьмы, он же не сможет содержать тебя, – продолжал убеждать дочь Клод Гренвиль. – Сама подумай, ну кто он? Да никто! Нищий бродяга с преступным прошлым. Я и в конюхи взял его тогда только из жалости. И такого человека ты хочешь видеть своим мужем?

– Я люблю его! – Блисс гордо вздернула свой острый подбородок. – И мы можем уехать с ним туда, где его никто не знает.

– А вот Джеральд Фолк мог бы обеспечить тебе совсем другую жизнь – богатую и спокойную, – настойчиво гнул свою линию Клод. – В нашем городе все относятся к нему с уважением, несмотря даже на то, что он – янки. Сам-то я в отличие от некоторых наших граждан ничего не имею против янки. Хотя они, конечно, слишком уж расплодились в здешних краях после того, как Новый Орлеан был продан Соединенным Штатам... Но, так или иначе, я вложил свое состояние в дела Фолка и рассчитываю получить с этого неплохую прибыль. Кроме того, он ссудил мне деньги, чтобы я мог расквитаться со своими долгами. Короче говоря, когда он попросил у меня твоей руки, я не нашел причин, чтобы отказать ему. И все теперь может пойти прахом, если ты не изменишь своего решения. Неужели ты действительно хочешь оставаться женой этого конюха и бежать с ним отсюда?

– Гай собирается поступить в университет и стать юристом! – воскликнула Блисс.

– Юристом?! Не смеши меня. Этот парень просто охотится за твоим приданым, – возразил Клод. – Слава богу, что ты не имеешь права прикоснуться к нашим деньгам до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать пять.