Киран Крамер - По велению сердца
— Что ж, отлично! — живо воскликнула Марша, и спицы горничной снова засверкали, точно молнии, подхватывая и вплетая в вязанье шерстяную нить. — Нам предстоит вместе проделать неблизкий путь, не так ли?
— Действительно, — отозвался граф сухо, оторвал взгляд от окна, чтобы бегло посмотреть на Маршу. Затем извлек из кармана небольшую книгу. — Если позволите, время в пути я потрачу на чтение.
— Как вам будет угодно, — учтиво промолвила она.
Мать была бы довольна — как невозмутимо ее дочь держит себя перед таким грубияном! Или просто он слишком взрослый?
В названии книги было что-то про политику и войну. Лорд Чедвик немедленно погрузился в чтение.
Марша обменялась мимолетным веселым взглядом с мистером Латтимором. Граф отмахнулся от них, будто они совсем еще дети. Вот как!
Эта мысль ее уязвила, хотя виду она не подала. Неужели он не заметит, что его младший брат уже далеко не дитя? А она, Марша, — юная леди?
Она неглупа, умеет поддерживать взрослый разговор. Разумеется, тема войны или политики ее нисколько не привлекают. Разве что политики в мире моды. Целые партии складываются по таким важным вопросам, как шляпки, ленты, фасоны рукавов. Хотя, если нужно, она могла бы поговорить и о войне тоже.
Лорд Чедвик перевернул страницу своей книги. Спицы горничной сверкали и щелкали. Мистер Латтимор насмешливо сдвинул брови и скосил взгляд на брата.
Марша едва не захихикала. Разумеется, она уже слишком взрослая, чтобы хихикать. Но мистер Латтимор — о, он был просто душка. Он будил в ней желание проказничать.
Лорд Чедвик поднял взгляд, невозмутимый, но почему-то внушающий некоторую робость. Когда он вернулся к чтению, в прекрасных глазах мистера Латтимора явно читалось облегчение.
«Как я вам сочувствую», — ответила она ему взглядом.
«Мы не допустим, чтобы он испортил нам всю поездку», — прочла она в его глазах.
Между ними росло понимание. Уголки его губ приподнялись совсем чуть-чуть — это была тайная улыбка, предназначенная только ей. Он наклонился вперед, и спицы востроглазой горничной защелкали в угрожающей близости. Если она захочет, может ткнуть его в ногу или руку, невпопад подумала Марша.
К счастью, мистеру Латтимору мысль о неминуемой опасности не приходила в голову. А если бы даже пришла, он бы, наверное, прогнал ее прочь. Этого молодого человека не так легко запугать.
— Отличная погода для путешествия, — шепнул он ей.
Его голос был как ласка.
— Да, — шепнула она в ответ.
Однако хорошая погода продержалась недолго. По пути в Ливерпуль их карета лишилась колеса, прямо в разгар ужасной грозы и проливного дождя. К счастью, они находились недалеко от городка, где был рынок, и лорд Чедвик отправился туда пешком вместе с кучером, чтобы достать новое колесо. Но после разразился новый ливень, настоящий потоп, и им пришлось прервать путешествие на несколько дней.
Когда путешественникам наконец удалось погрузиться на пакетбот до Ирландии, Марша уже была без ума от Финниана — она звала его Финн. Как еще описать то, что она испытывала впервые в жизни? Радостное предчувствие? Тоска? Или немалое смущение?
Но главным образом это была радость. Или скорее тут годилось слово «блаженство». Блаженство и мука. Какая же это была мука! Однако мучения ее были столь сладостны, как бы это ни казалось какой-то бессмыслицей.
Боже правый, ей нужна помощь! Не могла же она рассказать матери о том, что происходит. Это было слишком сокровенное.
Было бы чудесно, если бы Дженис стала ее поверенной! Но с ней на свадьбе будут две ее подружки детства. И Дженис, и Марша будут заняты празднествами — а ведь ей нужен долгий, задушевный разговор с сестрой, чтобы объяснить, что чувствуешь, когда влюбляешься. Об этом не расскажешь на ходу, между делом.
Разумеется, были еще и школьные подружки — она могла бы им написать. Наверняка они будут читать ее историю, затаив дыхание. Но можно ли чувствовать себя в безопасности, доверив свои секреты посланию, которое, возможно, пройдет через множество рук? Что, если письмо прочтет ее одноклассница Лизандра? Эта девица и две ее глупые приспешницы, которых она сумела рекрутировать среди учениц, наверняка сделают из нее посмешище. Страшно даже вообразить.
На пакетботе она приметила нескольких молодых леди одного с ней возраста. Можно, конечно, с ними подружиться. Но кто захочет доверять тайну своей страсти тому, с кем только что познакомился?
Разумеется, с Финном она тоже познакомилась совсем недавно, но это совсем другое! Они уже столько пережили вместе. Он ей не чужой, вовсе нет. Когда день за днем едешь в одной карете — это очень сближает!
У нее потеплело на сердце. Стоя на носу корабля, штурмующего морскую волну, она вдруг поняла — не нужны ей ни советы ее дорогих и близких, ни дружеское плечо, как бы ни любила она их!
Просто она не может жить без Финна.
Это было поразительное и радостное открытие, и она сохранит его только для себя, глядя на море и бескрайний горизонт, над которым уже нависло огромное закатное солнце. Жизнь стала такой всеобъемлющей — она даже представить не могла, что так бывает.
— Вот вы где. — Низкий, мрачный и уже такой знакомый голос Дункана Латтимора, графа Чедвика, бесцеремонно перебил течение мыслей Марши. Он вышел на бак и встал слева от нее.
Марша была поражена. С чего это вдруг ему заблагорассудилось заговорить с ней? Всю поездку он сидел молча, не делая попыток завести беседу. Разве что за столом — ну, тогда он был вынужден вести беседу. В один из вечеров за обедом в респектабельной гостинице он начал расспрашивать нескольких молодых леди, ближе к нему по возрасту, что им нравится делать — например, какие книги они любят читать, — но ей он ни разу не задал ни единого вопроса.
«Слишком важная персона, чтобы замечать друзей младшего брата», — так ей сказал Финн. Вот что получается, если в юном возрасте унаследовать титул, состояние и поместья.
Но возможно, ей следует дать графу еще один шанс?
— Здравствуйте, лорд Чедвик, — сказала она, стараясь почувствовать к нему благорасположение. В конце концов, в тот день их путешествия, когда сломалось колесо, ему пришлось брести сквозь дождь и грязь до ближайшей деревни за помощью!
— Вы видели моего брата? — спросил он без всяких предисловий.
Ее дружеское расположение тотчас начало таять.
— Нет, — ответила она. — Но я надеюсь, что он весьма скоро появится на палубе.
«Надеюсь» — очень бледное выражение. «От всего сердца уповаю» — это намного точнее.
— Его нет в нашей каюте, — сухо, как всегда, сообщил лорд Чедвик. Как будто у него были дела поважнее, чем разговаривать с Маршей.
