Бертрис Смолл - Адора
Феодора же после ухода отца встала, быстро умылась, надела прямо на ночную рубашку простую зеленую тунику-накидку, потом, подойдя к двери, натянула легкие изящные сапожки. После этого она приготовила накидку и сапожки для сестры.
— Елена, вставай, Елена! — пыталась разбудить Сестру Феодора, но это оказалось не так просто.
Лишь через несколько минут Елена открыла прекрасные голубые глаза, посмотрев на Феодору с явным неудовольствием.
— Ну что тебе? Зачем ты меня разбудила? — пробурчала эта соня.
— Император умер! Нам надо уезжать в монастырь Святой Варвары. Одевайся побыстрее, если не хочешь познакомиться с этой старухой Ксенией-Марией и ее солдатами.
Елена вскочила с кровати, сна как не бывало.
— Куда ты идешь? — взвизгнула она, увидев, что Феодора собирается выйти из спальни.
— Хочу найти маму, а ты поторопись, — ответила та. Феодора нашла мать у задних ворот, где Зоя прощалась с Матвеем.
Феодора очень любила брата, тихого и беззащитного мальчика. Она всегда казалась старше его, хотя была младше на два года.
— Я очень боюсь! Что с нами будет? — прошептал он, схватив ее за руку.
— Ничего страшного, — попыталась успокоить его Феодора. — Отец отправляет нас в монастырь для нашей же безопасности. Это ненадолго, скоро мы опять будем вместе. К тому же тебе будет интересно в монастыре.
Матвей обнял ее, поцеловал мать и подошел к лошади, на которой уже сидел Лев. Через минуту Матвей примостился впереди Льва, и они выехали из ворот.
Теперь во дворе появилась другая группа отъезжающих:
Софья и Евдокия с эскортом молодых воинов. Эти были настроены совсем по-другому. Они громко разговаривали и смеялись, намеренно задирая молодых солдат. Зоя довольно резко их одернула. Девушки не обиделись, ведь Зоя всегда относилась к ним не хуже, чем к своим родным детям. Они сделали вид, что вняли ее словам.
Иоанн дал сопровождение жене и двум другим дочерям. Да, он поступил разумно, распределив семью по разным монастырям.
Матвей направился в монастырь, который находился в западном конце города; монастырь Софьи и Евдокии был в северном; Зоя с дочерьми поехала на юг.
Монастырь, куда отправились Феодора, Елена и их мать, располагался за старой стеной Константинополя на реке Лукуе. Иоанн решил проводить Зою до монастыря. Он помог разместиться в носилках своей беременной жене, позади нее сели Елена и Феодора. Уже почти рассвело, над синими водами залива Золотой Рог можно было разглядеть радугу. Только что выглянувшее солнце радостно сверкало на крышах, в окнах домов и на куполах церквей.
— Это самый прекрасный город в мире, — воскликнула Феодора, охваченная каким-то непонятным возбуждением. — Никогда не соглашусь жить где-нибудь еще!
Зоя улыбнулась дочке:
— Когда-нибудь ты обвенчаешься с принцем и уедешь в его город.
— Я скорее умру, чем уеду отсюда! — категорично заявила Феодора.
Зоя покачала головой. Феодора, конечно, унаследовала от отца острый ум, но какой же она еще ребенок. Зоя прекрасно знала, что когда-нибудь, рано или поздно, Феодора покинет этот город вместе со своим будущим мужем.
Они проехали по улице Святого Феодосия и выехали на окраину. Вдоль дороги, один красивее другого, стояли дворцы богатых и знатных людей.
Проехав мост, они выехали на дорогу, которая привела их прямо к воротам монастыря. Сойдя с носилок, Иоанн, Зоя и их дочери направились к настоятельнице Тамаре. Иоанн преклонил перед ней колена и поцеловал худую аристократическую руку.
— Я прошу убежища в этих святых стенах для моей жены, дочерей и еще не рожденного ребенка, — произнес Иоанн, но это была простая формальность, ведь обо всем договорились заранее.
— Я даю убежище этим женщинам, — ответствовала настоятельница.
Иоанн представил свою жену и детей. На этом формальности закончились.
Иоанн отвел Зою в сторону и что-то прошептал ей, затем нежно поцеловал и подошел к дочерям.
— Отец, если я принцесса, то зачем мне выходить замуж за принца, — спросила Елена как ни в чем не бывало.
Иоанн засмеялся:
— Ты выходишь замуж за принца, это верно, но тот принц обязательно станет императором, а ты, соответственно, императрицей.
— А Феодора тоже станет императрицей? — спросила Елена, радостно сверкнув глазами.
— Я еще не нашел Феодоре мужа. При этом известии Елена не смогла сдержать себя и победоносно взглянула на сестру.
— А почему бы не выдать Феодору за турецкого султана? — ехидно спросила Елена. — Может быть, ему понравятся ее глаза.
Этого Феодора стерпеть не могла:
— Я никогда не стану женой старого басурмана. Отец не сделает меня несчастной!
Но самодовольная Елена не отступала:
— Ты выйдешь замуж за того, кого выберет отец! Если он прикажет стать женой турецкого султана, ты станешь ею и… навсегда уедешь из этого города!
Но маленькая Феодора не собиралась сдаваться.
— Если я и стану женой султана, то только после того, как его войска завоюют этот город, и тогда я стану императрицей вместо тебя!
— Елена! Феодора! — пыталась успокоить детей Зоя.
Иоанн взял Феодору за руку и отвел в сторону.
— Понимаешь, цыпленок, — проговорил он тихо, — ты станешь женой того, на кого я укажу. Если бы только ты родилась мальчиком! Но, цыпленок, я постараюсь найти тебе сильного и хорошего мужа.
Затем Иоанн поцеловал их обеих, повернулся и быстро пошел к выходу, где его ждала охрана. Он направился домой. Теперь, когда его семья в безопасности, можно начинать борьбу за трон Византийской империи.
Предугадать исход этой борьбы невозможно — силы примерно равны, а кого поддержит народ — неясно. И Палеологи, и Кантакузины — древние фамилии, встанет народ на сторону сына покойного императора или предпочтет человека, который последние тринадцать лет на самом деле управлял страной?
Одно понимали все: приди к власти Анна Савойская — Византия начнет проводить политику, выгодную ненавистному Риму.
Иоанн Кантакузин покинул город и возглавил войска, оказывающие открытое сопротивление войскам молодого Иоанна Палеолога.
Ни одна из враждующих сторон не хотела вредить великому городу Константина; война шла вне стен столицы, и потому семье Иоанна Кантакузина ничего не угрожало. Кантакузин с удовольствием решил бы все разногласия дипломатическим путем, но, к сожалению, ему не оставили выбора. Две вдовы последних византийских императоров желали смерти всех Кантакузинов.
Война шла с переменным успехом и затянулась на несколько лет. И хотя наемные войска Иоанна сражались хорошо, они не принесли ему победы, да к тому же сильно истощили его кошелек. В конечном итоге Иоанн запросил помощи у турецкого султана, владения которого находились на противоположном берегу Мраморного моря.
