Сычев К. В. - Роман Брянский
– Иди, сынок, – сказал Болху-Тучигэн Угэчи, – исполни государеву волю. И разложи товары в ханской сокровищнице, между драгоценностями и одеждой! Мы тогда определим, сколько можно выручить серебра за эти вещи…
– А вы, мои славные эмиры, идите тоже на пир с этими грэкэ! – громко сказал Мэнгу-Тимур. – Разделите богатую трапезу с чужеземными гостями!
Эмиры быстро подскочили и, кланяясь, стали пятится к выходу.
– Ты не сдержан на язык! – сердито сказал ордынский хан своему брату, когда все посторонние удалились. – Неужели ты не понимаешь, мой царственный брат, как опасно сейчас обижать темника Ногая?
– На то он и темник, брат, – ответил с грустной улыбкой Туда-Мэнгу, – чтобы слушать не только лесть, но и порицания! Кто он такой? И не государь, и не ордынский повелитель!
– Вот послушай, мой верный Болху, – покачал головой Мэнгу-Тимур, – какой строптивец мой царственный братец! Он совсем не понимает, как нужен нашему ханству отважный Ногай!
– Государь не напрасно тратит на тебя сейчас свои драгоценные слова! – сказал, глядя на ханского брата, Болху-Тучигэн. – Этот Ногай, как всем известно, тоже царской крови и постарше тебя годами! О нем можно говорить только при государе и особых приближенных! А если кто передаст непотребные слова Ногаю? Возникнет обида! Нам, в Орде, это совсем не надо! Наше ханство стоит только на согласии! А ссориться – значит, принести государству вред!
– Тогда я согласен с твоими словами, государь, – склонил голову царевич, – однако же я предвижу немало бед от этого своевольного Ногая!
– Что же ты такое узнал, если предвещаешь беды? – удивился ордынский хан. – Все говорили о нем только лестное, а ты один – хулу?
– А почему этот Ногай не прислал сюда, – нахмурился Туда-Мэнгу, – того Лахаса, полководца булгарэ? Свинопаса, как тут все говорят? Почему он казнил этого злодея в своем кочевье? Разве он теперь высший судья? Это только ты, брат, как наш ордынский хан, должен вершить справедливый суд!
– Но ведь еще в прошлом году этот Ногай казнил другого воеводу булгарэ? – возразил Мэнгу-Тимур. – Но ты тогда не возмущался! А теперь поднял шум из-за какого-то презренного Лахаса!
– Тогда булгарэ погубили лучших Ногаевых воинов, – покачал головой Туда-Мэнгу. – От их рук погиб даже Цэнгэл, старый и славный воин, известный по многим былым сражениям! Вот почему тогда его гнев был оправдан!
– Ну, если был оправдан тогда, то пусть будет оправдан и сейчас! – усмехнулся ордынский хан. – На то она и война, чтобы не только громить врагов, но и вершить безжалостный суд над побежденными! Ведь давно известно: победителя не судят! А если побежден: терпи любое насилие!
– Все ты прощаешь, государь, – покачал головой Туда-Мэнгу. – Вот теперь многие коназы урусы перебегают к Ногаю! Сначала он подчинил себе коназа Лэвэ, сидящего в Хулмэ или как там его…
– Холмэ, – подсказал Болху-Тучигэн.
– Холмэ, – кивнул головой царевич. – А потом Уладымэр отвез дань Ногаю, а не тебе, государь! А там, видно, и тот Ромэнэ перестанет присылать сюда «выход»!
– Этого не будет! – возразил Мэнгу-Тимур. – Ногай не настолько глуп! Зачем вменять ему в вину свои догадки? Что ты об этом думаешь, мой верный Болху?
– Тот Ромэнэ, государь, – ответил ханский советник, – ходит к Ногаю только воевать! И если говорить о его дани, то можно заключить, что он присылает все сполна и верен тебе, государь! Он исправно платит не только за тот удел Брэнэ, но и за весь улус Черныгы…
– Однако же этот коназ Ромэнэ не живет в Черныгы? – нахмурился Туда-Мэнгу. – Он так и сидит в своем лесном городе и не признает объявленной тобой столицы – Черныгы!
– Это не я объявил столицей того улуса Черныгы, – возразил Мэнгу-Тимур. – Это сделали давным-давно сами урусы…Мы совсем не думали, почему тот Ромэнэ засел в своем лесном Брэнэ. Что ты на это скажешь, мой верный Болху?
– Тому, государь, – улыбнулся Болху-Тучигэн, – есть одна причина, из-за которой тот коназ не сел в Черныгы. Просто, на деле, нет такого города – Черныгы! А прежний стольный город Черныгы был до основания разрушен самим Мэнгу, будущим великим ханом, который был полководцем при славном государе Бату! От того города остались только пепел и камни! Где же тогда жить?
– Разве там не проживают попы урусы? – не унимался царевич. – Мои люди ходили до Черныгы и видели их церкви со многими попами. Правда, там вместо городской стены стоит высокий забор…Конечно, если бы коназ Ромэнэ там проживал, он не осмелился бы поднять против тебя, государь, мятеж! Мы бы без труда сломали забор и покарали непокорного коназа. Если нет стены, то нет и осады!
– Я говорил об этом с тем купцом, – сказал Болху-Тучигэн, – который возит сюда дань от земель Черныгы и спросил, почему коназ Ромэнэ не переезжает в Черныгы? Не замышляет ли Ромэнэ какую смуту? Однако Лэпкэ Илич, так его зовут, пояснил, что Ромэнэ – преданный государю человек – не хочет переезжать в Черныгы из-за Лэтвэ! Известно, что этот Ромэнэ уже давно воюет с Лэтвэ! Было и так, что он побеждал самого их великого коназа! Еще тогда, при славном государе Берке! Вот почему этот Ромэнэ не захотел осесть в Чэрныгы! Разве можно от них отбиться, если в городе нет стены? Но не только из-за вражеской опасности он не приехал в город! Позорно коназу жить среди развалин! Кто тогда будет его уважать?
– Да, это так, – улыбнулся Мэнгу-Тимур. – Зачем нам надо позорить этого славного коназа? Он вовремя и сполна присылает нам «выход«…И на войну, пусть с Ногаем, но часто ходит! Вы, как я вижу, забыли, что этот Ромэнэ помог нам взять злокозненный город Дедяков? Я знаю, что Ромэнэ всегда готов по моему приказу идти на любую войну!
– Но лучше бы, государь, он ходит на войну только по твоему приказу! – прищурился Туда-Мэнгу. – Тогда и прочие коназы урусы слушали бы только тебя. А теперь вот и коназ Кара-Фэдэрэ, как ты его прозвал, государь, ходит в походы с войском Ногая…
– Этот Фэдэрэ поехал к Ногаю по моему приказу, – улыбнулся Мэнгу-Тимур. – Я посылал его и другого коназа, Мыхаыла, сына покойного Гэлэба, которого любил Берке-хан, в прошлом году на тех булгарэ. Что касается этого Ромэнэ из Брэнэ. Я больше не хочу говорить о том разваленном Черныгы! Пусть тогда называют этого коназа – Брэнэ! Так же и Кара-Фэдэрэ, по-урусски Чернэ, коназ из Ярэславэ…Я правильно назвал его город, Болху?
– Да, государь, – кивнул головой ханский советник, – однако он уже стал и коназом…Смулэнэ…
– А почему? – удивился Мэнгу-Тимур.
– Намедни скончался коназ Смулэнэ Мыхаыл. Я как раз хотел тебе об этом сообщить. А тот Фэдэрэ – брат покойного и его наследник!
– Ну, если так, – усмехнулся Мэнгу-Тимур, – тогда пусть заново выкупает ярлык на этот улус! Вот уже за небольшой срок в Смулэнэ сменились два коназа…А это – неплохой доход нашей казне!
