Лорна Дун - Ричард Додридж Блэкмор
Даже не зная еще, что бывший судья Джефриз так возвысился, я все равно поступил бы так же. Заплатив казне, а не каждому отдельно взятому просителю, я, таким образом, исполнил свой долг верноподданного христианина. А лорд Джефриз, сосредоточивший в своих руках всю судебную власть, включая и Суд Справедливости, и Верховный Суд, оказался единственным, кто мог полноправно распоряжаться поступившим золотом. Этому обстоятельству, как вы можете догадаться, он был несказанно рад.
Оставалось решить проблему женщин и детей. Правда, дела на фермах шли хорошо, и мы помогали им продуктами до тех пор, пока сами они не решили свою судьбу. Но со временем и эти заботы ушли, как уходят постепенно все тревоги и волнения. Некоторых женщин забрали к себе их родители или бывшие мужья и возлюбленные, а те, у кого не осталось родственников, отправились на заработки в города и на плантации Нового Света. Большинство детей пошло вслед за матерями, другие устроились учениками и подмастерьями. И только сын Карвера Дуна, потерявший мать, остался со мной.
Этот мальчишка не отходил от меня ни на шаг. Он полюбил меня сразу же, я заметил это по блеску его глаз — они сверкали у него совсем как у его отца, но только не от ненависти, а от сильной привязанности ко мне. Мальчуган был храбр, ненавидел ложь, и вскоре я сам полюбил маленького Энзи. Он объяснил, что «Энзи» — уменьшительно от имени «Энзор», и я сразу понял, что так назвали его в честь дедушки, сэра Энзора Дуна. Этот мальчишка был наследником Карвера, потому что родился от его жены, а законные браки были у Дунов большой редкостью.
Хотя я души не чаял в мальчике, тем не менее, был очень взволнован внезапным исчезновением его свирепого отца. Ведь этот разбойник бродил где-то в окрестностях без жилища, без еды, отчаявшийся и озлобленный. Если учесть его огромную силу и прекрасное владение оружием, можно было представить себе, что мог бы натворить этот жаждущий мести бандит. В том, что он ускользнул от расплаты, виновны оказались шахтеры, о чем я поведаю чуть позже. Что касается жизни Советника, то его спасение остается только на моей совести. И хотя многие люди не привыкли верить на слово, я постараюсь объяснить, что же произошло той ночью в долине и как вышло, что Советник остался жив.
После того как мы разделались с молодыми Дунами, я заметил на лугу в траве какое-то белое пятно, напоминающее овечью косматую голову. Пятно медленно передвигалось по тропинке к тому самому месту, где находилась потайная лазейка Гвенни, ведущая из долины в лес. Заметив меня, странное существо остановилось и попятилось назад. Я рванулся вперед, и каково же было мое изумление, когда я увидел седовласого Советника, стоявшего на четвереньках и, очевидно, пытавшегося таким образом улизнуть от возмездия. Как только я приблизился к нему, Советник встал на ноги и выпрямился.
— Джон, — обратился ко мне старик, — уважаемый сэр Джон. Ты же не станешь казнить своего старого знакомого. Я обращаюсь к тебе за помощью. Ты ведь совсем не такой, как твои свирепые воины.
— Достопочтенный сэр, — ответил я, — вы совершенно правы, но согласитесь, что поза, в которой я вас застал, абсолютно не соответствует вашему высокому положению. Вы не ошиблись, я действительно намеревался сохранить вам жизнь.
— Я так и знал. Я был готов поклясться в этом. Ты благородный человек, Джон. Я это понял сразу, как только увидел тебя. Ты — человек чести и слова.
— Но только вы должны выполнить два моих условия, — добавил я, аккуратно взяв его за руку, поскольку, разглагольствуя о моих достоинствах, Советник начал понемногу продвигаться к лазейке. — Во-первых, вы должны рассказать мне, кто именно из Дунов убил моего отца.
— Я отвечу тебе откровенно, Джон, как бы ни было больно открывать правду. Это сделал мой сын Карвер.
— Я так и думал, но вы же при этом не присутствовали, так что вашей вины в том нет.
— Конечно, Джон, — подхватил старик. — Более того, будь я тогда с ними, ничего плохого бы не произошло. Я ведь всегда был против насилия. Поэтому позволь мне сейчас уйти. То, что происходит в долине, противно моей натуре.
— Конечно, господин Советник, но только после того как вы выполните второе условие. Пожалуйста, верните мне бриллиантовое ожерелье леди Лорны.
— Молодой человек, — вздохнул старик. — Сколько раз я мечтал об этом. Ведь я искренне хотел, чтобы оно принадлежало вам, и тогда бы я искупил хоть часть своей вины, отдав его назад добровольно.
— Так что же вам мешает сделать это сейчас? Отдайте бриллианты и я, так и быть, прощу вас.
— Увы, Джон, желание еще не есть возможность. К сожалению, у меня нет того, что ты просишь. Ожерелье забрал мой сын Карвер, который так подло расправился с твоим отцом. Да и что для меня значат все эти камушки? Мне уже слишком много лет, чтобы дорожить подобными безделушками. Я презираю их, поскольку именно из-за этого ожерелья я сам так низко пал. Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, сэр Джон, ты поймешь, что все бриллианты мира — сущий пустяк по сравнению с чистотой совести. Увы! Но теперь мне пора идти. Я буду молиться за тебя, сэр Джон.
Он выглядел таким гордым и величественным, луна освещала его благородные седины, и я почти поверил ему, но в эту минуту Советник словно сгорбился, прижимая руки в груди. Я же давно заметил, что человек, у которого ничего не осталось, кроме слов, как бы расправляет грудь, словно его распирают собственные слова признания. Старик же, напротив, весь сжался, словно прятал что-то от меня и старался побыстрее улизнуть.
— Я уверен, что вы будете молиться за меня всем сердцем, — сурово произнес я, снова схватив его за руку. — Более того, мне кажется, что Господь вас слышит, ибо рядом с сердцем и скрывается именно то, что вы всегда так страстно желали мне отдать.
Извинившись за грубые меры, к которым старик меня сам вынудил прибегнуть, я сунул руку в его нагрудный карман и извлек оттуда бриллиантовое ожерелье Лорны, заигравшее в лунном свете всеми цветами радуги, словно маленькое созвездие на моей
