Марта Хикс - Волшебная река
– Вы – вдова? – преградил он ей дорогу. – Замужняя?
– Нет, – обескураженная таким натиском, сказала она.
– Я тоже холост, – обрадовался старый солдат. – Моя старуха умерла в сорок шестом. Меня зовут Изикил Пейз, я родом из Кентукки. Дамы зовут меня просто Зиком.
– Приятно познакомиться, – солгала Индия.
– Так я и думал. Вы – та санитарка, Индия Маршалл. Можно мне называть вас Инди?
– Не стоит.
Ее уменьшительным именем пользовались только близкие родственники.
– Зачем вам этот лом, красотка? – поинтересовался солдат.
– Чтобы защищаться от назойливых ухажеров, – отрезала она.
Старик усмехнулся; хриплый звук, родившийся в его легких, вырвался из черной пасти.
– Мне всегда нравились дамы с острым язычком.
– Сержант Пейз, пожалуйста, извините меня. Я тороплюсь.
– Еще увидимся, красотка, – прикоснулся он к своему головному убору.
Женщина поспешно зашагала своей дорогой. Но вдруг, отойдя от Изикила Пейза на двадцать ярдов, она передумала: этот старый осел мог ведь ей помочь!
Она обернулась, но солдат уже догнал своих товарищей. Бог с ним. Индия пошла дальше. Приблизившись к деревянному забору, окружавшему тюрьму, она подцепила ломиком шляпку гвоздя. Быстро оторвала от забора доску.
– Эй, ты! – крикнул часовой, подняв ружье. – Пошла прочь!
Индия опустила ломик и помахала рукой солдату, подзывая его.
– Сэр, подойдите и помогите мне! Это – вопрос жизни и смерти.
Глава 6
Ночь застала Индию на стуле в библиотеке особняка; Коннор кружил возле нее, точно солдат вокруг поверженного, однако все еще опасного противника. Если бы она не только вела себя, как мужчина, но и действительно была им, майор, возможно, убил бы ее или покалечил за то, что она одурачила его.
Но она была женщиной. И поэтому он, так сказать, мог лишь выпустить пар.
– Сейчас, когда миссис Лоренс в городе, мы одни в этом доме, – процедил он сквозь зубы. – Мне не составит труда задушить вас, Индия Маршалл.
– Но я должна была что-то сделать. И не обещала сидеть сложа руки.
– Вы совершили преступление, заперев капрала Смита. – Майор не упомянул кошку Эмили, исцарапавшую своего спасителя. – Стыд не помешал вам кокетничать с истосковавшимися по дому мужчинами.
– Я должна была что-то сделать, – повторила Индия, сдвинув очки вверх. – И я не кокетничала.
– Кокетничали, черт возьми, – повысил голос Коннор. – Как еще можно назвать ваши улыбки и заигрывания? – Она пустила в ход традиционное женское оружие. – Они высунули языки, как собаки в жаркий день.
– Вы обладаете даром делать из мухи слона, – пожала плечами Индия.
Выражение ее лица кое-что объяснило Коннору. Женщина, казалось, не догадывалась, какие эмоции вызвала у мужчин, особенно у беззубого ветерана войны 1812 года Изикила Пейза.
Индия смотрела на Коннора сквозь очки. Ее большие глаза цвета индиго, живость их взгляда будоражили ему кровь. Как может такая женщина, как Индия Маршалл, шестьдесят ли ей лет или всего двадцать четыре года, не сознавать, что она способна вскружить головы подряд всем здешним мужчинам в возрасте от тридцати до семидесяти двух лет?
Поиск ответа мог завести в такие дебри, которые Коннор предпочитал не исследовать: природа женского обаяния всегда оставалась для него тайной за семью печатями. И тем не менее майор не мог оторвать от Индии взгляда, в то время как ее внимание было привлечено чем-то другим…
Коннор не мог наглядеться на девушку, сожалел, что не может видеть ее в наряде, соответствующем ее возрасту… вспоминал ту ночь, когда увидел ее в шелковой ночной рубашке цвета лаванды. Это воспоминание вновь вызвало прилив тепла к паху. Сейчас, когда Коннор злился на нее, это было совсем ни к чему.
– Поправьте ваш парик, Шехерезада. Он съехал набок, – ехидно бросил он.
Женщина поправила пегую копну волос, и майор попытался не замечать лавандового аромата.
– Лучше снимите парик, – посоветовал он, сунув ей в руку носовой платок. – И вытрите лицо…
И тут она наконец исполнила его приказание, ее волосы свободно рассыпались по плечам, лицо обрело естественный смуглый оттенок.
– Как долго вы собираетесь злиться на меня? – спросила она, разыгрывая невинность.
– Всегда! – крикнул майор, раздраженный ее маскарадом и обманом айовских резервистов.
– Только потому, что я угостила печеньем ваших людей? – Индия сняла очки. – Из-за того, что они, проявив доброту, принесли мои коробки и раздали вещи?
– Вы поступили нечестно, – резко продолжал он. – Заставили айовских резервистов пропустить вас в бараки. По моим сведениям, вы сказали им нечто вроде: «Будем надеяться, что кто-то, подобно мне, заботится о ваших сражающихся на юге внуках».
– Но что страшного в том, что я дала этим людям слабую надежду? Или у вас нет сострадания даже к нашим людям?
Какая наглость! К нашим людям? У Коннора были доказательства, что ее люди носят серую форму. Он глянул ей прямо в глаза.
– Вы – негодяйка, – бросил он.
– Мне приходилось выслушивать и худшие оскорбления.
– Не сомневаюсь.
Господи! Ему хотелось поцеловать ее прямо сейчас – хотя бы для того, чтобы стереть усмешку с этих восхитительных губ.
– Надеюсь, вы довольны собой, – взяв себя в руки, сказал Коннор.
– Да, довольна. Мои запасы попали к людям, которым они предназначались. И я познакомилась с тюремным хирургом.
– Обманным путем. Вы заявили, что голодные заключенные могут съесть даже сбежавшую кошку.
– Это сработало, ведь верно? – улыбнулась девушка.
По правде говоря, Индия не добилась полного успеха. Коннор удовлетворенно усмехнулся. Еще до ее сегодняшней выходки он начал догадываться о том, что привело сюда девушку. Тут победа осталась за ним.
– Вы добились всего, к чему стремились? – прищурившись, спросил он.
– По-моему, майор, вы – неважный картежник. Торжество в ваших глазах говорит о том, что вы припрятали туза в рукаве.
– Карты – не моя игра. Я – солдат. И хороший офицер.
Ее лучистые глаза округлились в наигранном презрении.
– Поэтому-то вас направили присматривать за престарелыми резервистами и несчастными заключенными? – съехидничала женщина. – По-моему, «хорошему офицеру» следовало бы сверкать эполетами возле генерала Гранта или какого другого «хорошего» командира.
– Замолчите.
– Заставьте меня сделать это, – с вызовом бросила Индия.
Коннор поднял ее со стула. Очки упали на пол, полный бюст Индии прижался к животу майора. Его предательский орган вновь напрягся. Еще ни одна женщина не возбуждала его душу и тело так, как это делала Индия Маршалл…
