Майя Родейл - Сладкое поражение
— Но вы не расплатились со своими кредиторами, и они погнались за вами, — догадалась Анджела.
— Да. Теперь мой долг погашен, но у меня нет ни пенни.
— В этих картах вся ваша жизнь, — сказала Анджела, глядя на кровать, на которой Филипп разложил колоду. Быстро собрав карты, Филипп снова начал тасовать колоду, причем делал это так ловко, что карты, казалось, летали в его руках.
— Как бы патетично это ни звучало, но, полагаю, это правда. Будем продолжать традицию?
— Что вы имеете в виду?
— Присядьте, — сказал Филипп, указывая рукой на кровать.
Она села.
— Мы будем играть.
— Но я не умею.
— Я вас научу. Играть легко — трудно выиграть.
Затем Филипп объяснил ей цель и правила самой легкой игры — блэкджек. Сначала они немного попрактиковались.
— Мы должны сделать ставки, — сказал Филипп, вновь тасуя карты перед игрой.
— Но у вас нет денег, — заметила Анджела. — Да и у меня тоже.
— Верно, — согласился Филипп. — Мы могли бы ставить на кон предметы своей одежды.
— Это абсолютно исключено.
— Да, думаю, это будет нечестно по отношению к вам. Ведь вы уже видели меня обнаженным.
— Дело не в этом, и вам это известно, — сказала Анджела, устраиваясь поудобнее. — Кроме того, играть на деньги — грех.
— Правда? — усмехнувшись, спросил он. — Грехов так много, что мне, похоже, за всем не уследить.
— Это грех, — твердо повторила Анджела.
— Но ведь исповедоваться не грех, верно? — спросил он. Она настороженно посмотрела на него, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Если искренне исповедоваться и покаяться в своих грехах, то, конечно, можно заслужить прощение, — пришлось признать ей.
— А сделка или, скажем, деловая договоренность — не грех? — уточнил он.
— Нет, — честно ответила она.
— А что, если мы договоримся, что обменяемся признаниями в зависимости от того, кто выиграет или проиграет?
— Похоже, у вас талант к софистике.
— Это означает согласие? Соглашайтесь, Анджела. Филипп улыбнулся, и девушка не смогла сказать «нет».
— Хорошо. Тот, кто проиграет, должен сознаться в грехе или открыть секрет.
— А тот, кто выиграет, может задать вопрос, — добавил Филипп.
— Боюсь, что это будет нечестно — у вас больше опыта, чем у меня.
— Да, — ответил он, — но я невезучий.
С этими словами он последний раз перетасовал карты и раздал их. Анджела посмотрела на карты в своих руках и увидела тройку и четверку.
— Я возьму еще одну карту, — сказала она.
Он дал ей короля. Анджела решила не рисковать, для нее семнадцать было достаточно близко к двадцати одному.
— Открываем.
Филипп выложил восемнадцать. Он выиграл.
— А говорят, что новичкам везет, — проворчала она. — Какой у вас вопрос?
Прежде чем задать свой вопрос, он некоторое время смотрел на Анджелу, обдумывая, о чем же ее спросить. Эти несколько секунд молчания заставили ее понервничать, ведь он наверняка спросит ее о грехе, и Анджела не знала, как будет отвечать.
— Сколько вам лет? — И это все? — спросила она.
Он кивнул.
— Двадцать три.
— Вы совсем молоды, — заметил он и протянул ей карты. Они оба взяли по карте из колоды. На этот раз у него было девятнадцать, а у нее двадцать. Теперь она поняла, почему он задумался, прежде чем задать свой вопрос. Ей хотелось спросить о многом, и трудно было решить, какой вопрос задать первым. Кроме того, было множество довольно деликатных вопросов, но о том, что могло причинить ему боль, она не хотела спрашивать, ей совсем не хотелось, чтобы игра закончилась, едва начавшись.
— У вас есть возлюбленная?
— В настоящее время нет.
— И в Париже вы никого не оставили?
— Это уже второй вопрос. Но ответ будет «нет».
Он вновь протянул ей карты. На этот раз она проиграла. Филипп задал ей вопрос, который она ожидала:
— Кто это был?
— Лорд Лукас Фрост.
Впервые за шесть лет она произнесла это имя вслух. Она попробовала отыскать в себе следы сожаления, или тоски, или каких-либо других чувств, но ничего не почувствовала. Слегка прищурившись, Филипп попытался вспомнить, знает ли он его имя. Прядь темных волос упала ему на лоб, и ей вдруг захотелось отвести эту прядь, но она этого не сделала.
— Нет, я его не знаю, — наконец произнес он.
— А я жалею о том, что узнала его, — ответила она. Филипп вновь раздал карты. Анджеле не нужно было брать еще одну карту, а Филипп взял и проиграл.
— Вы когда-нибудь любили? — спросила она.
— Нет, — ответил он быстро и уверенно.
— В самом деле? — спросила она скептически. — Никогда?
— Анджела, разве я похож на мужчину, который может стать жертвой любви? Я эгоистичен и занят только своими интересами. Не раз женщины называли меня «бессердечным».
— Вы похожи на мужчину, который оставляет за собой шлейф из разбитых сердец. Но одно из этих сердец могло быть вашим.
— Однако такого не случилось, — ответил он откровенно.
— Пока, — добавила Анджела, принимая вновь розданные карты.
— Не стоит возлагать больших надежд, — сказал он, на этот раз пристально глядя ей в глаза. — Еще карту.
— Пожалуйста.
На этот раз проиграла она.
— Я думала, что удача не на вашей стороне, — проворчала она.
— Так оно и есть. Только, похоже, вам везет еще меньше, — сказал Филипп с улыбкой. — Раз уж мы заговорили о любви, вы любили его?
Конечно, не было необходимости уточнять, кого он имеет в виду.
— Теперь я в этом не уверена, — ответила она искренне. — Когда я вспоминаю о прошлом, самыми яркими для меня кажутся ужасные последствия. Но я, должно быть, любила его, если совсем потеряла голову. Должно быть, я слишком высоко летала, если упала так низко.
— Если бы это могло служить оправданием. Прощением. Люди часто используют любовь, чтобы оправдать глупые или легкомысленные поступки. Черт возьми, это единственное оправдание, которым я не пользовался.
— Возможно, это могло бы мне служить оправданием. Но я не могу сказать, что знаю наверняка. Знаю только, что когда он был рядом, весь мир казался ярче и интереснее. Все, что ему нужно было сделать, — это улыбнуться, и я забывала свое собственное имя. Он был таким… пьянящим. Когда он был рядом, мое сердце билось сильнее. Я его чувствовала на расстоянии. Я была так ослеплена чувствами, что мне даже не приходило в голову спросить о намерениях. Он заставлял меня чувствовать себя такой живой…
Замолчав, Анджела тут же устыдилась того, что так много сказала и не смогла вовремя остановиться.
