Рита Эстрада - Тайна ключа из слоновой кости
– Фейт была всего лишь ребенком, – попыталась она объяснить более спокойным тоном, стараясь не замечать боль, которую испытала, представив себе Армана с девочкой-подростком.
– Нет, – твердо возразил он. – Фейт воспитывалась так, чтобы стать женой и матерью. Она должна была выйти замуж за офицера британской армии. Фейт умела готовить, убирать дом, шить и заботиться о муже и детях. Этому ее специально обучали. Что же тут особенного?
– Ты слишком стар для нее! – выпалила Хоуп, сердясь, что Арман не может ее понять. – Она ведь была еще ребенком!
Он покачал головой.
– Нет. Она была женщиной. Женщиной, готовой лечь в постель с мужчиной, готовой родить детей. А что еще могло ее ожидать? Стать гувернанткой в какой-нибудь семье? – Он снова недоверчиво покачал головой. – Нет, она прекрасно подходила мне. Я был готов остепениться и взять на себя ответственность за жену и детей, и Фейт была как раз в том возрасте, чтобы подарить мне столько детей, сколько я сочту необходимым. – Мгновение он смотрел куда-то через плечо Хоуп, затем снова посмотрел ей в глаза. – Большинство женщин из тех, кого я знал, выходили замуж в возрасте между пятнадцатью и восемнадцатью годами. Только так мужчина может быть уверен, что его род будет продолжен, ибо в этом возрасте женщина идеально подходит для брака. Мужчина же сначала должен добиться положения и остепениться настолько, чтобы позволить себе расходы на содержание жены, так что мы женимся в более старшем возрасте. Но женщины все готовы к раннему браку.
– Были готовы, – рассеянно произнесла Хоуп, переваривая услышанное. Она читала достаточно исторических романов, чтобы быть в курсе древних обычаев, но услышать о них от живого очевидца – совсем другое дело.
– Были, – печально повторил он ее реплику и, потянувшись, дотронулся до ее руки, положив большой палец ей на колено. – Расскажи и ты мне о своем времени. Когда выходите замуж вы?
– Когда… – Хоуп поколебалась, зная, что многое в этом вопросе совсем не изменилось с тех пор, – когда мы влюбляемся. – Она кашлянула. – Некоторые женщины действительно выходят замуж рано, но обычно за молодых людей приблизительно своего возраста. Большинство женщин, с которыми я знакома, поступают в колледж или университет, а затем еще несколько лет выстраивают свою карьеру и замуж выходят примерно в двадцать четыре или в двадцать пять лет.
Его загорелый лоб нахмурился, пока он обдумывал сказанные ею слова.
– Мир очень изменился, – наконец тихо сказал Арман.
Магнитофон щелкнул, и Хоуп взяла его в руки, готовясь переменить кассету. Она нажала кнопку перемотки и подождала несколько мгновений, прежде чем выключить, так как хотела проверить уровень громкости их голосов в записи. Довольно долго ничего не было слышно, затем раздался ее собственный голос. Снова тишина. Хоуп попробовала пленку в другом месте. И в третьем. Магнитофон не записал ни единого слова из сказанных Арманом.
Слезы брызнули из ее глаз.
– Что такое? – Руки Армана легли на ее руки, разжимая ей пальцы. Он с тревогой смотрел на женщину, которую до этого считал слишком сильной для слез. – Скажи мне, прошу тебя, – хрипловато проговорил он, когда ему удалось привлечь к себе ее внимание.
– Ты – призрак.
Боль мелькнула на его лице.
– Да.
– Ты действительно призрак.
– Да.
– Мне так жаль, – выдавила она. Голос ее прозвучал глухо, словно раздавался внутри полого ствола дерева. Сердце зашлось от боли. И в первый раз она задумалась о том, как сильно привязалась к Арману.
– Но ты знала это и раньше. Почему же теперь тебе так жаль и ты удивлена этим? – Он поднял руку, проводя пальцами по ее темным волосам. Прикосновение его было просто восхитительным, но вызвало лишь новый поток слез.
Хоуп шмыгнула носом, глядя на его руку, лежащую поверх своей.
– Я знала, но не могла в это поверить. Почему-то в глубине души я считала, что столкнулась с загадкой, на которую мы вместе сможем найти ответ, и что ты вовсе не призрак, а настоящий мужчина, как все люди.
Его пальцы приподняли ее подбородок, он заглянул ей в глаза, в которых блестели слезы.
– А разве я не могу быть и тем и другим? – мягко поинтересовался он. – Разве сейчас я не то и другое вместе?
Нижняя губа Хоуп задрожала.
– Но ты же умер! – воскликнула она, и по ее щеке скатилась слезинка, капнув на его пальцы. В голосе ее звучали интонации беспомощного ребенка, каким она и была в глубине сердца. Кроме того, она была крайне напугана. – Меня всегда учили, что смерть – это когда ты уже не чувствуешь страданий, скользишь по небесам на крыльях ангела…
– Я уверен, что для большинства людей так оно и есть. Но некоторые… – Он очень по-французски пожал плечами. Его синие глаза казались такими же печальными, как и ее, но в отличие от Хоуп Арман старался скрыть печаль за улыбкой. – Некоторые должны ждать, пока не появится прекрасная молодая женщина и не поможет им найти дорогу.
Хоуп вытерла мокрые от слез щеки. Разумеется, он прав и она все это знала и раньше, но реальность стала ей очевидна только сейчас, когда она увидела, что магнитная лента не фиксирует голос этого человека – а он казался ей состоящим из плоти и крови. Ей хотелось, чтобы он был настоящим, но реальность иногда весьма коварно вмешивается в наши желания.
Значит, сейчас она плачет из-за несбыточных желаний, а не из-за горькой реальности, подумалось ей. Глаза ее расширились, когда она посмотрела на него. Она плачет потому, что слишком привязалась к нему…
Уверенным движением сильной, мускулистой руки он обнял ее за талию и посадил к себе на колено. Руки его внушали ей такую уверенность… Крепко прижав ее голову к своей груди, он нашептывал ей слова, понять которые она не могла, хотя и догадывалась без перевода об их смысле.
Медленно, очень медленно напряжение покинуло ее. Она охватила ладонями его лицо и тихо выдохнула:
– Вы очень особенный, мистер Призрак.
– Как и вы, моя очень современная дама.
– И ты прав: ты действительно мужчина. Очень решительный мужчина.
Он грустно усмехнулся.
– Тело которого отвечает столь естественной реакцией, если на коленях сидит хорошенькая женщина, да еще и старается при этом устроиться поудобнее.
Ее улыбка отразилась в его глазах, а затем медленно погасла.
– Ласкай меня, – прошептала Хоуп тихо, будто ветерок, заставлявший переговариваться листочки на деревьях над их головами.
Взгляд его не отрывался от ее глаз.
– Где? – Арман положил руку ей на грудь, ладонью ощущая податливую мягкость. – Здесь? – Пальцы руки скользнули по ребрам, по животу и задержались там, где мыском сходились ее джинсы. – Или здесь?
