Элизабет Чедвик - Любовники поневоле
– Боже мой, я не знаю, но могу спросить. – Дидерик уже направился в сторону столика с освежающими напитками. – Вы только подумайте, Коннор, как это будет красиво. Каждый раз, глядя на дверь, мы увидим стекло, переливающееся всеми красками, как витраж в соборе.
– Я еще не дал своего согласия, – пробормотал Коннор, уже зная, что не сможет отказать, стоит только этим глазам загореться при мысли о чудесной двери.
– Папа, можно мне уйти? – спросила Дженни. – Я вся дрожу.
– Надень пальто. Дидерик решил содрать с нас побольше денег, – снова обратился он к Кэт.
– Глупости, – заявила та. – Брекенриджу не помешает немного приукраситься. Разноцветные стекла именно то, что надо. – Вспомнив об убогой церквушке на холме, Кэт почувствовала угрызения совести. – Хотя, если я собираюсь тратить деньги Шона на цветные стекла, следовало бы в первую очередь подумать о церкви.
– Ничто не сделает эту церковь красивее, – возразил Коннор.
– Папа!
Ингрид у пианино заиграла веселую мелодию. Карл Бостих, вероятно, чтобы согреться, пригласил Бриджит на танец, но Кэт надеялась, что причина может быть и более романтической.
– Папа, я простужусь.
– Коннор, почему бы вам не потанцевать с Дженни, – предложила Кэт, с улыбкой глядя на отца и дочь.
– Я не умею танцевать, – сказала Дженни.
– Не умеешь? Но это же очень просто. Я тебя научу.
Дженни сразу же насупилась. «Туго мне придется, – подумала Кэт. – Доверие этой девочки трудно будет завоевать».
– Ладно, Дженни, если ты не хочешь потанцевать со своим отцом, то я потанцую с ним.
– Я уже давно не танцевал, – запротестовал Коннор. В этот вечер впервые за многие годы он принимал участие в танцах под хмурыми взглядами Отто Дидерика и Дженни. – Не нравится мне этот плотник, – прошептал Коннор на ухо Кэт.
– Почему? – удивленно спросила та. В объятиях Коннора она совсем не замечала холода.
* * *Кэт падала с ног от усталости. Бриджит, ее надежная помощница, теперь частенько исчезала после обеда, а Ингрид вечно спала все дни напролет, в то время как ее дети ходили по пятам за своей тетей Кэт, требуя сказок и игр, устраивая беспорядки, которые приходилось устранять, приставая к ней с поцелуями и объятиями, очень милыми, но мешающими в бесконечной круговерти работы по хозяйству в семье из девяти человек, не считая Отто Дидерика, частенько обедавшего вместе со всеми, а также Карла Бостиха, который объявлялся каждый вечер и крутился вокруг, пока его не приглашали к ужину, а затем умыкал Бриджит до того, как тарелки были вымыты и вытерты.
Одноглазый полностью отошел от дел. Он только и сидел у очага на кухне и рассказывал всем желающим послушать истории о прежних временах. Кэт не могла позволить себе бездельничать, но Бриджит всегда охотно выслушивала эти россказни, настаивая на том, чтобы рассказать в ответ свою историю. Эта девушка могла поведать о своем детстве в Ирландии больше, чем мать Кэт, тоже ирландка, рассказала дочери за всю ее жизнь. Дети Коннора, как бы ни старалась Кэт подружиться с ними, хмуро поглядывали исподлобья и не оказывали ей никакой помощи в нескончаемых домашних делах. Сам Коннор, казалось, не чувствовал необходимости посвящать Кэт в дела на рудниках, раз она теперь вечно хлопотала по дому, занимаясь и его хозяйством. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стало заявление Бриджит о своем предстоящем замужестве как раз тогда, когда Одноглазый пригласил друзей на вечеринку и приготовления были в самом разгаре.
– Ты не можешь уйти! – воскликнула Кэт, которая так и не научилась готовить в Брекенридже. Неизвестно почему, у нее ничего получалось.
– Ах, да, – сказала Бриджит, – мистер Бостих, мой жених, собирается заплатить все до последнего цента, что я должна вам за билет.
– Дело не в деньгах, Бриджит, – проворчала Кэт.
– Мисс Кэтлин, вы отлично управитесь и без меня. Дженни уже большая девочка, она может вам помочь. А я хочу замуж. Я и вправду по-настоящему люблю мистера Бостиха.
Кэт могла бы кое-что порассказать Бриджит о настоящей любви, но не решилась. Кроме того, миссис Фицпатрик послала Бриджит в Колорадо именно за тем, чтобы та нашла мужа. Таким образом, вечеринка Одноглазого была отложена до тех пор, пока не состоится свадьба Бриджит. Чета Бостихов отбыла в Дилон, следующий после Денвера крупный город по здешней железнодорожной магистрали, в двухдневное свадебное путешествие. Кэт оставалось лишь выслушивать насмешки Коннора насчет ее успехов в качестве свахи и выносить бесконечные указания Одноглазого относительно меню для устраиваемой им вечеринки.
– Никогда еще у меня не было такой вечеринки, – говорил он. – Нужно постараться, чтобы все удалось на славу. Может быть, лучше приготовить бобы вместо картофеля?
– А почему бы не то и другое? – сухо поинтересовалась Кэт.
– Хорошая мысль. Бобы, картофель, оленина…
– Я не знаю, как готовить оленину, – возразила Кэт.
– Все умеют готовить оленину, мисс Кэтлин.
– Как вы думаете, сколько оленей бегает вокруг такого большого города, как Чикаго?
– Сотни? – спросил старик.
– Ни одного, – отрезала Кэт. – Как насчет ирландского рагу?
Одноглазый недоуменно уставился на нее.
– Никакого рагу. Но я хочу большой пирог. Да. А потом…
Кэт вздохнула и внесла в список покупок продукты для пирога, а затем сразу же отправилась к бакалейщику, пока Одноглазый не надумал, чего ему еще хотелось бы.
* * *Кэт и в голову не могло прийти, что несколько мужчин способны так расшуметься из-за того, что им не подали пива. А чего они ожидали? Что будут напиваться в гостиной, пока Кэт стряпает для них? Мужчины сидели вокруг исцарапанного дубового стола, распивая виски Одноглазого и болтая, на взгляд Кэт, о всякой ерунде. Она проверила картофель в духовке, еще раз похвалив себя за то, что купила пятидесятифунтовый мешок картошки в тот день, когда началась метель. Теперь у бакалейщика снова было полно пива и мало продуктов.
– И тут тот проклятущий запал дал осечку, – доносился от стола голос Одноглазого, – и я пошел посмотреть, что случилось, а чертов громадный запал пороха возьми да и взорвись прямо у меня под ногами.
Кэт содрогнулась и снова стала переворачивать мясо на вертеле.
– Доктору даже не пришлось ничего ампутировать, он просто пришил то, что осталось, к моей ноге.
Одноглазый рассказывал очередную ужасную историю о несчастных случаях на рудниках. Кэт помешала бобы и решила, что они уже достаточно мягкие.
– Наверное, вы звали бы меня Одноногим, если бы гризли не вырвал мне глаз.
– Вряд ли это был гризли, – возразил один из старых горняков.
