Паола Маршалл - Мой любимый принц
— Моя дорогая, — ответил он, и это была чистая правда, — от тебя я никогда не устаю.
Ответ мужа удивил Дину сильнее, чем она ожидала. Коби говорил серьезным тоном, без своей обычной насмешливости, и это значило, что ему можно верить.
Он заслужил награду. Как же его отблагодарить? Может, показать, что она его достойная ученица?
— Вот и хорошо. Я скоро.
В последние дни они готовились ко сну без помощи слуг. Коби переоделся в льняную ночную сорочку, которая, по словам Дины, делала его похожим на архангела.
Дверь отворилась, и вошла Дина.
В белом шелковом халате поверх ночной рубашки и с распущенными волосами она казалась совсем юной. Исходящее от нее свечение усилилось настолько, что ее матово-белая кожа казалась жемчужной.
Коби протянул ей руку. Дина не взяла ее и попятилась, что-то пряча за спиной.
— Коби, зачем ты украл бриллианты сэра Рэтклиффа?
Коби Грант никогда не испытывал подобного потрясения: это был гром среди ясного неба. Ему понадобилось все его самообладание, накопленное за десять безумных лет, чтобы скрыть истинные чувства и выразить лишь легкое удивление.
— Бриллианты сэра Рэтклиффа, Дина? Зачем мне их красть? К моим услугам целое месторождение бриллиантов.
— Знаю, — с улыбкой сказала она. — Поэтому и спрашиваю. Это же так нелепо.
— Твои подозрения еще более нелепы.
— Это не подозрения, Коби. Я знаю, что ты их украл. Смотри, — и Дина распахнула халат, показав ему сияющее на груди бриллиантовое ожерелье. На пальце ее протянутой руки красовалось кольцо, а на ладони лежала брошь. — Великолепные, не правда ли, Коби? Поэтому ты их украл?
Он удивил ее. Он всегда ее удивлял. Он опустился на колени и поцеловал ее руку.
— Ну и ну, что за жену я выкупил у Рейни, Дина! Признаюсь, мне и в голову не пришло, что это ты могла забрать бриллианты из шкатулки, что это ты спасла меня. Ты заслуживаешь не только моей благодарности, но и награды!
Коби одним плавным движением подхватил ее на руки, бросил на кровать и сорвал с нее халат и ночную рубашку, оставив не ее теле одни лишь драгоценности, как в ночь их первой любви. И Дина ответила ему с той же страстью, с тем же жгучим желанием.
Он смеялся, и она тоже, когда волна наслаждения затопила их, превратив в единое существо. Такого сильного наслаждения они не испытывали ни разу.
Потом, когда они лежали рядом полусонные, Дина приподнялась, сняла ожерелье и надела его на шею мужу со словами:
— А теперь скажи, зачем ты его украл.
— Нет, сначала ты ответь, как ты его нашла и зачем украла.
Дина смутилась, не желая признаваться, что рылась в его вещах.
— Это было как в сказке о Синей Бороде, — ответила она. — Я зашла в твою комнату и увидела шкатулку. Я не знала, что она с секретом, но она мне очень понравилась, и я взяла ее в руки, чтобы лучше рассмотреть. Я на что-то нажала, и вдруг дверца открылась… а внутри лежали бриллианты сэра Рэтклиффа.
— И…? — спросил Коби с веселым блеском в глазах.
— И все, — твердо сказала Дина.
Он сел и прижал ее к себе.
— Нет, это еще не все, моя умная женушка. Так почему ты взяла их, не сказав мне ни слова?
— Я подумала…
Что же ответить? «Я не доверяю тебе. Я все еще не доверяю тебе, и хотела, чтобы ты хоть немного поволновался, потому что ты всегда такой скрытный, и не мешало бы тебе чуточку помучиться, как всем нам, простым смертным».
Вместо этого Дина сказала:
— Я подумала, что раз мне удалось случайно открыть шкатулку, то это мог сделать и кто-нибудь другой… например, полицейский… и поэтому я их взяла…. Но разве это не к лучшему?
— Но, дорогая, куда же ты их спрятала?
Ее улыбка была совершенно невинной.
— В сумочку с принадлежностями для шитья.
Коби расхохотался.
— Которая валялась на лужайке на виду у всех, включая и меня самого, пока Уокер играл со мной в «кошки-мышки». Ох, Дина, ты не перестаешь меня удивлять.
— Ты тоже, — сказала она и добавила, — но ты так и не ответил на мой вопрос. Зачем ты их украл?
— Я не могу тебе ответить.
Коби не собирался посвящать невинную молодую жену в подробности своих авантюр. Лучше ей ничего не знать, если Уокер, или кто-то другой, начнет задавать вопросы.
Ее лицо помрачнело.
— Ты мне не доверяешь, — печально сказала Дина, и начала снимать с себя драгоценности. — Вот, забирай. — Ей казалось, будто бриллианты жгут ее кожу.
Коби обнял ее.
— Дина, поверь мне. Я знаю, что тебе тяжело, но чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Нет, лучше не для меня, а для тебя самой. Я не хочу, чтобы ты стала моей соучастницей. Мне очень жаль, что так получилось, хотя без твоей помощи я бы мог сейчас оказаться в тюрьме.
Она уткнулась лицом в его грудь.
— Я же твоя жена, Коби. Твоя жена.
— Тем более, ты должна оставаться невинной. — Коби умолк. Надо быть последней скотиной, чтобы не отблагодарить ее за спасение. — Причина, по которой я их взял … — он снова запнулся, — была хорошей, Дина, поверь.
Дина сдавленным голосом пробормотала:
— И что же ты собираешься с ними делать?
— Я их продам, а деньги пойдут на доброе дело.
— Но ты… мы… так богаты… Мы могли бы потратить собственные деньги. Алмазное месторождение, говоришь? Так почему бы не продать те алмазы? Зачем красть драгоценности сэра Рэтклиффа?
Коби и восхищался ее умом, и в то же время мысленно проклинал его. Он отстранился и пристально взглянул ей в глаза.
— Было бы правильнее потратить деньги сэра Рэтклиффа. Больше я ничего не могу добавить.
— Он что-то сделал? Что-то плохое? Что же?
— Ужасное преступление.
— Тогда почему полиция бездействует? Они знают?
— Дина, у меня нет доказательств. Если бы они были, думаешь, я стал бы так рисковать?
Дина молчала, лежа в его объятиях, а затем с грустью сказала:
— И все-таки я твоя жена, Коби, и что бы ты ни говорил, ты мне не доверяешь.
Теперь настала его очередь молчать. Как они могли дойти до такого? Когда он снова заговорил, Дина слышала боль в его голосе.
— Зря я женился на тебе, Дина. Я не должен был этого делать. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня или запачкалась в грязи.
Это был человек, которого она не знала, которого никто не знал. Таким он мог бы стать, если бы не узнал правду о своем рождении, если бы не уехал на юго-запад и не вкусил бы плода с Древа Познания.
— Я люблю тебя.
Коби застыл, как изваяние.
— Я же говорил, чтобы ты не влюблялась в меня, Дина.
— Я знаю, но ничего не могу поделать. Я уверена, что ты не совершил ничего плохого, так почему ты не хочешь рассказать мне всю правду?
Коби молчал. Случилось то, чего он не мог предвидеть. Обнимая ее, думая о ее храбрости, о ее безоговорочной преданности, он испытывал ту же боль, что и она.
