Наталья Павлищева - Я – княгиня Ольга. Первая женщина на русском престоле
– Придется тебе, Ольга, в Царьграде сидеть до купеческого срока, до рюена месяца, а то и до листопада.
Княгиня была не против, в Византии есть чему поучиться. Конечно, ее беспокоило оставленное в Вышгороде хозяйство, но любознательность толкала вперед.
И только самые опытные сильно дивились, слишком велика дружина у князя для простого провода купеческих ладей, даже вместе с женой. С другой стороны, если бы князь шел на Царьград, как князь Олег, то не стал бы брать с собой Ольгу. Что он задумал?
В Витичеве вокруг все время были люди, множество вопросов требовало разрешения, и князь почти не виделся с женой. Со своими делами Ольга успешно справлялась сама, она даже договорилась с купцами, чтоб на следующий год забрали мед и воск из ее вышгородских медуш.
Ветер приносил запах дыма, но сейчас он не беспокоил даже лошадей, чуткие ноздри которых улавливали запахи лучше людских. Вкусно пахло жареным мясом, это был дым костров, разведенных людьми на берегу, чтобы приготовить себе пищу. Князь усмехнулся в усы, пока еще не опасно так вот вольно сидеть у огня, они под защитой витичевского града, под защитой дружины, степняки не сунутся, поэтому пока люди расслаблены. Чуть позже, за Сулой надеяться придется уже лишь на его княжескую помощь, а потом вообще только на себя.
Игорь спустился вниз к берегу в поисках своей беспокойной жены, сказали, что княгиня распоряжается укладкой товара на ладье. И чего ей не сидится, за скору и все остальное отвечают купцы, это их дело, даже если с княжьим товаром что случится, все одно с них спрос. Дело князя защитить ладьи от степняков, а чтоб скора да зерно не промокли, об этом пусть другие думают. Ладьи стояли вдоль берега плотно одна к другой, много купцов собралось плыть в Царьград в это лето, среди них быстро разнесся слух, что князь сам то ли поплывет с караваном, то ли провожать его будет. Каждый купец хлопочет над своим товаром, точно наседка над цыплятами, смотрит за ним днем и ночью. И то верно, недогляд может обернуться большой потерей, не все, кто рядом, честны, много и воров, готовых стащить ценное, да и просто растяп, способных погубить чужое добро по бестолковости. Купцам нужно сейчас понять, на кого можно будет положиться, когда к порогам подойдут, а от кого придется отказаться сейчас. Они стараются держаться за добросовестных людей, тех, что не подведут, в трудный час не бросят ни товар, ни хозяина на произвол судьбы. Платят таким помощникам поболе, кормят получше. Новенькие не всегда понимают такое расположение хозяина к бывалым, ворчат, норовят и себе выторговать кусок послаще. От этих избавляются в первую очередь: если человек в самом начале пути плату требует, себя не показав, значит, головы за хозяина в трудную минуту не сложит. Хотя когда через пороги пойдут, не будет разницы между хозяевами и их людьми, всех вода Непры-реки уравняет, все в холодную воду полезут, за тюки хвататься станут, спины гнуть, чтоб поскорее опасное место пройти и в полон к степнякам не угодить. Тогда никого подгонять не придется, всяк спешит свою лепту внести в общее дело, тогда один за всех, а все как один. Разве что вон княгиню тюки таскать не заставят.
Купцы, да и не только они, не могли понять, зачем князь с собой княгиню взял. Мало того что она из своего Вышгорода целых три ладьи товаром нагрузила, так еще вдруг взялась распоряжаться, чтоб его переложили по-другому. Перечить ей вышгородские не могли, видно, не приучены, принялись таскать все на берег, а потом обратно. Но, приглядевшись к тому, что творится на княжеских ладьях, купцы один за другим стали ближе подходить и внимательнее наблюдать. Первым, поняв, что Ольга задумала, в усы хмыкнул Вручко:
– Ай да княгинюшка!
Остальные тоже закачали головами, княгиня верно сообразила, она распорядилась переложить товар так, чтоб его быстро можно было с ладьи снять и так же быстро вернуть обратно. А ведь плыла впервые и порогов ни разу не проходила. Кто подсказал? Ближний боярин Ольги Ховрат покачал головой:
– Сама догадалась…
И еще раз прозвучало:
– Ай да княгинюшка!
А сама Ольга, раскрасневшись от задора и быстрой ходьбы, звонким голосом отдавала приказы, что делать. Холопы бегали с тюками на спинах по сходням и по берегу, но суеты не было, точно каждый знал свое место. Издали это было похоже на работу муравьев, так споро двигалось дело.
Князь Игорь смотрел на жену, привычно распоряжающуюся людьми, и понимал, что ему досталась необычная женщина.
Глава 13
Наконец тронулись от Витичева вниз в сторону Ржева, к Варяжскому острову.
В устье реки Трубеж за громадой Змиевых валов едва виднелся Переславль, а справа над рекой нависала гора Заруб. С нее были хорошо видны окрестности, и здесь подождали отставших. Плыли пока еще по своим землям, а потому не слишком беспокоились. Дальше по степи прошли еще мимо Канева и Родня до устья Сулы, где последняя безопасная гавань Воинская Гребля. Впереди были пороги и степь со всеми ее угрозами. Кочевники могли притаиться за любым кустом, в каждых зарослях камыша, в каждой балке. Люди тревожно вглядывались в берега, ожидая появления степняков. Славяне всегда пытались защититься от их набегов, как могли. Вон Змиевы валы в незапамятные времена выкопали, хотя говорят, что это еще змий, запряженный древними воинами в плуг, вспахал, да так и помер за работой. Похоже, уж очень высоки да длинны. Валы валами, а ухо держи востро да лук со стрелами наготове.
Тяжелее всего было на днепровских порогах. Первый из них звали Иссупи, то есть Не спи. Как тут заснешь? Река в этом месте узкая, а посередине обрывистые острые скалы выступают из воды островами. Из-за грохота водяных струй, то набегающих на скалы, то падающих вниз, не слышно людских криков. Пришлось высадиться на берег и пойти пешком. У каждой ладьи остались по нескольку человек, раздевшись догола, осторожно протащили их вдоль самого берега. У следующего порога, Улворси, или Островунипрах, все повторилось, снова сходили на берег, снова люди перетаскивали ладьи мимо камней, стоя по пояс в воде. Третий не зря звали Геландри, то есть Шумный, а у четвертого Айфор, значит Неясыть, пришлось выносить на берег и все вещи, слишком тяжело тащить. Остальные пороги – Варуфорос, или Вулнипрах, Леанди, или Веручи, Кипящая вода и последний Струкун, или Напрези (Малый порог), проходили уже привычно. Но к вечеру с ног валились все: и те, кто тащил ладьи, и те, кто то и дело высаживался на берег, боясь с одной стороны, ревущей воды, а с другой – нападения степняков, и те, кто их защищал.
Никому не показалось лишним принести жертвы богам на острове Хортица у огромного дуба. Едва живая от усталости княгиня молча наблюдала, как дружинники князя рубили голову петуху. Бедной птице выпало быть принесенной в жертву Перуну. Купцы больше толпились у идола Волоса, своего бога скотницы – казны и богатства.
