Пола Куин - Соблазненная горцем
— Возможно, даже хуже, но, думаю, вы это уже поняли.
Смерив Тристана угрюмым взглядом, Изобел кивнула. Горец шел вперед быстрыми легкими шагами, она неохотно следовала за ним. На галерее Изобел дважды оглянулась, ища глазами братьев.
— Отпустите меня! Вы хотите, чтоб нас обоих убили?
— Глупости, я…
Тристан снова замер, ухватившись за массивные перила.
Изобел хмуро оглядела длинную лестницу, раздумывая, не столкнуть ли вниз своего спасителя.
— Вы пьяны.
— Я с радостью принес себя в жертву ради вас.
Весело подмигнув Изобел, Макгрегор продолжил путь.
— Я не нуждалась в вашей помощи.
Тристан промолчал. По крайней мере у него хватило любезности не оспорить ее слова и не рассмеяться ей в лицо. Конечно, похотливый блеск в глазах Джона Дугласа привел Изобел в ужас. Она готова была уже звать на помощь, боясь, что этот грубый мужлан со своим слюнявым дружком затащат ее в какой-нибудь темный угол дворца. Одному Богу известно, что могло бы тогда случиться. А теперь Тристан Макгрегор волок ее за собой во двор, что было ничуть не лучше. Почему же на этот раз она не чувствовала страха? Или во всяком случае, не опасалась за свою жизнь? Она догадывалась, чего хочет Тристан, и, как показало прошлое, ему не требовалось прибегать к силе или угрозам, чтобы добиться желаемого. Опасность таилась в его сладкоречии, в умении одурманивать словами, в его обольстительной улыбке, игривой и притворно-простодушной, из-за которой Изобел так тянуло к нему, к ее заклятому врагу.
— Вот мы и пришли, — тихо проговорил Тристан, когда они вышли в сад, окутанный вечерней прохладой.
Его длинные теплые пальцы выпустили ее локоть и сжали ладонь. От этого прикосновения, доверительного и вместе с тем дерзкого, Изобел охватило волнение и гнев.
— Разве не лучше гулять здесь, чем сидеть в четырех стенах в окружении незнакомых лиц?
— Мне показалось, вам нравится внимание толпы, — резко бросила Изобел, выдернув руку и стараясь скрыть смятение — прогулка наедине с Макгрегором не сулила ничего доброго.
— Не всегда.
О да, а эта странная беззащитность, неожиданная, как летний ливень, что слышалась иногда в его голосе… быть может, тоже часть его чар?
Изобел запретила себе смотреть на Тристана.
— Если вы осмелитесь поцеловать меня снова, я сшибу вас с ног.
— Не сомневаюсь. — От его звучного смеха в груди у Изобел затрепетало крылышками облако стрекоз. — В первый раз я едва удержался на ногах, отведав вкус ваших губ. Но даю вам слово, я хочу лишь поговорить с вами.
Опасное предложение. Изобел хорошо знала, чем может обернуться подобная беседа.
— Меня не так легко одурачить, как двух предыдущих ваших собеседников, Макгрегор.
— И слава Богу, — пробормотал он себе под нос, направляясь к воротам.
Когда Изобел не последовала за ним, Тристан остановился и обернулся. На губах его играла мягкая чарующая улыбка.
— Пойдемте. Посидите со мной у ворот, потому что если я сейчас не присяду, то скорее всего снова сломаю себе нос, упав лицом вниз, как последний пропойца.
Видя, что Изобел стоит неподвижно, не идет за ним, но и не поднимается по лестнице обратно на галерею, Тристан один зашагал к скамье, крикнув напоследок:
— Знаю, вы боитесь моей родни, но меня вам нечего опасаться.
Изобел подхватила юбки и бросилась к скамье, сердито ворча!
— Вот еще! Никакие Макгрегоры меня не пугают.
Подбежав к скамье, она стремительно села и уставилась на Тристана сердитым взглядом.
Когда горец неторопливо подошел и опустился рядом на скамью, Изобел отвернулась.
— Хочу сразу внести ясность, — сухо продолжила она, чуть запыхавшись. — Мой брат Патрик никогда не кромсал топором мирно спящих людей. Ужасно, что вы наговорили о нем весь этот вздор.
— Людям вроде Джона Дугласа и его приятеля страх внушает уважение, — возразил Тристан, запрокинув голову и уткнувшись затылком в створ ворот позади скамьи.
— Но Патрик совсем не похож на нарисованный вами портрет. — Изобел взглянула краешком глаза на Тристана. — Он добр, заботлив и глубоко предан семье. Последние десять лет Патрик возделывает землю день и ночь, чтобы прокормить нас. Только благодаря ему мы не умерли с голоду.
— Этим он похож на моего брата Роба. — Казалось, Тристан собирался сказать что-то еще, но лицо его заметно побледнело. — Облака как-то странно кружатся.
— Может, вам просто не стоит на них смотреть?
Тристан опустил голову, благодарно улыбнувшись Изобел, которая тотчас отвела глаза.
— Еще ни разу не встречала горцев, не умеющих пить.
— Да. Да, некоторые предпочитают держать голову свежей.
— И все же… — Изобел повернулась, одарив Тристана насмешливой улыбкой, просто чтобы напомнить, что рядом сидит не восторженная дурочка. — Сейчас вы вялый, как засохший лепесток.
— Это дорогого стоит, верно? — Тристан закрыл глаза и снова запрокинул голову. — Только ради вас я пожертвовал ясностью ума.
Изобел недоверчиво покачала головой, глядя на горца. Как ему удается отметать любые ее оскорбления? Его словно окружает каменная броня. Пожалуй, она ошиблась. Макгрегор не похож на увядший лепесток. Даже изрядно захмелевший, он на удивление ловко молол языком.
— Вы говорите эти льстивые слова всем знакомым женщинам или приберегаете их только для меня?
— Я говорю правду. Почти всегда, — заявил Тристан, не открывая глаз. — Кроме тех случаев, когда милосерднее бывает ее утаить.
— Как великодушно с вашей стороны!
Макгрегор тихонько рассмеялся в ответ на ее сухое замечание, но промолчал.
Получив возможность незаметно рассмотреть его, Изобел задержала взгляд на точеном профиле горца, Наверное, такое лицо воображал великий Микеланджело, когда ваял своего Давида. Изобел медленно оглядела развалившегося на скамье Тристана. Великий Боже, здесь было на что посмотреть и… полюбоваться. Его грудь под тонкой белой рубашкой, обрисовывавшей великолепное крепкое тело, вздымалась и опадала. Рука, лежавшая на плоском животе, отличалась изяществом и силой. Длинные тонкие пальцы говорили о ловкости. Вытянутые ноги, скрытые бриджами и сапогами, казались удивительно длинными.
— Почему вы не носите плед, как другие шотландцы? — вырвалось у Изобел прежде, чем она успела прикусить язык. — Разве вы не гордитесь своим происхождением, хоть вы и Макгрегор?
Последние слова она произнесла с заметным отвращением.
— Я счастлив быть тем, кто я есть, Макгрегором и Кемпбеллом в одном лице.
«Ну да, он же племянник покойного графа Аргайлла», — напомнила себе Изобел. Она почти забыла об этом.
