Сьюзен Джи Хейно - Страсть и притворство
— Ничего, сэр. Вы меня не ушибли.
— Постойте-ка, вы, случайно, не из дома Берлингтона?
То, что ее узнали, обрадовало девушку, и она снова прыснула.
— Да, сэр, все правильно. Я работаю у них наверху. Сегодня миссис Бостуиг попросила меня забрать новые простыни, которые она заказала.
— Какая жалость, что погода нынче не располагает к прогулкам, — заметил Гаррис.
— Если бы погода была лучше, миссис Бостуиг сама пошла бы за простынями. Но я не против. Я по крайней мере не промокла.
— К сожалению, того гляди, снова заморосит. А вам далеко идти.
Нахмурившись, она посмотрела на небо. А он чуть не рассмеялся от радости, что его жертва оказалась столь легковерной. Стараясь представиться более робким, — что обычно вводило девушек в заблуждение, — Гаррис прочистил горло, прежде чем снова заговорить:
— Если не сочтете меня нахальным, мисс, я предложил бы подвезти вас до дома в своей коляске, пока не пошел дождь.
Он указал на экипаж и понял, что хоть двуколка и не блистала великолепием, в глазах горничной и такая была хороша. С ним, похоже, она чувствовала себя вполне комфортно.
— О, неужели вы сделаете это для меня, сэр?
— Да, конечно. Я сам еду в том направлении и, как джентльмен, обязан предложить вам воспользоваться моей коляской в сложившейся ситуации.
Она снова захихикала и рассыпалась в благодарностях, когда Гаррис помог ей взобраться на сиденье. Она была не так хорошо сложена и грациозна, как мисс Растмур, которой он имел честь помочь вчера сесть в свой экипаж, но все же отличалась привлекательной наружностью. Так что ему не составит труда убедить горничную, что он очарован ею. Наверняка она расскажет ему все, что он захочет знать о доме ее хозяина и, возможно, о месте хранения древних сокровищ. Как знать, может, она каждый день стирает с них пыль и согласится посчитать для него их количество.
Встреча с горничной Берлингтона воистину стала для него подарком судьбы. А эта купленная для Пенелопы шаль — предлогом еще раз наведаться к мисс Растмур, как только он выяснит все, что можно, у этой крошки. К своему удивлению, Гаррис обнаружил, что день складывался не так уж плохо.
— Итак, расскажите мне, — начал он с обезоруживающей улыбкой, когда его экипаж дернулся, приходя в движение, — как давно вы служите у лорда Берлингтона, мисс… э-э-э…
— Милли, сэр, — сказала она, улыбаясь так, чтобы он обратил внимание на ее очаровательные ямочки. — Милли Купер.
— Что ж, Милли Купер, очень рад с вами познакомиться. — Теперь настал его черед продемонстрировать свои восхитительные ямочки. — Я лорд Гаррис Честертон. Но, пожалуйста, зовите меня Гарри.
Что она и сделала. С готовностью.
Из кареты тети Клары ее высадили довольно бесцеремонно. Пенелопа успела лишь сказать подруге быстрое «до свидания» и скрылась в доме. И вовремя. Мрачные тучи грозили вот-вот пролиться дождем. Вот и хорошо. Может, лорд Гарри и его улыбающаяся маленькая подружка промокнут до нитки. А вместе с ними и все их свертки.
В нескрываемо дурном расположении духа Пенелопа проследовала к себе в спальню, проигнорировав приветствие матери, окликнувшей ее из гостиной, когда Пенелопа проходила мимо. По крайней мере она надеялась, что это было приветствие, хотя при дальнейшем рассмотрении оно скорее прозвучало как недовольство. Как будто она совершила что-то, заслуживающее материнского порицания.
Вероятно, заслужила. Едва Пенелопа захлопнула за собой дверь своей комнаты, как на пороге появилась матушка. Открыв дверь, она прошла в комнату, даже не удосужившись постучать. Проклятие! Нравоучений было не избежать.
— Как провела время с Марией и ее тетей? — спросила матушка.
Говорила она любезно, но Пенелопа знала, что впечатление могло быть обманчивым.
— Думаю, хорошо.
Пенелопа замолчала, желая узнать, что за этим последует.
— Нашла что-нибудь интересное?
— Купить? Нет, но видела у Тилли самую безобразную шаль на свете. С оранжевой бахромой и красными полосками, если можешь представить себе такой ужас, и Мария сказала…
— Ты жениха своего видела?
— …что нет ничего хуже, и даже не различающей цвета шимпанзе хватит ума не купить такой… что?
— Ты жениха своего видела? Он приезжал, искал тебя. Но нашему услужливому дворецкому не хватило ума солгать, и он сказал, куда ты поехала.
— Он приезжал? Искал меня?
— Если ты виделась с ним, Пенелопа, я должна это знать. Из того, что я слышала о вчерашнем происшествии в парке, следует, что мы должны держать тебя в узде.
— Не забывай, что не все из того, что ты слышала о вчерашнем происшествии в парке, абсолютная правда, мама. Ты знаешь, что такое людская молва и сплетни.
Но матушку это по понятным причинам не убедило.
— О, разве кто-то придумал, что твой будущий муж публично заявил, что ты в ближайшее время бросишься к нему в постель?
Пенелопа ощутила, что краснеет. И не только потому, что было неловко слышать это от своей матери.
— Кажется, на самом деле там прозвучало слово «бросишься», мама. И то после того, как леди Уортон намекнула, что…
— И ты позволила ему вольности?
— Все зависит от того, что ты под этим понимаешь.
— Пенелопа, ты позволила этому мужчине поцеловать тебя в коляске?
Пенелопа постаралась скрыть мечтательную улыбку, в то время как покраснела еще сильнее.
— Нет, на самом деле он поцеловал меня в губы, мама.
Пенелопа затаила дыхание, пока мать хранила молчание. Наверное, это был не самый подходящий момент для шуток. Проклятие!
— Что ж, — произнесла, наконец, матушка, — похоже, на этот раз ты действительно решила выйти замуж.
Далее случилось непредвиденное. Матушка вдруг расплылась в улыбке. Не в самой счастливой улыбке, разумеется, но все же в улыбке. Не зная, что и думать, Пенелопа все же решила, что лучше с ней не ссориться. Пока.
— Должна признаться, — продолжала матушка, — я подозревала, что ты блефуешь назло своему бедному брату.
— Что? Ты думала, я на это способна?
Пенелопа судорожно сглотнула.
— Ты это частенько проделывала. Но кажется, на этот раз ты не блефуешь. Возможно, наконец нашла свою пару.
Мама продолжала улыбаться. Взяв руки Пенелопы в свои, она села рядом с ней на кровать.
— Не стану говорить, что это не тот человек, которого я выбрала бы тебе в мужья, — продолжила она. — Но по твоему брату я знаю, что есть области, в которых мать не всегда обладает лучшими знаниями. Если ты отдала сердце этому Честертону и он тоже любит тебя, как говорит, тогда кто я такая, чтобы вам препятствовать? Я благословляю тебя, Пенелопа.
