Виктория Александер - Брачный контракт
Слуга открыл перед ней дверь на улицу, и она пробормотала слова благодарности. Только сейчас она заметила, что у нее дрожат руки. Неудивительно, что Пандора ведет себя так, как ей хочется. Как потрясающе самой повелевать своей жизнью, а не плыть по течению!
Синтия забралась в коляску и дала кучеру знак трогать Оставался лишь вопрос о том, чем конкретно она сможет помочь графу. Задания Пандоры были очень сложными, а теперь еще этот противный виконт решил вмешаться в игру.
Синтия не сомневалась, что если бы не он, граф Трент победил бы через пару дней.
Внезапно ей в голову пришла блестящая мысль. Мысль, достойная самой Пандоры. Теперь она знала, как помочь графу! Возможно, лорд Болтон прав и она действительно копия Шалуньи.
Глава 9
ПРАВИЛА УСТАНОВЛЕНЫ
— А, это вы, — равнодушно протянула Пандора, словно не знала, что в холле ее ждет Макс.
— Добрый вечер, — отозвался он, не глядя на нее. Он стоял около китайского гонга и рассматривал Геракла.
— Интересная птичка. — Макс протянул руку, и попугай, мгновение помедлив, все же перепрыгнул на нее.
— Осторожно, Геракл не любит незнакомых людей.
— Геракл? — Он хихикнул и поднял руку, разглядывая яркую птицу. Попугай наблюдал за ним. — Мне кажется, мы подружились.
Геракл чуть наклонил голову:
— Мяу.
— Он немного не в себе, — со вздохом объяснила Пандора.
— Очень интересно. — Макс снова поднес руку к гонгу, и Геракл послушно вернулся на место.
«У него внешность Аполлона». Слова матери эхом отозвались в голове Пандоры. Она почти забыла, как красив и высок Макс. Он словно царил в этом захламленном помещении.
Макс внимательно осмотрел гонг, затем провел рукой по его отполированной поверхности. Пандора тут же вспомнила, как его руки касались ее спины. Внутри сладко заныло.
— Необыкновенная вещица, — пробормотал Макс.
— Необыкновенная, — еле слышно повторила она.
— Он очень старый?
— Очень. — Пандора подумала, что, возможно, ей стоит признать поражение и броситься к нему в объятия.
Макс выпрямился и повернулся к ней, словно прочел ее мысли. У Пандоры перехватило дыхание. Почему он молчит? Чего ждет? Ей казалось, будто они стоят на каком-то неустойчивом мостике и любое движение закончится падением в бушующие внизу воды. Губы Макса медленно растянулись в улыбке.
— Я не знала, что вы здесь. — Пандора попыталась сказать это как можно спокойнее.
— Странно. — Он приподнял бровь. — Я просил Питерса доложить обо мне, а он, насколько я знаю, образцовый слуга.
— Только не сегодня. — Разумеется, Питерс объявил о нем, но Макс игнорировал ее все последние дни, и ей не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто она ждала его. — Он, видимо, решил, что я не хочу видеть вас.
— Сомневаюсь, — рассмеялся Макс. — Питерс довольно умный человек, чтобы прийти к такому выводу.
— Неужели? — Желание броситься в объятия Макса исчезло. Теперь этот мужчина вызывал у нее ярость. — Зачем вы пришли? — Она кивнула на сверток, который он держал под мышкой. — Что это такое?
— Это? — Макс посмотрел на сверток, словно видел его впервые.
— Да! — В ее голосе звучало подозрение. — Это для меня?
— Возможно.
— Тогда…
— Всему свое время. — Он огляделся, безуспешно пытаясь найти свободное место.
Внезапно Пандора представила, как их холл выглядит в глазах людей, которые не привыкли жить среди обломков древних цивилизаций. Нет, она не станет извиняться за необычный уклад семьи Эффингтонов, хотя для разнообразия было бы неплохо хоть недолго пожить в меньшем хаосе.
Пандора махнула рукой в сторону кресла:
— Можете положить туда.
— Он будет там как дома, — пробормотал Макс и, обогнув огромную мраморную глыбу — похоже, часть фронтона — и чуть не задев высокую стопку книг, положил сверток на кресло. — Теперь, — он повернулся к Пандоре, — я бы хотел обсудить ваши правила.
— Мне казалось, мы обо всем уже договорились, а сейчас мне надо собираться на вечер к леди Фарнсби. До свидания. — Она кивнула, прощаясь, и направилась к двери.
— Мы не закончили, Дора.
Пандора резко повернулась к нему:
— Не смейте говорить со мной в таком тоне! И не называйте меня Дорой!
— Мы еще не договорили. — Он шагнул к ней, и Пандора, испугавшись, отпрянула от него. Боже мой, что он собирается делать?
Макс прошел мимо и закрыл двери в холл.
— Что вы делаете? — почти вскрикнула она.
— Я не хочу, чтобы нам мешали, и не желаю, чтобы Питерс или другие слуги были свидетелями.
Пандора вздрогнула. Свидетелями чего? Неужели она оскорбила его? Может быть, он сошел с ума? Его глаза как-то странно заблестели. Словно у человека, который твердо знает, что хочет, и собирается это получить.
Он говорит, что хочет ее.
Но ведь он не станет соблазнять ее? Или станет?
— Я категорически против, Макс. Какие бы чувства я к вам ни питала, каким бы, гм, интересным ни выдалось это утро, я не позволю! Не сейчас! И никогда!
— О чем вы говорите? — Он нахмурился.
Подбородок Пандоры взмыл вверх, словно у греческой пастушки, отвергающей домогательства бога.
— Я не позволю вам соблазнить меня!
Макс замер. Хорошо. Теперь он передумает.
— Не позволите? — осторожно спросил он.
— Никогда! — бесстрашно отозвалась Пандора. Ни одна героиня не смогла бы произнести эти слова лучше, правда, Макс почему-то не выглядел расстроенным. Пандора уперла руки в бока и повторила:
— Никогда!
— Даже чуть-чуть?
Ну, может быть, чуть-чуть, запрыгала в ее голове предательская мыслишка.
Пандора тряхнула головой:
— Нет!
— Даже когда мы поженимся?
Он подошел ближе. В его глазах горел огонь, и у Пандоры сладко заныло в груди. Возможно, он не расстроился, потому что не собирался слушать ее протесты?
— Это случится, только если вы победите, а этого не будет. — Даже в ее собственных ушах эти слова прозвучали не слишком убедительно.
— Нет, будет.
Сейчас он стоял всего на расстоянии шага от нее. Так близко, что, кажется, она слышала, как стучит его сердце.
— А как же правила?
— Что? — Она могла протянуть руку и коснуться Макса, почувствовать под пальцами его тело. Пандора встретилась с ним взглядом, а потом он посмотрел на ее губы. У нее мгновенно пересохло во рту.
Он медленно наклонился к ней, и Пандора чуть приподнялась, чтобы ему было удобнее целовать ее. Провела руками по его груди, и его мышцы напряглись. У нее перехватило дыхание. Его губы коснулись ее рта, и ее охватила странная слабость.
Она закрыла глаза. В ушах стучала кровь, сердце готово было выпрыгнуть из груди, и во всем мире не было ничего, кроме тепла его губ. Он что-то неразборчиво пробормотал, но его слова, казалось, доносились из другого мира.
