Элизабет Роллз - Поспешная женитьба

— Боже! Медоуз, будь добр, принеси через двадцать минут горячего супа и рулет в комнату ее светлости. Она славный ребенок. Я потом объясню, и ты сможешь оттаскать меня за волосы!

Он помчался из столовой через холл к двери кабинета, собрался с духом и тихонько постучал. Ответа не было. Дарлстон открыл дверь и вошел. Все слова извинений замерли на его губах, когда он увидел свою жену крепко спящей на диване со следами слез на щеках. Он молча выругал себя. Весь его гнев был несправедливым. Такая ситуация сложилась из-за его самонадеянности. Ему надо было постараться сделать ее счастливой. Он подошел к дивану, опустился на колени, взял ее руку.

— Пенелопа, проснитесь, — ласково произнес он.

Сначала она не шевельнулась, но в следующее мгновение в ужасе вскочила, пытаясь отодвинуться от него.

— Пенелопа, все хорошо. Я пришел попросить у вас прощения и проводить в вашу комнату. Медоуз принесет вам поесть, и вы ляжете спать. Не могу высказать, как мне стыдно за свое поведение перед вами. Непростительное во всем. Сказать правду, встречи с вами, не с вашей сестрой, подтолкнули меня к уверенности, что мисс Фолиот будет мне подходящей невестой. Так что мне нечего жаловаться, что я получил не того близнеца. Что касается вашей слепоты, я могу только сказать, что моя реакция была достойна презрения, и смиренно прошу прощения.

Пенелопа ушам своим не верила, как изменился его голос. Сама же она едва могла говорить.

— Это мне надо просить у вас прощения, лорд Дарлстон. Мы с вами поступили нечестно, особенно в отношении моей слепоты. Если вы захотите разорвать наш брак, я не стану вас винить.

Она высморкалась, вытерла глаза и ждала его ответа. Ответ ее удивил. Питер положил ей на плечи руки и, легонько притянув к себе, прижался щекой к ее рыжим локонам.

— Было бы слишком, чтобы я получил нужную мне жену, не совершив никаких ошибок. Пока вы не отказались иметь со мной дело, предлагаю лучше узнать друг друга и исправить плохое начало нашей совместной жизни.

Пенелопа слушала его, чувствуя, как по щекам текут слезы.

— Спасибо, милорд.

Глава 6

Наутро Пенелопа проснулась от легкого стука в дверь.

— Войдите! — крикнула она.

Дверь отворилась, и она услышала, как гавкнул Гелерт, вбегая в комнату. Радуясь, что нашел свою хозяйку, он прыгал возле кровати и лизал ей лицо. Розовощекая служанка, которая привела его, робко сказала:

— Его светлость послал меня к вам, миледи. Я принесла вам чаю и его наилучшие пожелания. Этим утром он будет в вашем распоряжении и покажет вам дом.

— Спасибо, — ответила Пенелопа, чувствуя себя неловко оттого, что ее назвали миледи. Она обняла Гелерта: — Ну, хватит целоваться!

Собака отошла и легла рядом с кроватью, стуча хвостом по полу.

Пенелопа слышала, как служанка подошла к постели, и протянула руку за чаем. Чашку осторожно вложили ей в руку.

— Вы справитесь, миледи? — встревоженно спросила служанка. — Нам сказали, что вы не видите, и его светлость приказал нам всем помогать вам во всем.

— Все будет хорошо, спасибо, — ответила Пенелопа, отпив чаю. Она улыбнулась в сторону приятного энергичного голоса. — Как ваше имя?

— Эллен, миледи.

— Вы сможете поводить меня по дому, чтобы я запомнила, что где расположено? Когда я узнаю, как пройти в комнаты, смогу обходиться только Гелертом.

— О, миледи! С удовольствием, только отдерну занавески.

Пенелопа кивнула и слушала, как девушка пошла к окну. Посветлело, она сразу почувствовала разницу — по-видимому, окно выходило на восток. В задумчивости она допила чай, слушая, как Эллен убиралась в комнате. Похоже было, что граф подумал, как обустроить ее быт. Когда вечером отвел ее наверх, он проследил, чтобы она съела суп и рулет, и что у нее есть все, что ей надо, и она может с постели дотянуться до шнурка звоночка. Остальное Пенелопа помнила смутно, потому что ей очень хотелось спать. И тут она поняла, что на ней ночная рубашка… Нахмурившись, она напряглась, пытаясь вспомнить, как ее надевала, память подсказала лишь, что был кто-то с нежными руками и ласковым голосом. И тут ее озарило, что, должно быть, муж укладывал ее в постель. Ее бросило в жар от мысли, что он раздел ее.

— Не могли бы вы подняться, миледи?

Голос Эллен вывел ее из раздумий.

— Да, я встаю. Который час?

— Чуть больше десяти. Его светлость не позволил нам будить вас раньше. Сказал, чтобы мы привели собаку к десяти часам, не раньше, если вы сами не позвоните.

— Спасибо, Эллен. Гелерт вел себя хорошо?

— О да, миледи. Только конюха одного напугал до полусмерти. Он не знал, что в стойле собака, да такая огромная. Джонсон, старший конюх, сказал Медоузу, что он упросил Фреда никому об этом не говорить.

Пенелопа рассмеялась:

— А вы, кажется, собаку не боитесь. Думаю, кто-то очень удачно подобрал мне служанку.

— Хозяин приказал Медоузу выстроить всех служанок и спросить, кто любит собак, не объясняя зачем. А потом приказал привести вашу собаку и посмотреть, кому все еще собаки нравятся. Осталась я одна!

Спустя полчаса Эллен, проводила Пенелопу вниз, в кабинет, где ее ждал лорд Дарлстон. Она немного нервничала, опасаясь своей реакции, но, пожалуй, больше возможной реакции Гелерта на ее мужа. Эллен была хорошим гидом, понятно рассказывала обо всех проходах, дверях, поэтому Пенелопа смогла бы найти дорогу в свою спальню.

— Спасибо, Эллен, — поблагодарила Пенелопа служанку, когда они подошли к двери кабинета.

Она постучала и, услышав возглас мужа «войдите!», переступила порог.

Питер сидел за столом, просматривая бумаги по делам поместья.

— Доброе утро, Пенелопа.

— Доброе утро, милорд.

— Питер.

— Простите, не поняла.

— Питер. Это мое имя. Питер Огастес, если полностью, но это так же формально, как милорд. Пожалуйста, зовите меня Питер, пока не сочтете, что это для вас невозможно.

Пенелопа внимательно вслушивалась в голос и различала только дружескую теплоту. Вчерашний, гнев куда-то исчез. Она заметно расслабилась. Питер, внимательно наблюдавший за ней, увидел, как схлынуло напряжение с ее изящной фигуры, и почувствовал безмерное облегчение.

Сам он плохо спал в эту ночь. Когда сон наваливался на него, начинались угрызения совести, и сон уходил. Ему не давало покоя его собственное поведение. Он с трудом верил, что натворил такое, и решил сделать все, чтобы успокоить Пенелопу. Кроме того, утром он получил тревожное письмо от Ричарда Уинтона, которое привез посыльный, скакавший всю ночь. Теперь он не знал, как довести до сведения жены содержание письма. Другой девице он просто дал бы его прочитать, но в данном случае это было невозможно. Он решил подойти к делу исподволь.