Шелк аравийской ночи - Фосселер Николь
Когда все четверо, совсем замерзшие, вернулись с прогулки в Блэкхолл, в большом зале уже вытянулась на полу во всю длину свою могучая ель, которую собирались поставить и украсить игрушками, а еще валялись отдельные еловые веточки, побеги остролиста и плюща, стояли открытые коробки и сундуки, где среди древесных опилок сверкали рождественские украшения, которые каждый год торжественно доставали, чтобы полюбоваться ими на елке и порадоваться им, а потом снова прятали – до следующего Рождества. Обстоятельную в делах миссис Гринвуд явно смутило, что гость стал свидетелем предрождественского беспорядка. Но срок доставки рождественской ели – принц Альберт привез эту новую моду с родины – был назначен давно. К тому же каждый год Марта Гринвуд составляла на праздники четкий план и очень не любила от него отступать. Поэтому молодых людей изгнали в салон, попросив оставаться там, пока не закончат приготовления в большом зале, а Хазель налила им чаю и принесла печений и лакомств, чтоб не скучали.
– Вы имеете в виду так называемую первую войну с сикхами? – Майя уютно устроилась на скамеечке для ног, подставив спину теплу огня и согревая руки, зажав в ладонях горячую чашку с чаем. Ральф кивнул.
– Именно. С тех пор прошло уже восемь лет.
– А из-за чего началась эта война? – Майя подставила одну щеку под струйку пара, поднимавшуюся от чашки, потом повернула лицо, чтобы вторая щека тоже немного погрелась.
– После смерти последнего правителя сикхов махараджи Ранджита Сингха в тогда еще независимом Пенджабе разгорелась борьба за трон. Положение было шатким и неустойчивым, армия, состоявшая исключительно из американских и европейских наемных солдат, оказалась без управления и была предоставлена самой себе. Это беспокоило наше руководство, в докладах с той стороны границы тоже было мало утешительного. Не без основания: в декабре сорок пятого армия сикхов переправилась через Сатледж, и, в целях самозащиты, мы были вынуждены атаковать. Моя первая война! – просиял Ральф. – Сражения длились восемь недель, и нам здорово досталось, – засмеявшись, он покачал головой. – Но мы их одолели и вступили в Лахор с процессией захваченных орудий под торжественную ораторию Генделя «Герой-победитель»! – Ральф торжествующе-энергичным жестом сжал руку в кулак.
– А потом? – Майя пила чай маленькими глоточками, с трудом заставляя себя не заглядываться на Ральфа и соблюдать приличия. Дверь в салон была открыта. Из зала доносился скрежет, шуршание и беспрестанное щелканье ножниц – декораторская работа шла полным ходом. Марта Гринвуд и Хазель тихонько напевали рождественские песенки, время от времени прерываясь, чтобы посовещаться, прикрепить ли сатиновые банты справа или слева и какие лучше выбрать шарики – красные или голубые.
– После подписания договора о мире уполномоченным генерал-губернатором провозгласили сэра Генри Лоуренса. С помощью нескольких подразделений он должен был организовать в Пенджабе работоспособное управление и надежное правительство. Среди этих людей, – Ральф слегка поклонился, – оказался и ваш покорный слуга, который до войны зарекомендовал себя как человек, способный выполнять разведывательные миссии, когда где-нибудь ситуация накаляется и возникает опасность войны, а Лоуренсу как раз нужна была мобильная рота, готовая по первому приказу без лишних слов отправиться в самую гущу событий, и он поручил сформировать такую роту своему ассистенту, лейтенанту Люмсдену.
– Корпус разведчиков? – с улыбкой вставила Майя.
Ангелина сидела на краешке кресла, прямая, как свечка, элегантно расправив небесно-голубые юбки, пыталась подавить зевоту и делала вид, что внимательно слушает, порой бросая на Майю сердитые взгляды. На обратном пути из «Боффинз» ей удалось заполучить гостя в свое полное распоряжение, и она забросала его вопросами о британско-индийском высшем обществе, на которые он отвечал скупо и коротко. «Как настоящий джентльмен», – отметила про себя довольная Ангелина. Но едва они переступили порог дома, как Майя нахально снова всецело завладела вниманием Ральфа.
– Эй, приятель, – подал голос Джонатан, сидевший в соседнем от Ангелины кресле. Он проглотил остаток печенья и потянулся к серебряной вазе за следующим. – Ты забываешь упомянуть, что речь идет об элитном подразделении, созданном по образцу одноименного отряда великого Наполеона Бонапарта: солдаты из местных и британские офицеры, командовать ими не легче, чем с ними справиться, а в случае необходимости они способны принимать самостоятельные решения и готовы также, – он понизил голос до заговорщицкого шепота и сделал сестрам страшные глаза, – проникать на территорию противника в качестве шпионов!
И Джонатан, хмыкнув, ткнул пальцем в друга:
– Вот скажи, как ты, с твоей абсолютно английской внешностью, собираешься правдоподобно маскироваться под сикха, пуштуна или черт знает еще какого индуса?.. Для меня это загадка.
Смеясь, он взял еще одно печенье и, жуя, продолжил рассуждения:
– Зато жалованье у вас более чем щедрое, и это не единственная причина популярности службы в разведчиках. Если вам понадобится врач – пожалуйста, дайте мне знать!
– Сперва нужно развязать войну с Россией, – возразил Ральф, щелкнув пальцами в сторону указующего перста Джонатана, прежде чем снова повернуться к Майе.
И хотя это показалось ей дерзостью, ей было очень приятно, что он разговаривал словно с ней одной.
– Мы базируемся в Пешаваре, а там, кажется, все вокруг покрыто пылью: земля, скалы, растения, а иногда даже небо. И поэтому Люмсден предложил покрасить нашу униформу, – он провел пальцами по рукаву, – в такой же пыльный цвет, на языке урду он называется хаки. Первые бои не заставили долго ждать их – когда правительницу Пенджаба, махарани, отстранили от должности, мы должны были эскортировать ее из страны. Задача может показаться несложной – как бы не так! По дороге произошло несколько столкновений, банды сикхов подстерегали нас, чтобы напасть и освободить махарани. Но мы отважно встретили боевое крещение.
Осаду крепости Мултан летом сорок восьмого года, где после убийства двух британских солдат и перестрелки укрывалось множество повстанцев, я, к сожалению, пропустил, пока был в отпуске с выездом на родину, – тень разочарования пробежала по его лицу и сразу исчезла. – Зато успел вернуться к началу второй войны с мятежными сикхами. Я был там, когда кавалерия Люмсдена растерла армию сикхов в порошок. Я был там, когда главнокомандующие Чаттар Сингх и Шер Сингх подняли белый флаг около Равалпинди, двадцать тысяч человек сложили оружие, и Пенджаб сдался!
– Но с тех пор там царит мир, правда? – спросила Ангелина тоном, каким справлялась бы об ассортименте тамошних магазинов и о том, насколько умело слуги в каждом доме справляются со своей работой.
– Сомнительный мир, мисс Ангелина, – отозвался Ральф, задумчиво покачав головой, – с ночными стычками и постоянными нарушениями границы. Области вокруг Пешавара и Равалпинди…
Его прервал робкий стук возле двери. Джейкоб, двоюродный брат экономки Розы, который ухаживал в Блэкхолле за садом и делал всю грубую работу по дому, постучал по дверному косяку и слегка поклонился.
– Простите за беспокойство, мистер Джонатан! Но нам с вашим отцом нужна помощь с елью…
– Конечно, Джейкоб! – Джонатан быстрым движением встал и сделал Ральфу знак, что его помощь не требуется, и тут вдруг Ангелина пронзительно взвизгнула:
– Нельзя ли поосторожнее? Смотри, что ты наделал! – И она принялась лихорадочно вытирать и впитывать салфеткой расползавшееся по платью пятно.
– Прости, сестренка. Я случайно.
Джонатан поднял чашку, которую он опрокинул, вставая, и протянул Ангелине свою салфетку.
– К счастью, у тебя нет недостатка в одежде…
И подмигнул Ральфу. Бросив затем такой же веселый взгляд на Майю, он покинул салон, сложив губы так, будто беспечно насвистывает, хотя это была просто игра, а за ним поспешила и Ангелина – почти в слезах устремившись наверх, чтобы, насколько это будет возможно, сгладить ущерб, нанесенный платью, и переодеться.
