Дочь нечестивца (СИ) - Жнец Анна
«Это я виновата! Что я наделала!»
Хотелось заткнуть уши, закрыть глаза, но Нейт не могла пошевелить и пальцем. Эта моральная пытка была страшнее любой физической. Сердце сжималось от боли, когда она слышала, как хрипит Айни, как всхлипывает, заливаясь слезами, Тефия или молит о пощаде Мегара, когда, поднимая голову, встречала злой, ненавидящий взгляд Сабах и видела то же обвиняющее выражение на других лицах. А ведь эти девушки относились к ней хорошо.
Медленно, растягивая удовольствие, Панахази переходил от одной девушки к другой. Каждая получала по три удара, мощных, но не оставляющих следов, — хороший хозяин не портит товар. Клиентам не нравятся синяки, если, конечно, те — не дело их собственных рук.
Последней в ряду стояла Горго. Панахази приблизился к ней с занесённой палкой в руках. Нейт приготовилась услышать знакомый свист воздуха, а за ним болезненный стон, однако Горго холодно и твердо сказала:
— Я не твоя рабыня и не позволю себя бить. Поднимешь на меня руку — и я уйду.
— Лучше места ты не найдешь. Хочешь обслуживать клиентов на улице, старуха?
— Напомнить, сколько ты на мне зарабатываешь?
Нейт замерла, ожидая реакции Панахази. Как и другие девушки, она была уверена: за этими словами последует вспышка безумной ярости, но, поколебавшись, хозяин бросил палку на пол. Нейт посмотрела на Горго. Перевела взгляд на Сенебтиси, скулящую от боли и сжимающую руками живот. Та тоже была свободной, но позволила себя избить.
«Всё дело в том, что она его боится, — подумала девушка, — а Горго — нет».
Панахази вышел на середину комнаты:
— Запомните, так будет и впредь. Каждый раз, когда эта паршивая сучка совершит промах, отвечать будете вы. Следите за ней внимательно. Если она сбежит, я скормлю вас шакалам. Голых и избитых, выкину на улицу подыхать от голода. Все поняли? А теперь вон отсюда!
Девушки бросились из комнаты, толкаясь и обгоняя друг друга, как испуганные мыши. Когда за последней захлопнулась дверь, Панахази направился к Нейт. Даже без палки в руках он выглядел угрожающе. С удивлением Нейт поняла, что не боится. Больше нет. Тем не менее низко склонила голову, сгорбилась, принимая покорную рабскую позу.
«Мне надо быть хитрее, — подумала она. — Если хочу сбежать, то должна казаться глупой и безобидной».
Нейт стояла, опустив глаза в пол, но каждой клеточкой тела ощущала приближение Панахази. Она не видела лица, только босые ступни, но была уверена: на губах мужчины играет самодовольная, ликующая улыбка. Хозяин поднял руку, невесомо коснулся шеи девушки чуть ниже затылка, скользнул к толстой вене и надавил. Поняв, что он собирается сделать, Нейт прошептала:
— Ты же сказал, что мне ничего за это не будет.
— Да, сказал, — согласился мужчина, и в ту же секунду тело Нейт потерялось в белой ослепляющей вспышке боли. Время и пространство перестали существовать. Зрение затуманилось. Запахи и звуки исчезли.
Панахази смеялся. Нажимал и нажимал на ту особую точку, дающую власть над чужим телом. Нейт казалось, что её за руки и за ноги привязали к четырём колесницам, несущимся в разные стороны. Умом она понимала: это не так — но не могла отделаться от ощущения, будто её жилы вот-вот лопнут, а суставы сдвинутся со своих мест. Она чувствовала, как пульсируют в глазах сосуды, как вздуваются вены на влажном, в испарине лбу. Воображение рисовало жуткие картины того, как кожа высыхает и трескается, словно пережжённая глина.
В определённый момент боль освободила сознание, видимо, достигнув таких масштабов, что включились внутренние механизмы самозащиты. Пока её тело, на радость Панахази, билось в конвульсиях, сама девушка мыслила ясно и четко. Например, она хорошо запомнила, куда именно давил хозяин, вызывая эту невыносимую, сводящую с ума боль. Теперь Нейт была уверена, что сможет с лёгкостью найти на шее эту волшебную точку.
— Надеюсь, ты усвоила урок, — удовлетворенно сказал мужчина, оставив свою жертву в покое.
«Да, — подумала девушка. — Ты даже не представляешь, насколько хорошо».
В этот момент она отчётливо поняла, что больше никогда не будет бояться своего хозяина. Ни его, ни боли, которую он способен причинить.
Глава 16
Для Нейт это был особенный день. Она всё тщательно спланировала и надеялась, что удача в решающий момент ей не изменит. После изощрённого наказания, придуманного для неё Панахази, жизнь в борделе стала невыносимой. Нейт превратилась в изгоя. Другие рабыни не желали с ней разговаривать и иметь хоть что-нибудь общее, словно она была больна и могла их заразить. Даже Айни, проходя мимо, демонстративно отворачивалась и смотрела в другую сторону, а Сабах кривила губы, когда случайно сталкивалась с бывшей подругой на лестнице или в пивной. Лишь Горго, которую Нейт до этого случая недолюбливала и считала высокомерной, относилась к ней, как и прежде — ровно и безразлично. В глазах женщины не читалось ненависти и злости. По утрам, выходя к завтраку, она даже здоровалась лёгким кивком головы, в отличие от остальных девушек, которые её игнорировали. Нейт знала: они претворяются, что не замечают её, а на самом деле днём и ночью пристально следят за каждым шагом. Что бы она ни делала, об этом докладывалось хозяину. Вместо одного надзирателя она получила семерых!
Нейт тяжело вздохнула: в этом жестоком мире не стоило ни к кому привязываться. Со временем она убедила себя, что не испытывает ни обиды, ни горечи.
Вот-вот к Нейт должен был прийти поклонник — тощий маленький египтянин, владеющий ювелирной лавкой. Он был неплохим человеком и однажды подарил ей фигурку жука — скарабея из бирюзы, которую девушка надеялась удачно продать, когда окажется на свободе. Нейт не испытывала к торговцу ненависти и выбрала его исключительно за богатство и тщедушный вид: если что-то пойдёт не так, справиться с таким будет легче. В ожидании клиента она вскакивала с кровати и принималась ходить по комнате, цепляя взглядом вещи, которые приготовила для побега. Затем снова садилась и, сама того не замечая, начинала скрести ногтями матрас. От смеси страха, тревоги и нетерпения она вся вспотела. Руки дрожали, сердце колотилось так сильно, что казалось, ребра не выдержат и сломаются. Услышав за дверью знакомые шаги, Нейт завернула свои сокровища в тряпочку, чтобы позже привязать к поясу. Массивную золотую цепочку, подаренную одним из поклонников, девушка не стала прятать в узелок, а надела сразу, как и другие украшения, которые собиралась продать. Для побега Нейт выбрала самое практичное из своих платьев, плотное и не стесняющее движений. Ещё она бы не отказалась от добротного плаща из верблюжьей шерсти — домой предстояло возвращаться через скалистую долину, а в пустыне отупляющая жара к ночи сменялась невыносимым холодом. Что ж, тёплой одежды у неё не было, и с этим пришлось смириться.
Напоследок Нейт внимательно оглядела комнату, убедившись: все вещи собраны, она ничего не забыла. Кувшин стоял на полу рядом с кроватью так, чтобы до него легко можно было дотянуться — излишняя предосторожность. На круглом столике мерцала глиняная лампа и лежала льняная тряпочка. Нейт целый час вымачивала её в масле, которое подливали в светильники.
Дверь открылась. Нейт вымучено улыбнулась и без лишних слов подвела клиента к кровати. К счастью, прелюдия была недолгой. Наспех обслюнявив ей грудь, ювелир улегся спиной на матрас и жестом пригласил любовницу к нему присоединиться. Задрав юбку, девушка оседлала тощие бёдра клиента и наклонилась словно для поцелуя, но вместо этого с силой вдавила палец в болевую точку на его шее. Тело под ней дёрнулось и словно окаменело. Глаза мужчины закатились, а челюсти до скрежета сжались в сильнейшем спазме. У неё получилось! До последнего она сомневалась, сможет ли повторить этот хитрый трюк, и теперь, глядя в лицо хрипящего и содрогающегося клиента, ощущала себя всесильной.
Нейт убрала палец с шеи, и мужчины обмяк и затих. По собственному опыту девушка знала: ещё какое-то время он будет слишком слаб и не сможет сопротивляться. Не тратя времени даром, она наклонилась и подняла с пола кувшин. Держа обеими руками над головой, замахнулась и что есть сил обрушила глиняную посудину на лоб измученного клиента. За секунду до удара его глаза расширились от страха и паники. Рука поднялась над постелью, пытаясь защитить голову, но снова безвольно упала на матрас. Раздался знакомый треск. Кувшин раскололся. На пол посыпались глиняные черепки. Пока всё шло по плану.
