Джейн Фэйзер - Поцелуй вдовы
– Миледи забыла, – сказала Тилли. – Она была в гардеробной.
– Да, тогда все складывается, – проговорил Хью. – Большое спасибо, госпожа Тилли. Не буду отвлекать вас от работы.
Тилли присела в реверансе и поспешила прочь. Ее сердце бешено стучало. Она спиной чувствовала взгляд лорда Хью. Ей даже показалось, что он заглядывает ей в душу в поисках правды. Она ничего плохого не сделала, убеждала себя Тилли. Просто будет лучше, если все станут считать, будто госпожа была не одна.
Услышав позади себя шаги, Хью повернулся и увидел Джека Стедмена, который довольно потирал руки.
– Итак, судя по всему, лорд Мэллори был еще тем типом, – доложил он. – Постоянно бил свою жену – так утверждают слуги. Никто не пролил и слезинки по нему.
– Так я и думал.
– Но есть кое-что еще, сэр, о чем они не хотят говорить. Клянусь.
– Одни говорят слишком мало, другие – слишком много, – задумчиво пробормотал Хью. – Я бы хотел, чтобы ты побеседовал с часовыми, стоявшими на посту во дворе в ночь, когда погиб Мэллори. Узнай, что они делали до того, как их хозяин выпал из окна. Смотрели по сторонам или дремали, прислонившись к стене? Видели ли они что-нибудь в окне? Был ли зажжен свет? Постарайся, чтобы они все вспомнили, вытяни из них все что можно. А потом поговори с другими часовыми и с грумами. Они живут все вместе – возможно, кто-то что-то сказал или услышал… Короче, расстарайся.
– Слушаюсь, сэр. – Джек отдал честь и поспешил выполнять приказ.
Через дверцу в южном крыле Хью вышел в сад, разбитый с внешней стороны высоких стен с бойницами. В саду царил идеальный порядок, между клумбами и шпалерами для роз вились посыпанные гравием дорожки. Сад граничил с плодородными заливными лугами, раскинувшимися на берегах реки Уай.
Хью любовался открывшимся перед ним пейзажем. Поместье Мэллори простиралось очень далеко, а еще дальше, за горизонтом, между Грейт-Лонгстоном и Уордлоу, лежали земли, богатые свинцом. Земли, по праву рождения принадлежащие Робину.
Хью плохо разбирался в законах, однако правоведы, с которыми он консультировался в Лондоне, сошлись в том, что брачный договор между Джиневрой и Роджером Нидемом, а также составленное позже приложение к нему – в этом приложении Нидем завещал Джиневре спорные земли, – абсолютно законны, так как Роджер имел право распоряжаться ими. Если же удастся доказать, что права он на это не имел, тогда Хью может с полным основанием требовать земли себе.
А вот доказать это будет очень трудно. Как выяснилось, документов, подтверждающих, что эти земли были собственностью его семьи по отцовской линии, нет. Но и на то, что эти земли принадлежат Нидему, документов тоже нет. И получалось, что обе стороны выдвигают противоречащие друг другу требования, которые невозможно подтвердить документально. Если право собственности составляет девять десятых законодательства, то у леди Джиневры есть преимущества. И она это знает, черт побери! Эта женщина обезопасила себя документами, к которым просто невозможно придраться.
Если он намерен выцарапать эти земли у леди Джиневры, надо найти путь в обход судебного разбирательства.
Хью поморщился, вспомнив, с какой горечью в голосе она обвиняла его в стремлении ради собственных целей сфабриковать против нее улики. А ведь он даже не думал об этом! Но под праведным гневом на подобное оскорбление билась мерзкая мыслишка о том, что от него только и требуется, что доставить ее в Лондон. А остальное доделает лорд – хранитель печати. Хью сам заварил эту кашу, сообщив королю и его слуге об огромных богатствах леди Джиневры. Теперь колесо вращается без его помощи, и он получит награду, когда начнется раздача трофеев.
Ввязываясь в это дело, он не предполагал, что поступает неправильно. Хью свято верил в свое право отобрать то, что ему принадлежит, у жадной воровки, которая нажила огромное состояние подозрительными способами. Однако тогда он еще не был знаком с Джиневрой. И не видел, как она любит своих дочерей. И не задумывался о том, как его действия отразятся на их судьбе. Избавиться от имен, написанных на бумаге, проще, чем от живых людей.
Если же ему удастся найти неопровержимые доказательства того, что она убила хотя бы одного мужа, его совесть будет спокойна. Что бы она ни говорила, у нее были все основания желать вдовства. Если бы она разделалась со Стивеном Мэллори, никто из домочадцев не осудил бы ее. А вот когда она говорила о Тимоти Хэдлоу, в ее голосе, кажется, звучало уважение и восхищение. И даже любовь. Хью уже задавался вопросом: любила ли она отца своих дочерей? Судя по тому, насколько прочна и глубока ее связь с девочками, разумно предположить, что к Хэдлоу она питала такие же чувства. И все же нельзя отрицать, что его смерть покрыта тайной. Свидетельством тому стрела без опознавательных знаков, которую никто не признал своей.
Домочадцы ведут себя так, будто им есть что скрывать. Госпожи Тилли не было в комнате, когда Мэллори выпал из окна. Джиневра сказала бы об этом. Тогда почему же солгала эта старуха?
Внезапно Хью круто повернулся и пошел по дорожке, ведущей на конный двор. Ему всегда лучше думалось, когда он был в движении. «Жаль, что со мной нет Робина», – подумал Хью. Но мальчик сейчас в лагере с дружинниками и выполняет порученное задание. Возможно, прежде чем приступить к работе, он отдал Пен свой подарок. На губах Хью играла едва заметная улыбка, когда он, подойдя к конюшням, вызвал грума и велел подать его лошадь.
Он ждал, стоя у бочки с водой и похлопывая себя хлыстом по сапогу. Вдруг из-за угла выкатился рычащий, воющий и щелкающий зубами пестрый клубок дерущихся собак. Над всем этим шумом звенел возмущенный голосок Пиппы. Хью увидел, как мелькнула ее красная юбка, когда она ринулась в самую гущу драки, и похолодел от страха.
Зачерпнув из бочки полное ведро, он подскочил к собакам и плеснул на них водой. Клубок мгновенно распался. Собаки замерли, дрожа от возбуждения. Хью разогнал их хлыстом, и они побежали прочь, воя и поджимая хвосты.
Пиппа встала с земли. Ее золотистые волосы растрепались, платье было разорвано, подол заляпан грязью. Она промокла насквозь и готова была заплакать.
– Они хотели убить его. Они все время пристают к нему, – сказала она, вытирая нос тыльной стороной ладони и оставляя на лице черную полосу. – Он был самым маленьким в помете, и остальные постоянно обижают его. Грин не разрешает мне забрать его в дом, потому что он – охотничья собака. Но я скажу маме, и тогда он разрешит.
Хью охватил гнев, подпитанный страхом за безрассудную девчонку.
– У тебя есть голова на плечах?! – Он наклонился к всхлипывающей Пиппе. – Неужели тебе никогда не говорили, что нельзя лезть в собачью или кошачью драку? Тебя могли разорвать на куски. – Он взял ее руку и осмотрел то место, где был оторван рукав платья.
