Карен Монинг - За горным туманом
«Да, ты думаешь, милая, и даже слишком много», перебил он, с насмешливым взглядом полуприкрытых глаз. «Перестань думать хоть на мгновенье, хорошо? Просто чувствуй». Он начал поцелуй стремительно, любовно беря преимущество над её губами, которые всё ещё были приоткрыты в полупротесте. Эдриен толкнула его в грудь, но он не обратил никакого внимания на её сопротивление.
Ястреб погрузил руки в её волосы, откидывая её голову назад, чтобы целовать её ещё более глубокими поцелуями, его язык исследовал её рот. Его губы были требовательными, объятие – властным и сильным, а когда он прижался своими бёдрами к её телу, он был настойчиво, несомненно мужественным. Он бросал ей вызов своим поцелуем, молчаливо требуя признать напряжение и жар, что существовал между ними – жар, что был способен сжечь дотла нежное сердце или растопить два сердца в одно. Желание пробило её всю насквозь так сильно, что она застонала, смущённая и испуганная. Эдриен знала, как опасно было наслаждаться его прикосновениями, слишком рискованно позволять себе, ибо это могло точно стать её потребностью в удовольствии.
Большой палец Ястреба гладил уголок её рта, заставляя её полностью подчиниться его власти. Пробуждённая, желающая познать, беспомощная чтобы сопротивляться, Эдриен уступила. Поцелуй, которым он её наградил, заставил её содрогнуться; это был поцелуй, обещающий сорвать всю её защиту.
И тогда где она окажется? Раненая снова – дурочка для красивого мужчины.
Руки Хоука выскользнули из волос Эдриен чтобы взять в ладони её груди, и выступившая влага между её бёдер вызвала у неё шок, осведомив о разбитом контроле. Эдриен резко дёрнулась, решительно не желая быть ещё одной победой этого бесстыдного бабника. «Отпусти меня! Ты сказал один поцелуй. Это не было частью сделки!»
Ястреб застыл. Он откинул голову назад, его сильные руки всё ещё держали её груди, заглядывая в её лицо пристально, почти со злостью. Чем бы не было то, что он искал, она могла сказать, он не был удовлетворён. Не удовлетворён вообще.
Он пристально всматривался в её глаза какое-то время, затем повернулся к ней своей широкой спиной и зачерпнул пригоршню кофейных зёрен.
Эдриен раздражённо потёрла губы, словно могла стереть неспешное, незабываемое удовольствие от его прикосновения. Пока они выходили из кладовой и шли по длинному коридору молча, избегая смотреть друг на друга, Ястреб завернул зёрна в ткань и засунул их в свою кожаную сумку.
Выйдя из Большой Залы, он остановился и, словно соединённая с ним общей привязью, она замерла вслед за ним.
«Скажи мне, что ты чувствовала это», приказал его низкий голос, и они всё ещё не смотрели друг на друга. Она изучала вихри пыли на полу, пока он искал на потолке паутинку.
«Чувствовала что?» Она с трудом удержала голос, чтобы он не сорвался. Поцелуй, о котором можно только мечтать, красивый большой мужчина?Он рванул её к своему телу, не обескураженный тем, что она отвернула лицо, наклонил голову и осыпал поцелуями высокие холмики её грудей, прижатых друг к другу в вырезе платья.
«Прекрати это!»
Он поднял голову, и прорычал с потемневшим лицом: «Скажи мне, что ты чувствовала это тоже!»
Момент завис, полный возможностей. Он растянулся в нерешительность и затерялся в её страхе.
«Я? Я думала об Адаме».
Как могли превратиться такие светящиеся глубиной мужские глаза в такие холодные и безжизненные менее, чем за мгновенье. Как могло столь открытое лицо сделаться столь замкнутым? Благородный лик стать таким диким?
«Если в следующий раз ты будешь настолько глупой, чтобы сказать это после того, как я прикоснулся к тебе, я не отвечаю за свои действия, девушка».
Эдриен закрыла глаза. Прячь это, прячь это, не дай ему увидеть, как он действует на тебя. «Следующего раза не будет».
«Следующий раз будет каждый день, Эдриен Дуглас. Ты принадлежишь мне. И меня можно пока только отпихнуть. Я могу отослать Адама. Я могу отослать кого угодно. Я могу выбросить кофе. Я контролирую всё, чего ты желаешь. Я могу быть очень добрым к тебе, если ты постараешься. Единственное, что не обсуждается, это Адам. Так что соизволь попытаться со мной, а всё, чего я прошу, это забыть Адама и не упоминать его имени при мне. Если ты не можешь удовлетворить мою такую маленькую просьбу, я буду требовать лишь плату за твой кофе каждое утро. И обещаю тебе, что она не будет слишком высокой».
Поцелуй был слишком высокой ценой. Слишком опасным во всём. «По какому праву…»
«Власти. Всё достаточно просто».
«Грубое принуждение…»
«Не трудись вызвать у меня чувство вины. Спроси мою мать. Это не сработает».
Хорошо, хорошо. Никакого благородства тут, отметила она. Но в целом, то, что он предлагал, было намного благоразумней, чем множество альтернатив. Он мог охотнее потребовать все свои права, как мужа, чем один маленький поцелуй каждое утро. Она сможет это пережить. «Поцелуй каждое утро? Это всё, что тебе надо в обмен на моё молчание об Адаме? И я буду получать мой кофе каждый день?»
«Держишь подальше от Адама. Не дай бог, я обнаружу тебя рядом с ним. Не произноси его имени при мне».
«За поцелуй каждое утро?» Она должна была привязать это к букве его закона.
«За услугу каждое утро».
«Это не справедливо! Что за услуга?»
Он засмеялся. «Кто сказал тебе, что жизнь справедлива? Кто так жестоко ввёл тебя в заблужденье? Учитывая то, что мы женаты и альтернативой моей любезной просьбе будет разделить все супружеские права, какое же право должна ты считать справедливым?»
Хорошо, ты можешь его хоть немного уточнить для спокойствия моей души! Иначе я буду просыпаться, мучаясь от страха перед неизвестным».
Его лицо потемнело. «Я всего лишь хочу доставить ей чувственное наслаждение, а она боится каких-то неизвестных вещей», он с горечью отвернулся.
«Я не это имела ввиду…», начала она говорить, ненавидя эти морщины горечи вокруг его глаз. Из-за неё они там появились. Но для своей же собственной безопасности, она должна оставить их там, поэтому она быстро остановилась, не договорив.
Он в любом случае её не слышал, охваченный мрачными мыслями и уходящий прочь.
Слишком поздно, когда он исчез из виду за углом, она, несчастная, вспомнила о кофейных зёрнах. Они были засунуты в сумку, что он носил вокруг своих бёдер. И он запер кладовку.Душ. Именно это. Чего бы Эдриен не отдала бы за тридцать минут клубящегося плотными облаками пара, пышной пены мыла Аведа, шампуни и масла для тела и пушистого белого полотенца, чтобы завернуться в него после.
Она так старательно обратила внимание на мельчайшие детали её воображаемого душа, чтобы удержать подальше свои мысли от Него, пока искала сады.
