Джо Гудмэн - Все в его поцелуе
Глава 3
Служба в аббатстве, где Уэсту пришлось присутствовать, длилась бесконечно, и он не ошибся, предполагая, что все внимание окружающих сосредоточится на нем. Он постоянно перехватывал вороватые взгляды, устремленные на него. За его спиной постоянно слышался чей-то шепот. А те, которых он успел приблизить к себе настолько, насколько он вообще позволял к себе приближаться, собрались у него дома. Они пришли сюда не потому, что хотели почтить память покойного герцога – ни один из собравшихся не любил его. Скорее люди пришли помянуть Эвана Марчмена – человека, который волею своего отца превратился в его светлость герцога Уэстфала.
День рождения подобное сборище не напоминало.
Но разве у него был выбор? По завещанию он не мог передать титул лорду Тенли, что бы ни думал его брат, считавший себя единственным законным наследником. Более того, как только герцог открыл правду о своем браке, Уильям, лорд Тенли, тут же превратился в незаконного сына, и дать ему право называться законным сыном Уэст тоже не мог. Уильям мог обратиться к принцу-регенту, чтобы тот рассмотрел такой щекотливый вопрос, но каким будет решение коронованной особы, оставалось неясным. Уэст надеялся на благородную щедрость принца. Уильям мог бы найти утешение, пусть малое, в графском титуле, который перешел бы к нему со стороны матери. К несчастью, кроме титула с материнской стороны, он мало что мог получить. Нельзя сказать, чтобы лорд Тенли остался без средств к существованию, но перспективы его далеко не радужные.
Его присутствие на похоронах вносило в и без того неловкую ситуацию дополнительный дискомфорт, но оба брата старались держаться достойно. Никто не устраивал сцен, и Уэст счел его поведение неплохим знаком. Уэст не мог не сочувствовать брату. Лорд Тенли с самого рождения знал, что станет герцогом, и теперь все надежды его оказались разбиты, в то время как Уэст вырос с сознанием, что человеку немного надо для жизни, и он никогда не рассчитывал на других.
От нелегких раздумий Уэста отвлекла леди Бентон-Рид, которая решительно приблизилась к нему и начала беседу. У противоположной стены рядом с отделанным зеленым мрамором камином стоял Саутертон. Уэст следил за тем, чтобы не слишком часто смотреть на него. Уэсту показалось, что он заметил, как весело блеснули глаза Саута, когда к нему подошла леди Бентон. Друг явно потешался над несчастным Уэстом, вынужденным терпеть невыносимую скуку светской беседы с дамой, не отличающейся ни красотой, ни молодостью, ни остроумием.
Ему удалось освободиться лишь тогда, когда Норт с женой подошли, чтобы выразить свои соболезнования и сообщить, что уезжают. Уэст переводил взгляд с одного на другую и видел, что между супругами пробежала кошка. Вчера Норта поддразнивали за то, что он весь в себе и не желает общаться. Со вчерашнего вечера он мало изменился, несмотря на то, что вел себя так же спокойно, как вчера. Уэст не мог удержаться, чтобы не спросить себя, что же произошло между Элизабет и ее мужем. Графиня выглядела бледной, и веки ее слегка припухли. В глазах ее стояла печаль. Уэст знал, что причина ее грусти не сегодняшнее скорбное событие. Что касается Норта, то те, кто хорошо знал его, тоже могли кое-что заметить. Уэст считал себя одним из них. Глядя на Норта с женой, Уэст испытывал странное ощущение, будто он подглядывает в собственном доме.
Он сделал все, чтобы избавить супругов, переживавших семейный кризис, от необходимости натужно улыбаться и вести беседы с другими гостями, проводив их до дверей. Вернувшись в зал, Уэст тут же заметил, что Саут исчез, и сразу догадался куда. Уэст заметил, что дверь его кабинета заперта, и понял, что Саут беседует с полковником. Нортхем и его жена имели разговор с полковником ранее, и когда Уэст взглянул на Истлина, ему показалось, что тот тоже ждет своей очереди.
Все в порядке. Друзья пообщаются с полковником первыми. Может, так даже лучше. Полковник вряд ли пожелает задерживаться в гостях после беседы с хозяином. Уэст не намерен щадить старика.
Джон Блэквуд, советник в министерстве иностранных дел, руководящий деятельностью Компас-клуба, подоткнул плед, укрыв им свои больные ноги, и подкатил кресло-коляску ближе к камину. Он позволил уговорить себя не ездить в Вестминстер на службу, но не приехать к Уэсту домой он не мог.
Теперь он уже задавался вопросом, правильно ли поступил, отправившись сюда, поскольку вечер вне дома утомил его сверх всякой меры. Привезла его из гостиной сюда, в кабинет Уэста, его любимица Элизабет. Он не хотел устраивать сцен и потому не сопротивлялся. Впрочем, сопротивляться ему не очень-то и хотелось.
Элизабет упрашивала его, даже требовала, освободить ее мужа от поручения отыскать Джентльмена-вора. И он, Блэквуд, рад бы, но не мог выполнить его просьбу. Не мог он также и сказать ей ничего, что бы успокоило ее. Вора необходимо поймать, и Норт – как раз тот человек, которому такая трудная задача по плечу. Если бы Блэквуд передал ее решение другому, дело затянулось бы на месяцы, а времени у них не оставалось.
Полковник не без оснований опасался, что Элизабет перестанет с ним разговаривать.
Не успел закончиться первый поединок, как Саутертон захотел воспользоваться его вниманием. Полковник угрюмо ухмыльнулся, вороша уголья. Саут не только потребовал от Блэквуда уделить ему время, но и обозвал его проклятым ублюдком – теми словами, которыми обычно называли покойного герцога. Виконт видел, что отношения Норта и Элизабет на грани срыва, и хотел, чтобы полковник отпустил ему грехи. Вернее, один грех – грех сводничества. Ведь Саут способствовал браку Норта и Элизабет. Полковник несколько более оптимистично, чем Саутертон, смотрел на развитие супружеских отношений его друга. Словно имея на то право, полковник отпустил Саутертону грехи, сняв с Саута всю ответственность за семейные неурядицы Норта, и перешел к главному заданию Саутертона. Сауту удалось заставить весь Лондон говорить об исчезновении мисс Индии Парр. Прима «Друри-Лейн» пропустила два представления, и ее поклонники, в основном лица мужского пола, едва не спалили театр. Стало известно, что в исчезновении мисс Парр виноват Саутертон, за что его следовало линчевать и четвертовать. Во время разговора с Саутертоном полковнику пришла в голову мысль, не возглавить ли ему акцию с поисками знаменитой актрисы.
Не успел он отпустить Саутертона, как явился Истлин.
Маркиз оказался в чертовской заварушке из-за брошенной им любовницы. Слухи о его помолвке с леди Софией Колли служили еще одним препятствием к выполнению порученного ему задания.
Полковник ткнул бревно в камине кочергой, и костяшки пальцев его побелели от усилия. С Истлином ему тоже пришлось нелегко. Он буквально заставил молодого человека проанализировать собственные поступки и решить для себя, как он будет жить дальше. Задача, связанная с обеспечением военной поддержки Ост-Индской компании, не могла осуществиться, пока Ист не наведет порядок в собственном доме. В самом деле, для успеха предприятия требовалось, чтобы он пренебрег вторым ради первого, и полковник, хотя и сочувствовал Исту, стоял на своем.
