Елена Прибыльцова - Украденное счастье (СИ)

Элиза попыталась отстраниться, чтобы посмотреть на Андре.

— А что может мужчина сделать с женщиной, находящейся в его власти? – горько усмехнулась девушка.

Андре не был наивен и недогадлив. Он не верил в то, что Джек способен к насилию над женщиной. Но ещё вчера из слов девушки Андре сделал вывод, что Джек овладел ею путём угроз.

— Простите меня!

Упав на одно колено, Андре прижался лбом к парчовому корсажу её платья.

— Вас? За что? – искренне удивилась девушка.

— Я смалодушничал вчера. Я не должен был оставлять вас одну с ним. Джек поручил мне охранять вас и защищать. Но сам себе я дал слово оберегать вас даже от него. И если вы станете презирать меня…

— Вы исполнили приказ, Андре, – рассудила девушка.

— Это был не приказ! А пощечина! Я должен был ослушаться! – стиснул зубы Андре.

Элиза протянула ему ладони, которые молодой человек расцеловал. Ей показалось очень важным то, что Андре был готов ослушаться своего друга и атамана.

— Я не виню вас ни в чём, – заговорила она. – Но если вам нужно моё прощение, я вас прощаю, – говорила она тихо. – Только уведите меня отсюда.

— Но куда, мадмуазель?

Элиза глянула вниз через перила.

— Выбор не так велик, не так ли, мсье?

— К вашим услугам, – склонил он голову, галантно протягивая девушке руку.

И Элиза, сдерживая дрожь и пытаясь с ней справиться, торопливо размышляла. Попытаться очаровать тех мужчин казалось ей легче, но вместе с тем рискованней.

Но не проще ли именно за кокетством спрятать страх, если тот прорвётся наружу? Боясь показаться Андре притворщицей, Элиза решила вести себя с вежливым достоинством. Ей не долго пришлось ждать всеобщего внимания, жадных мужских взглядов и любопытства.

— Приветствую вас, господа, – произнесла она негромко, но твёрдо.

Элиза ждала громоподобного смеха, но повисла тишина.

— Да это же пташка Джека! – пробасил Пьер.

— Садись с нами, крошка! – предложил Морис.

Но Элизе, которую охранял Андре, доставило удовольствие сесть в изумрудно-парчовое кресло атамана, из любопытства наблюдать потом реакцию Джека. Никто не возразил.

— Что же ты выпорхнула из гнёздышка, пташка? – любопытствовали все.

— Джек изволит храпеть, а это ужасно невежливо после того, как он всю ночь не давал мне сомкнуть глаз, – нашлась что ответить девушка, величественно восседая в кресле.

— Бьюсь об заклад, что он не давал ей сомкнуть и кое-что другое! – раздался смех.

— Так что ты делаешь здесь, когда должна лежать под боком у Джека и ублажать его, – пробурчал Жильбер нарочно громко.

Элиза и в этот раз не растерялась.

— Мсье, – произнесла она снисходительно, с женским кокетством, – привилегия дамы в том, что это мужчина ублажает её. И Джек в этом отношении безупречен, – заявила она.

— Верно! – подхватили голоса мужчин. – Ещё ни одна крошка на него не жаловалась. За Джека! За госпожу графиню!

* * *

Джек в странном оцепенении продолжал сидеть на кровати. Мысли всё так же растекались. Желая понять поведение девушки, он пытался детальней вспомнить вчерашнее. Едва ли он вёл себя достойно! И это беспокоило его больше всего.

До вчерашнего вечера самым ужасным было то, что он угрожал Элизе и воспользовался её одурманенным вином состоянием, чтобы овладеть ею. Джек встал с постели. Недовольно наморщил нос. Он него, несомненно, несёт перегаром не меньше, чем вчера вечером вином. Джек закрыл глаза, подавляя отвращение к самому себе. Он помнил, почему вчера напился. И это нисколько не оправдывало его.

Джек поднял с пола что-то белое, оказавшееся рваным женским платьем. «Чёрт бы меня побрал! Зачем я сделал это?! Нет, я не мог! Я же помню!» – сомневался и тут же убеждал себя Джек. Ему вспоминались её объятья и тот долгий взгляд, в котором была одна только любовь и нежность, когда он шептал ей признания. Или всё это лишь его пьяный бред и воображение? Сон?

Джек натянул бриджи. Поднял кинжал, вложил его в найденные ножны. Слегка болевшая царапина говорила о том, что не всё казалось бредом.

Элиза угрожала ему, защищалась, могла даже убить! Могла убить безоружного и спящего утром! Но не сделала этого! И ненависть не могла быть этому причиной! Но Джек не обольщался. Просто Элиза не способна была на убийство.

Но что же должно было случиться, чтобы Элиза превратилась в олицетворение высокомерия? Джек был готов к ярости, обвинениям, упрёкам и ненависти, которой он, вполне заслуживал. Но женское презрение пугало его. Перед ним он был беспомощен. Что, если он заслужил её презрение, но недостоин её любви?

«Она просто не верит мне! – осознал Джек. – Не верит словам, сказанным спьяну! И тысячу раз права! Я должен сделать так, чтобы она верила мне! Или хотя бы доверяла». Но для этого нужно время и, значит, он должен по-прежнему удерживать девушку.

* * *

Проголодавшаяся Элиза с жадностью набросилась на еду. Аромат жареного мяса заставил её почти забыть о манерах, до которых, впрочем, никому не было дела.

Андре позволил себе ненадолго закрыть глаза. Смех и разговоры не смолкали, но никто из мужчин не смел к ней даже приблизиться, а угрюмый Жильбер и вовсе подозрительно замолчал. Де Брийон не знал, чего ожидать от него по отношению к девушке. Молодой мужчина внимательным взглядом обвёл всех присутствующих, спокойно вздохнул. Элиза тоже перевела дыхание, расправившись с едой на тарелке.

Андре придвинул ей кружку сидра.

— Попробуйте, мадмуазель. Я в немногих винах научился разбираться, но с уверенностью могу сказать, что этот сидр достоин того, чтобы вы его оценили, – негромко сказал он.

Элиза охотно сделала несколько глотков. Яблочное вино показалось ей действительно вкусным и выдержанным.

Девушка, казалось, даже не вспоминала о том, что с верхнего этажа должен спуститься Джек. Лёгкое вино вскружило ей голову и развеселило.

— Эй, Пьер! Расскажи-ка госпоже графине, как ты спьяну и сослепу принял Мориса за твою девку, спавшую с другого бока!

— Ещё бы! Морис у нас красавчик каких поискать, – подтвердил рыжий Пьер, подмигивая всем.

Морис охотно подыграл, кокетливо проводя рукой по волосам. Элиза звонко и заливисто рассмеялась. И даже Андре, залюбовавшись девушкой, не услышал и не заметил, как рядом возник Джек, едва одетый и труднопредсказуемый.

— Весьма рад, что вам весело, мадмуазель, – произнёс он в наступившей тишине.

Его рука тяжело опустилась на резную спинку стула. Джек чуть склонился в поклоне, скорее насмешливом, чем настоящем.

Элиза была уверена, что он заметил и испуг в её взгляде, и дрожь.

— Джек! – сладко пропела она, пытаясь применить вчерашнюю уловку, но не надеясь обмануть. – Как вам спалось, мсье? Мы заждались вас!