Барбара Картленд - Отомщенное сердце
«У меня нет оснований бояться ее», — успокаивал себя Уоррен.
Однако он не был вполне в этом уверен.
Глава 4
На следующий день в половине восьмого утра, когда Уоррену подали завтрак, явился мистер Грейшотт.
Этот седовласый мужчина, которому было далеко за пятьдесят, служил главным секретарем дяди с тех пор, как Уоррен себя помнил.
Своей деловитостью и волевым характером он снискал у всех обитателей имения непререкаемый авторитет.
В числе прочих он тоже прибыл на станцию встречать Уоррена.
— Доброе утро, Грейшотт! — с улыбкой молвил Уоррен, подняв голову. — Я вчера лег спать довольно поздно, однако же готов принять бремя всех забот, которые вы, несомненно, собираетесь возложить на мои плечи!
Секретарь рассмеялся.
— Надеюсь, они будут не слишком тяжкими, милорд.
— Садитесь и посвятите меня в планы на завтрашний день, — уже официальным тоном произнес Уоррен.
Мистер Грейшотт сел за стол и жестом отказался от кофе, предложенного ему дворецким.
Когда слуги покинули комнату, Уоррен сказал:
— Прежде всего я хотел бы знать, кто сейчас гостит в доме и сколько еще человек должны приехать сегодня вечером.
— Я предвидел этот вопрос, ваша светлость, — ответил мистер Грейшотт. — Боюсь, перечень покажется вам очень длинным. Вплоть до смерти вашего дядюшки я и представить себе не мог, что на свете так много Вудов!
— Наш род действительно многочислен, — кивнул Уоррен, — однако до большинства из них мне до сих пор не было никакого дела.
Секретарь вручил ему перечень, в котором он увидел имена двоюродных дедушек, бабушек, дядь, теть, бесчисленных кузенов и кузин, не считая ближайших друзей, которые уже приехали, чтобы присутствовать на похоронах маркиза.
— Я не удивлюсь, если дом лопнет по швам, когда они все разместятся у нас! — заметил Уоррен.
— Мы справимся, — твердо заверил его мистер Грейшотт, — и мне кажется, да будет позволено так сказать, они ожидают, что вы перейдете в апартаменты хозяина дома.
Уоррен не возражал, ибо такова была традиция.
— Именно это я и сделаю.
Он все еще продолжал читать список.
В самом конце его он обнаружил то, что искал.
Мисс Магнолия Кин.
Миссис Дуглас Кин.
Он поднял глаза и произнес жестким, категоричным тоном, тщательно подбирая слова:
— Не вижу повода для пребывания мисс Кин в доме. Поэтому считаю: если она желает присутствовать на похоронах, чего мы не можем ей запретить, пусть переедет в гостиницу или к своим друзьям, живущим по соседству!
Мистер Грейшотт, внимательно слушавший его, ничего не ответил, и Уоррен продолжал:
— Полагаю, вам известно, что я привез с собой невесту, так как намерен официально заявить о своей помолвке. Учитывая сложившиеся обстоятельства, мы должны немного повременить, но я хочу, чтобы вы, Грейшотт, довели до сведения семейства, по какой причине здесь присутствует эта молодая леди.
Ему показалось, будто мистер Грейшотт посмотрел на него с удивлением, и прибавил:
— В нынешней ситуации мне не совсем удобно сделать это самому, поэтому лучше, если эта новость будет исходить от вас.
— Извольте, раз таково ваше желание. Однако мне кажется, да будет мне позволено это сказать, милорд, было бы неосмотрительно указывать мисс Кин на дверь, — возразил мистер Грейшотт.
— Почему?
— Это ее непременно возмутит, а ей очень многие сочувствуют, потому что, хотя это должно было держаться в тайне, каждый, кто был на похоронах вашего кузена, знал о их помолвке.
Уоррен крепко сжал губы.
— Не могу понять, — с любопытством произнес он, чуть повременив, — почему о их помолвке не было объявлено! В конце концов, было бы совершенно уместно сделать это в мае или апреле.
— Именно этого она и хотела, — подтвердил мистер Грейшотт, — но ваш дядюшка настаивал, чтобы до Рождества не было никакого официального объявления.
Теперь уже настал черед Уоррена удивиться; широко раскрыв глаза, он спросил:
— Почему он на этом настаивал?
Мистер Грейшотт не решался ответить, и Уоррен выпалил, не в силах сдержаться:
— Скажите мне правду, Грейшотт. Я хочу знать!
— Я думаю, его светлости не нравилась мисс Магнолия Кин и он знал: когда вы привезли ее к вашей матушке погостить, то намеревались жениться на ней.
Уоррен пришел в изумление.
— Откуда было дяде Артуру знать?
— Никто не может запретить слугам судачить, — тихо сказал мистер Грейшотт, — а ваш дядюшка вас очень любил. Я думаю, вовсе не безосновательно предположение, что он мечтал, чтобы вы были его сыном, а не племянником.
— А отчего он не любил Магнолию? — едва слышно произнес Уоррен.
— Мне известно, что она умоляла его, так же как и Реймонд, разрешить им объявить о помолвке, однако ваш дядюшка был непреклонен.
Он твердил, если они не переменят решения к Рождеству или ко времени охотничьего бала, в начале декабря, тогда о их помолвке можно будет объявить.
Уоррен не понаслышке знал, дядя мог быть крайне деспотичным, если что-то не соответствовало его интересам, и понимал, в какое отчаяние пришла Магнолия.
Потом, когда Реймонд погиб, она осознала, что упустила главное, погнавшись за призраком.
Взгляд Уоррена сделался стальным, а губы иронически скривились.
— Тем не менее в Баквуде она никто, — изрек он, — и чем раньше вы выдворите ее, тем лучше!
По выражению лица мистера Грейшотта он понял, что выполнить сию задачу будет нелегко, поэтому не преминул осведомиться:
— Реймонд не сделал завещания в ее пользу или чего-нибудь еще в том же роде?
— Насколько я могу судить, она просила его об этом, — ответил мистер Грейшотт, — но ваш дядюшка был поставлен в известность адвокатами семьи и запретил Реймонду предпринимать какие-либо шаги в этом плане.
Испытывая отвращение от всего услышанного, Уоррен встал из-за стола со словами:
— У меня нет ни малейшего желания видеть ее, Грейшотт. Сообщите ей, что я приехал сюда с моей невестой и что нам понадобятся комнаты, которые сейчас занимают она и миссис Кин.
— Я это сделаю, — повиновался мистер Грейшотт.
Тем не менее Уоррен чувствовал его обеспокоенность.
Уоррена уже ждала оседланная лошадь, и он поскакал через поля к большому дому с приспущенным на флагштоке личным штандартом маркиза.
Отметив, как величественно смотрится дом на расстоянии, Уоррен подумал: обладание такой роскошью может разве что привидеться во сне.
Солнечные лучи позолотили десятки его окон, отразившихся в зеркальной глади озера.
Он любил Баквуд: с ним было связано так много детских радостей и воспоминаний об отце.
