Розмари Роджерс - Это неистовое сердце

– Все-таки вы делаете ошибку, – настаивала Коринна, правда, гораздо менее уверенно.

Но я уже все решила, а Элмер Брэгг пообещал встретить меня в Нью-Мексико. Весь долгий путь я не переставала думать о том, что рассказал Элмер.

– У Илэны и Алехандро Кордеса было три сына. Двоих воспитывали индейцы апачи, потому что Илэна хотела жить с Алехандро и команчерос, вести беззаботное бродячее существование. Но вот третьего сына, Рамона, оставили в Мексико-Сити, у отцов-иезуитов.

– Почему же?

– Откуда мне знать? Может, потому, что оказались там, когда родился Рамон.

– А остальные, старшие сыновья?

– Вот тут и кроется причина продолжения вражды! Хулио, средний, был настоящим индейцем. Отказался покинуть племя, род своего деда, женился на индианке, и земля ему ни к чему, ведь апачи – кочевники, воины. Люкас, старший, больше был привязан к семье, особенно к матери. Лет с двенадцати ушел к команчерос, стал жить с ними, как и отец, а в шестнадцать впервые убил человека, известного бандита.

– Почему его не повесили? – заинтересовалась я.

При виде такого невежества мистер Брэгг презрительно фыркнул.

– Черт побери, ведь это Запад! Он застрелил врага в честном поединке! Люк Корд уже тогда умел управляться с оружием!

– Я думала, их фамилия Кордес.

– Ну да, только ее теперь произносят на английский лад. Алехандро предъявил права на земли, которые считал своими. Думаю, его подбила на это Илэна. Она ненавидела Тодда Шеннона, и воли ей не занимать. Конечно, в иске им отказали, потому что Алехандро был объявлен вне закона, хотя ваш отец пытался заступиться за Кордесов. Но однажды Алехандро нашли мертвым на земле «Ранчо ШД». Кто-то подстрелил его из засады. Конечно, поползли слухи. Говорили, что это дело рук Тодда Шеннона. Тогда Люк, который умеет читать следы не хуже индейцев, принялся вершить суд. Ворвался в Лас-Крусес, вызвал на поединок двух ковбоев с «Ранчо ШД» и убил обоих, хотя самому было всего семнадцать.

Рассказ мистера Брэгга окончательно заинтересовал меня. Оказалось, отец был в тот день в Лас-Крусес, видел собственными глазами все, что произошло, и пошел против компаньона, выступив на суде свидетелем защиты в пользу Люка Корда и заявив, что борьба была честной. Интересно, он поступил так, потому что Люк – сын Илэны? Неужели отец любил эту женщину даже тогда?

– Для Люка, полуиндейца, сына бандита, дело бы кончилось плохо, не заступись за него отец. Судья отдал молодого головореза ему на поруки.

– И Люк согласился на это?

– Испанцы и индейцы превыше всего чтут честь, – пояснил мистер Брэгг. – Люк был в долгу у вашего отца, иначе его бы точно линчевали. Он остался у Гая.

– А другие члены семьи?

– Жили в горах. Апачи их не трогали, ведь Илэна сама наполовину индианка.

– Звучит все это словно роман наяву!

– Скорее уж греческая трагедия, – сухо возразил Элмер.

Слушая его, я представляла своего отца, одинокого, несчастного человека, почти отшельника. И тут судьба по странному обстоятельству награждает его подопечным, юным убийцей, полуиндейцем, буйным и диким, не умеющим ни читать, ни писать.

Но несмотря на все это, отцу удалось завоевать уважение Люка Корда. Он даже на время забыл о своих дневниках, превратившись в учителя, и все это время был в ссоре с партнером. Тодд Шеннон назвал отца предателем, двуличным человеком и горько жаловался на то, что именовал слюнтяйством.

Все могло бы пойти по-другому, и буйный, непредсказуемый характер Люка Корда, возможно, изменился бы, не вмешайся Фло Шеннон, та самая женщина, которую так невзлюбила Коринна. Фло тогда было всего пятнадцать. Стройная эффектная блондинка, в которую были влюблены чуть не все молодые люди Нью-Мексико, неисправимая кокетка, не устающая пробовать свои чары на каждом мужчине, особенно таком, общение с которым решительно запрещалось. Люкас Корд, в жилах которого текла индейская кровь, бывший бандит, убийца, человек, для которого нет ничего святого, и, уж несомненно, не такой, как те бесхарактерные, безвольные юнцы, служившие игрушками для Фло. Но как оказалось, Фло любила играть с огнем.

Даже мистер Брэгг нехотя признался, что никто не знает, как именно развивались события, приведшие к катастрофе.

Фло, по-видимому, стравливала своих поклонников друг с другом и приобрела привычку назначать свидание и не являться на него, изобретая после всяческие извинения. Отчим был вечно занят и не обращал внимания на падчерицу, мать умерла. У Фло были собственные лошади, и она могла кататься сколько захочет, так что постоянное отсутствие девушки никого не волновало. Молодые люди встречались в заброшенном сарае. Никто не знал, сколько это продолжалось, хотя позднее Фло клялась, что дело не зашло дальше разговоров и поцелуев.

Возможно, все обошлось бы, но другие поклонники что-то заподозрили – последнее время Фло постоянно водила их за нос. И наконец несколько парней, все работники «Ранчо ШД», поговорили по душам и в следующий же раз, когда Фло отправилась на прогулку верхом, последовали за ней.

– И что же?

Мистер Брэгг пожал плечами.

– Их было шестеро. Увидев привязанных у сарая лошадей, они спешились и тут, по их словам, услышали крики Фло. Это я знаю точно, потому что после всего она долго билась в истерике.

Воображение дорисовало мне остальную сцену – Фло Шеннон, рыдавшая от страха, шестеро ковбоев, бывшие не в силах оторвать глаз от полуобнаженного тела, невзирая на гнев и ярость.

Насилие считалось тяжким преступлением даже в этой дикой стране, особенно если женщина была белой, а мужчина – наполовину индейцем. Ковбои, видимо, были недостаточно сильны, а может, не ожидали, что Люк Корд, несмотря на запрет, имеет при себе оружие. Перед тем как скрыться, он убил двоих защитников Фло, но вместо того, чтобы сбежать в горы, Люк, к всеобщему изумлению, отправился к Гаю Дэнджерфилду. Отец убедил юношу сдаться добровольно, сам поехал с ним в город и ни на шаг не отходил, боясь, что Люка линчуют.

– Если бы Тодд Шеннон настоял на своем, не миновать суда, – мрачно объявил Элмер. – Но ваш папа держался до конца и был единственным, кто не испугался мести Шеннона. Гай послал за мной и попросил охранять Люка. Я и мой компаньон дежурили у камеры двадцать четыре часа. Тогда я впервые встретился с Люком Кордом.

Любопытство взяло верх над терпением, и я перебила Брэгга:

– Каким он был? И почему отец так в него верил?

– Люк Корд? Хотя он был очень молодым тогда, никто не мог разгадать его мыслей. Мрачный, немногословный. Сидя в камере, все время проводил у окна. Совсем не казался испуганным, только разочарованным и циничным. Трудно было представить, что он совсем еще мальчик. Больше похож на индейца, чем на белого, все держал в себе, никаких внешних проявлений чувств.