Джил Грегори - К дальним берегам
Мужчина удивленно поднял брови.
— Кажется, красотка собирается дать нам сражение, — сказал он стоящим вокруг людям, и те весело загоготали.
— Я, конечно, приму ее вызов. — Он достал из висящих на боку ножен свой длинный клинок и насмешливо поклонился Элизабет. — Защищайтесь! — произнес он ритуальную фразу и поднял шпагу над головой.
Глаза Элизабет сверкали. Этот человек принимает ее отчаяние за спортивную игру! Хорошо же, она ему покажет! Не напрасны были ее тайные уроки с Филиппом Харвудом, во время которых Элизабет научилась мастерски владеть шпагой. Ей есть чем гордиться. Поэтому она решительно подняла свое оружие и смело встретила противника. В его взгляде светилось оскорбительное, насмешливое высокомерие.
Она атаковала его с неожиданным проворством, и он едва успел сделать ответный выпад. Выражение насмешки в его глазах сменилось удивлением. Он поднял бровь, оценивая ее мастерство, а затем с немыслимой скоростью атаковал, так что его шпага прошла в опасной близости от ее тела. Элизабет успела парировать его выпад, однако сердце ее сжалось от страха.
По мере того как они продолжали обмениваться быстрыми резкими ударами, этот страх возрастал. Самонадеянность и беспомощность ее положения становились все более очевидны. Ей нечего даже мечтать о победе над этим человеком, не говоря уже о том, что потом ей придется иметь дело со всей его гогочущей командой. Было глупостью даже начинать, теперь она это видит с полной ясностью. Перед ней стоял противник, который спокойно парировал любые ее удары, по всему видно, какой он опытный фехтовальщик — так точны и грациозны его движения. Мастерство пирата намного превышало ее собственное, а ловкость и подвижность казались удивительными для человека столь могучего сложения. Она начала уставать, ей все труднее становилось выдерживать оборону. Ее удары утратили первоначальную быстроту и точность. Теперь Элизабет сосредоточила все свое внимание на движениях противника, стараясь просто не делать грубых ошибок и увертываться от его смертоносного клинка, понимая, что это не может продолжаться долго.
Наконец капер сделал последний удачный выпад, и шпага выпала из ее раненой руки. Элизабет медленно подняла голову — на нее смотрели странно улыбающиеся глаза. Противник приставил клинок к ее груди.
Бледная от ужаса, она начала медленно отступать назад. Пират преследовал ее, не опуская шпаги. «Он собирается меня убить! — эта дикая мысль неотступно вертелась в ее мозгу. — Он наверняка собирается меня убить!» Дальше отступать было некуда, за ее спиной оказалась стена. Дрожа всем телом, Элизабет замерла. Ее глаза неотступно следили за блестящим клинком, неумолимо направленным в ее грудь. Человек остановился и приставил шпагу к ее горлу. Элизабет скосила на клинок дикий, затравленный взгляд, а противник казался удивительно спокойным.
— Сдавайся! — скомандовал он своим ледяным, надменным голосом. — Сдавайся мне, капитану Александру Бурку, и становись моей пленницей. Или принимай участь побежденных, — он холодно и злорадно ухмыльнулся. — Смерть!
Элизабет попыталась что-то сказать, но голос изменил ей. Потрясения сегодняшней ночи окончательно сломили ее.
— Твой выбор? — Он еще сильнее надавил шпагой на ее горло.
— Сдаюсь, — прошептала она бессильно.
Элизабет показалось, что каюта начала вертеться перед ее глазами и превратилась в одно расплывчатое светящееся пятно. Смутно она еще различила выражение удовлетворения на его лице, а затем все исчезло — ее поглотила сплошная тяжелая чернота.
Глава 5
Она лежала в своей мягкой шелковой постели в доме Трентов, под розовым одеялом, которое плотно укутывало ее до самого подбородка, а из камина по комнате распространялось уютное, ласковое тепло. Ей было хорошо и спокойно, рядом с ней стоял дядя Чарльз и звал ее на завтрак. Его голос долетал до нее как будто сквозь туман… он все звал ее… звал… Нет, что-то не так! Голос не был похож на дядю Чарльза, это был… какой-то другой голос, ужасно знакомый. Он все звал ее… звал…
— Крошка! Эй, крошка, вставай наконец!
Очень медленно Элизабет открыла глаза. Память с трудом возвращалась к ней. Она находилась вовсе не в своей комнате в доме Трентов. Это была совершенно другая комната, очень странная, незнакомая, и она лежала на огромной, высокой и мягкой кровати орехового дерева. Какой-то черноволосый мужчина стоял возле нее с нахмуренным лицом и обращался к ней с какими-то словами. Глядя на него, она вспомнила происшедшие накануне события. Вздох вырвался у нее из груди.
— Ну вот ты и пришла в себя, — спокойно сказал ее странный собеседник. Хмурое выражение исчезло с его лица, и на губах заиграла холодная улыбка.
— Что… случилось? — Элизабет беспомощно старалась унять дрожь в голосе.
— Ты слегка расшиблась, детка. К счастью для тебя, моя реакция оказалась очень быстрой, и я смог отдернуть шпагу прежде, чем ты на нее упала. Таким образом, ты просто свалилась на пол.
Не в силах произнести ни слова, Элизабет в ужасе разглядывала стоящего перед ней человека, а также комнату, в которой оказалась столь неожиданным образом. Это была на удивление большая, сплошь обшитая деревом каюта, равномерно освещенная масляной лампой, стоявшей возле кровати на большом орехового дерева столе. Возле стола размещалось кресло, а у стены располагались комод, умывальник, маленький круглый столик и еще одно кресло. Кровать была покрыта пестрым лоскутным покрывалом. Обстановка в каюте была скромной, но весьма опрятной, гораздо более удобной, чем та, в которой она вынуждена была жить на «Молоте ветров». Наконец-то Элизабет с полной ясностью осознала, что стоящий перед ней человек — командир пиратского корабля. Смутно она начала припоминать даже его имя… да-да… он назвал себя… капитан… капитан Александр Бурк.
Как будто читая ее мысли, он бесстрастно, нараспев принялся ей подсказывать:
— Ты, наверное, помнишь, что произошло между нами совсем недавно? Ты попросила пощады и стала моей пленницей. — Его глаза весело сверкнули. — Надеюсь, ты хорошо все помнишь и тебе не надо об этом напоминать с помощью шпаги?
— Нет! — с готовностью вскрикнула Элизабет, так что он снова улыбнулся, а она со злостью закусила губы. Вот теперь он заметил ее страх — как она ненавидит себя за это! Ей следует вести себя осмотрительнее. Элизабет гордо приподняла подбородок и холодно произнесла:
— Я все помню, капитан Бурк. Ни о чем напоминать не надо. Только умоляю вас, скажите мне, что произошло после моего падения?
При этих словах он как будто еще более развеселился.
— Ах, прекрасная леди беспокоится. Очень хорошо, мадам, я вам скажу. Я взвалил вас на плечи, как мешок с картошкой, и таким образом приволок на борт моего «Шершня», в мою собственную каюту, где вы теперь и находитесь. Ваши вещи принесли сюда следом за вами. — Он кивнул в угол. Там стоял ее чемодан, беспорядочно набитый скомканными вещами. — Ты, наверное, хочешь узнать, что произошло с матросами твоего корабля?
