Жаклин Нейвин - Наследница из Гайд-Парка
Сквозь зубы Триста произнесла:
– Так уж случилось, что все мои танцы уже обещаны.
– Не могу в это поверить. Ты снова меня хочешь обмануть. – Он помахал указательным пальцем.
– Так ты считаешь меня лгуньей. Как мило! За этот вечер ты уже оскорбил меня дважды.
– Но я говорил только правду. А ты изворачиваешься, уклоняешься и уходишь от темы. Я уверен, что ты не обещала всех своих танцев, готов поспорить на что угодно.
– Я обещала, – ответила Триста, вынимая карточку из-за пояса. Когда она помахала карточкой перед его носом, на ее лице было выражение триумфа. – У меня было больше просьб, чем я могла записать.
Что она делает? Он провоцирует ее с такой же легкостью, как в детстве. Но он знал ее уязвимые стороны как никто, и она ничего не могла противопоставить этому. Ей было еще девять, а ему четырнадцать, когда он уже знал, как легко 66 довести ее до слез.
– Вот как? Да ты просто звезда. Тогда дай мне посмотреть на эту карточку.
Она отдернула карточку:
– Нет. Я ее никому не доверю.
Он понимающе улыбнулся:
– Ясно. Очень удобное объяснение. Он снова считает ее лгуньей!
– Ладно. Вот она, посмотри. Я не притворяюсь.
Он с сомнением взял карточку и, поджав губы, начал ее изучать. Прошло немало времени, пока он не произнес:
– Вижу, что я был не прав. Мои извинения. Я тебя сильно рассердил. – Взяв карточку, он поднес ее к бурлящей у основания фонтана воде и, прежде чем Триста смогла что-либо предпринять, бросил ее.
Триста не верила своим глазам, потрясенная и сердитая. Роман же смотрел, как расплываются чернила на карточке. Прошло всего несколько секунд, и ни одной записи нельзя было разобрать.
– О Боже! – тоскливо воскликнула Триста.
Ей следовало знать. Мальчиком он всегда любил жестокие шутки, став мужчиной, он нисколько не изменился. Медленно подняв глаза, она произнесла:
– Если ты надеешься, что после этого я буду танцевать с тобой, то ты забыл, какая я.
– Я знаю о твоем упрямстве. Все, о чем я тебя прошу, – это быть разумной. Мы на балу, и здесь вдруг внезапно обнаружилось, что ты свободна, так что самое для нас лучшее – это отправиться на центральную площадку. Пойдем. Я не кусаюсь. Вернее, кусаюсь, как ты помнишь, но только когда мы наедине. И это было тебе приятно.
– Не говори о таких вещах. – Она начала энергично обмахивать себя веером, отчаянно раздумывая, как может проскользнуть мимо него, не привлекая внимания.
Роман вздохнул:
– Ты знаешь меня уже давно, Триста. Сопротивляться мне бессмысленно. Не из-за моего шарма. Похоже, по этой части я уже слаб. Но у меня все еще осталась «неукротимая воля», как любил говорить мой бедный учитель. Пойдем. Как насчет одного танца?
– Если я тебе уступлю, ты будешь считать себя победителем.
– Мне нужен танец, а не твой флаг. Я практически молю тебя об этом. Я обещаю встать на колено, если ты не уступишь, и твоя гордость успокоится при виде просящего всего один танец.
Видя, что иначе от него не отвязаться, Триста неохотно кивнула, отчего Роман буквально просиял. Триста поспешно пошла с ним, опасаясь, что сейчас подлетит тот, кому она обещала этот танец, и возможна неприятная сцена.
Она удовлетворит его желание потанцевать, а потом немедленно исчезнет.
Они заняли позиции для кадрили. Триста мысленно посетовала на судьбу. И почему музыканты именно сейчас выбрали сельский танец? В кадрили все танцующие разбиваются в группы по четыре, что даст партнерам много времени для разговоров. И для прикосновений. Триста положила руку на его плечо и стала ждать.
– Твоей подруге понравилась ее новая шляпа? – спросила она, чтобы заполнить неловкую паузу.
– Очень. Миссис Хайнс отлично поработала.
– Не знаю, чье это было мастерство – мое или Люси. Мы обе занимаемся дизайном. Вернее, занимались. Сейчас это ее магазин.
– Ты говоришь это так, словно скучаешь об этом времени, а ведь здесь ты танцуешь в особняке. Ты просто загадка, миссис Фэрхсвен.
Началась музыка, и они повернулись друг к другу лицом. Триста сделала красивый книксен, а Роман, усмехнувшись, изобразил элегантный поклон.
После этого он снова взял ее за руку – танец требовал пройти несколько шагов вместе.
– Я не боюсь работы, – сказала Триста.
– Но предпочитаешь богатство и праздную жизнь?
– Частично. В этой жизни, конечно, есть преимущества. У тебя к Аннабелле серьезный интерес?
Он испытующе посмотрел на нее. Танец развел их в стороны, и прошло несколько секунд, прежде чем он смог ответить.
– Она представляет определенный интерес, – холодно сказал он. – Но танцует она неуклюже – мешает мозоль.
Эти слова были так неожиданны, что Триста рассмеялась. Его глаза смягчились, как и улыбка.
– О чем мы говорили... о, об Аннабелле. Я сопровождал ее в поддень, на протяжении всей недели, пока мой кузен и его новая жена, сестра Аннабеллы, живут у нас. Это несерьезное знакомство. Но хорошо, что это вызвало у тебя интерес.
Она захотела возразить, но потом сдержалась – он опять начнет обвинять ее во лжи. Впрочем, ей действительно это было любопытно.
– До меня время от времени доходили слухи о тебе, – сказала она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали небрежно и он не догадался, с какой жадностью она собирала о нем информацию. – Ты наслаждался жизнью в Лондоне, но не особенно...
Дамы сошлись вместе в круг со своими партнерами, затем повернулись направо, к одному из своих партнеров, затем налево – к другому.
Когда Триста снова осталась с Романом, то продолжила:
– Не особенно любишь быть в свете.
– Не то чтобы не люблю, – спокойно возразил Роман, – скорее предпочитаю другие развлечения.
Как азартные игры в «Уайте», подумала Триста. Еще она слышала, что ему очень везет. И женщины его интересуют.
– Тогда что ты делаешь на балу?
– Я слышал, что в обществе появилась миссис Триста Фэрхсвен, и решил проверить, правда ли это.
– Ты пришел сюда из-за меня. – В ее тоне ясно слышалось сомнение.
– Ты в этом сомневаешься? Послушай, если бы я лгал, я бы покраснел. А раз этого нет, я говорю правду.
– Ты всегда хорошо умел притворяться, Роман, – сказала она и тут же себя обругала. Не следовало называть его по имени, даже мысленно. Чтобы скрыть замешательство, Триста поспешно добавила: – И ты наверняка слышал, что у меня есть деньги. Как мне известно, твоя первая наследница оказалась не столь выгодной, как ты надеялся...
Нахмурившись, он поправил:
– Как надеялся мой отец.
Она проигнорировала эту поправку.
– Теперь ты ищешь другую наследницу?
– Ты думаешь, что в этом зале ты единственная женщина с деньгами? – Он иронично рассмеялся. – И единственная женщина, с которой у меня была «дружба»?
