Эмма Уайлдс - Грешная тайна
«Поговорить о другом?.. Как мило с его стороны», — подумала Джулианна. И почему-то ей показалось, что муж тоже испытывает некоторую неуверенность в себе — хотя, конечно же, совсем по другой причине.
Все еще немного нервничая, она с улыбкой сказала:
— Благодарю вас. Вы очень любезны.
— Но вы действительно очень красивы. Так что мои слова вовсе не комплимент. Что же касается нашей брачной ночи… — Маркиз немного помолчал. — Знаете, я долго думал, как бы облегчить для вас все это…
Она не знала, что ответить, поэтому промолчала.
— Полагаю, вам следует подойти ко мне.
Маркиз поставил свой бокал на маленький полированный столик темного дерева.
Подойти к нему? Что ж, во время их брачной церемонии она обещала слушаться мужа и повиноваться ему, однако сейчас его слова прозвучали скорее как предложение. Да и выглядел он сейчас очень привлекательно. Его каштановые волосы были чуть растрепаны, а широкие плечи казались чрезвычайно внушительными под черным шелком халата.
Разумеется, она может к нему подойти. Действительно, почему бы и нет?
Поднявшись со стула, Джулианна медленно приблизилась к мужу и, остановившись в шаге от него, попыталась понять выражение его лица.
Но из этого, как всегда, ничего не получилось — лицо его оставалось непроницаемым, то есть совершенно ничего не выражало.
Внезапно он протянул к ней руку и, легонько коснувшись пальцами щеки, проговорил:
— Для меня это все тоже впервые.
Джулианна взглянула на него с явным удивлением:
— Я очень сомневаюсь, что вы неопытны, милорд. Или я просто не поняла вас? Что вы имеете в виду?
Маркиз едва заметно улыбнулся:
— Я хочу сказать, что у меня никогда не было жены. — Пальцы его коснулись ее шеи, а затем он стал спускать пеньюар с ее плеч. — Я раньше никогда не прикасался к девственнице, уверяю вас.
Что ж, теперь понятно. У него было множество женщин, но все довольно опытные. И этому не следовало удивляться, ведь он красив, богат и знатен. Да ведь и Гарри не был девственником — она прекрасно это знала.
— Значит, нам придется учиться вместе, — прошептала Джулианна, и пеньюар ее соскользнул вниз.
— Полагаю, в этом и состоит смысл брака. — Он снова улыбнулся. — Думаю, что это совместное путешествие, полное открытий.
«Какие у него красивые губы», — подумала Джулианна. И тотчас же вспомнила, как маркиз поцеловал ее на брачной церемонии, после произнесения клятв. Конечно, в том поцелуе не было страсти, но все же он показался ей… довольно приятным. И вообще, наверное, не следует так уж сильно волноваться. Ведь муж сам сказал, что у него это в каком-то смысле впервые. Так что он, должно быть, тоже чуть-чуть нервничает, просто умело это скрывает.
И сейчас, когда она была уверена, что Майкл снова собирается поцеловать ее, ей хотелось лунного света, страсти и бьющегося сердца. Ведь это ее первая брачная ночь! Да, конечно, ее муж не Гарри и все теперь совсем не так, как когда-то предполагалось, но очень может быть, что они с Майклом вполне подходят друг другу.
Он посмотрел ей в глаза и легонько провел пальцем по вырезу ее ночной рубашки. По телу пробежала дрожь, когда муж коснулся ее грудей, а внизу живота возникло какое-то странное ощущение. И казалось, что жар, исходивший от него, согревал, а легкий аромат бренди немного пьянил.
Внезапно он обнял ее за талию и привлек к себе, так что теперь между их телами оставалась только преграда из тонкой ткани ее ночной рубашки и его халата. И тут же, опустив голову, он коснулся губами ее губ. Ресницы Джулианны опустились, а сердце бешено забилось в груди.
А Майкл, чуть отстранившись, пробормотал:
— У ваших губ — вкус невинности.
А потом он снова ее поцеловал, на сей раз по-настоящему. Джулианна же, стоявшая совершенно неподвижно, наслаждалась этим его поцелуем и этими объятиями — ведь теперь муж целовал ее совсем не так, как в церкви, перед сотнями свидетелей.
И все же этот поцелуй… он был вовсе не такой, как в ее мечтах, не такой, какого она ожидала. Джулианна сама точно не знала, чего именно ожидала.
Рука мужа легла ей на затылок, а язык скользнул между губ. Она в испуге попыталась оттолкнуть его, но он еще крепче прижал ее к себе. А уже в следующее мгновение, охваченная новыми ощущениями, Джулианна расслабилась; с трепетом прижимаясь к мускулистой груди мужа, она вновь наслаждалась его неожиданными ласками.
Наконец, прервав поцелуй, он хрипловатым шепотом проговорил:
— Идем в постель.
Постель? Ах да, конечно… Она ведь знала про это. Что бы в дальнейшем ни произошло, это должно происходить в постели.
Муж по-прежнему крепко прижимал ее к себе, и в какой-то момент она вдруг почувствовала, что к ее животу прижимается что-то твердое. Поначалу это встревожило ее, но потом Джулианна осознала: она просто взволнована ожиданием и предвкушением чего-то необыкновенного, чего-то нового и скорее всего необычайно приятного.
Едва заметно кивнув, она прошептала в ответ:
— Да, пойдем.
Этого Майкл никак не ожидал. Не ожидал, что способен так возбудиться от невинной молодой женщины, жениться на которой его заставил долг перед семьей.
А может, все дело в мягкости ее чудесных темно-каштановых волос, цвет которых прекрасно сочетался с их ароматом? Или, может быть, так на него подействовала ее восхитительная стройная фигурка с упругими и чрезвычайно соблазнительными грудями под девственной белизной ночной сорочки? Возможно, и то и другое. И еще — ее огромные глаза, отражающие неуверенность. Да, она очень волновалась, но все же ответила согласием на его предложение отправиться в постель.
Но ведь он, Майкл Хепберн, не тот, которого она заслуживала. Кровь на его руках была, конечно же, не по его вине, но тем не менее она запятнала его. А Джулианна… О, она даже представить не могла, какие ужасные воспоминания его сейчас мучили. Да, война выиграна, битвы закончились и Бонапарт отправлен в изгнание, но воспоминания-то остались. И эти воспоминания о кровавых ужасах войны, возможно, будут терзать его всю жизнь.
Но с другой стороны, Джулианна — его жена, и этот факт никак нельзя игнорировать. И она, эта восхитительная женщина, ничем не связана с его прошлой жизнью. А его сейчас влекло к ней неудержимо, с каждым мгновением все сильнее.
«Она как восход солнца, — думал он, целуя ее ложбинку за ухом. — Она — вся золото и тепло, чарующее обещание…»
А сам он — как холодная ночь, как непроглядная тьма, и ни намека на проблеск луны. Темный, таинственный, опасный…
И все же он желал ее — желал, хотя прекрасно знал, что эта прекрасная молодая женщина должна была принадлежать Гарри, любившему ее по-настоящему.
