Джо Гудмэн - Бархатная ночь
— Помоги мне выбраться из этого проклятого сюртука, Пауэлл, и можешь отправляться спать, — промямлил Рис, тщательно выговаривая каждое слово, как это делают пьяные, когда хотят показать всем, что сохранили четкий ум.
Пауэлл слишком долго служил у Риса, чтобы обмануться. Он помог хозяину выбраться из плотно сидящего сюртука.
— Вы с его светлостью немного перебрали сегодня вечером, — сказал он. — Утром вам понадобится мое снадобье от похмелья.
У Риса свело желудок когда он подумал об отвратительном пойле, которое обычно готовил Пауэлл, и возблагодарил Бога, что ему не так часто приходится к нему прибегать. Рис всегда презирал людей, которые топят беды в бокале вина, но сегодня Ник предложил ему отличный бренди, а обвинения Кенны были достаточным поводом, для того чтобы напиться.
— Не нужна мне твоя бурда, — проворчал Рис. — Клянусь, она еще хуже, чем само похмелье.
Пауэлл добродушно пожал плечами и взял в руки сюртук Риса.
— Я поглажу его. Не хотите принять ванну? — Кенна затаила дыхание.
— Нет.
Кенна облегченно выдохнула.
— А, что за черт. — Рис неуклюже снял сапоги и с размаху бросил их на пол. Потом снял один чулок и взмахнул им, как флагом, хохоча над собственной глупостью. — Может быть, теплая вода выведет меня из этого ступора.
Кенна заскрипела зубами, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, но смолчала в надежде, что Рис передумает.
— Горячая ванна — это то, что надо, — согласился Пауэлл. — Я пошлю за служанкой, и мы вдвоем живенько приведем вас в порядок.
— Я уже в порядке, — сухо заметил Рис. Пауэлл прищелкнул языком и вышел из комнаты.
Кенна была уже готова выскочить из укрытия и броситься к двери, когда Рис ступил за ширму и, встав к ней вполоборота, начал раздеваться. Кенна инстинктивно зажмурилась, словно это могло сделать ее невидимой, а Рис забормотал что-то о том, какие маленькие петли у пуговиц. Кенна осторожно приоткрыла глаза и увидела, как он сорвал с себя рубашку и швырнул ее на стул.
Она твердила себе, что нельзя подглядывать, что это порочно и неприлично. Но вместо того, чтобы зажмуриться или окликнуть Риса, она беззастенчиво уставилась на обнаженного мужчину.
Несколько лет назад она помогала Викторине ухаживать за Ником, когда тот слег с лихорадкой. Но даже когда Кенна обтирала брата, он был прикрыт простыней, и ей приходилось засовывать руку под ткань, чтобы обмыть его горячее тело. То, что происходило сейчас, было совершенно иным, определенно порочным, как решила Кенна, но ведь проще смотреть прямо перед собой, чем отворачиваться.
Хотя ей было не с кем сравнивать, Кенна решила, что Рис очень хорош собой. Широкие плечи, узкая талия и гладкая кожа, под которой перекатывались мышцы. Ее мысли забрели куда-то далеко, и она представила, как касается рукой его спины, заставляя Риса вздрагивать и желать ее прикосновений.
Рис начал расстегивать бриджи, и тепло волной разлилось по телу Кенны. Рис бросил бриджи туда же, где лежала рубашка, и Кенна подумала, что, несмотря на опьянение, у него удивительно грациозные движения.
Ее взгляд скользнул по его ногам, и она поняла, почему Рис с такой легкостью управляется со своим полудиким жеребцом. Даже конь, этот сын сатаны, чувствовал его силу. Внезапно Кенне захотелось прикоснуться к бугрящимся мышцам Риса.
Иногда ночью, перед тем как заснуть, она представляла себе, что рядом лежит муж. В своем воображении она поворачивалась к нему, касаясь губами его обнаженного плеча. Ее рука обхватывала его талию, и плоский живот слегка напрягался под ее пальцами. Он поворачивался, прижимая ее ближе, но ей так и не удавалось рассмотреть его лицо. Пальцы мужчины находили ее грудь, лаская розовые пики, а потом… Кенна не знала, что должно произойти потом, а ее воображение отказывалось работать там, где она совсем не имела опыта.
Рис потянулся к халату. Кенне вдруг стало нестерпимо жаль себя, и, хотя она понимала, что не должна расстраиваться, если в дальнейшем будет наказана за свое предосудительное любопытство, ей все равно стало обидно. Тело Риса, как тело любого мужчины, было для нее загадкой, и если ей суждено гореть в аду, если ее будущее в преисподней, то по крайней мере теперь она будет знать, за что туда попала.
Не глядя в ее сторону, Рис вышел из-за ширмы навстречу Пауэллу, который вернулся со служанкой. Они оба несли по два ведра воды.
— Быстро, — заметил Рис, взял у служанки одно из ведер, так как она, казалось, вот-вот грохнется на пол, и, глядя, как девушка старательно отводит глаза, усмехнулся.
— Да, — согласился Пауэлл, — ее светлость предположила, что вы захотите принять ванну, и приказала приготовить воду.
— Кенна? — В голосе Риса прозвучали странные нотки.
Пауэлл отрицательно покачал головой, и в глазах Риса погас свет.
— Леди Викторина.
— Какая заботливая хозяйка! Кенне стоит кое-чему поучиться у мачехи.
Кенна сжала кулаки от гнева. Как он смеет!
— Не знаю. Леди Кенна — хороший человек, — возразил Пауэлл и повернулся к служанке: — Ты свободна. — Девушка присела, поставила ведро на пол и поспешно вышла. — Мне кажется, девчушка была не прочь заглянуть вам под халат, — неожиданно фамильярно сказал слуга.
Рис пожал плечами. Он уже забыл, как выглядела служанка. Опустив пальцы в ведро и обнаружив, что вода остыла, Рис шагнул вперед, загораживая слуге путь к ванне, и с ядовитой ухмылкой вылил содержимое ведра на голову Кенны. Потом громко закашлялся, чтобы заглушить ее протестующий возглас, и обернулся к Пауэллу:
— Оставь воду, я сам налью ее в ванну. — Пауэлл недоумевающе посмотрел на хозяина:
— Это займет всего несколько секунд.
— Нет, оставь. Мне уже надоело твое кудахтанье. — Пауэлл скривился, немного обиженный тоном Риса.
Молодой щенок, подумал он, и напомнил себе, что нужно раздвинуть занавеси, когда придет будить Риса утром. Неяркое зимнее солнце не повредит его гудящей голове.
— Хм, — только и сказал он, выходя из комнаты. Не успел слуга скрыться за дверью, как Рис отодвинул ширму. Кенна все еще сидела, скорчившись в ванне, и пыталась отлепить от лица мокрые пряди.
— Из-за тебя, Кенна Данн, мне гореть в огне. Надеюсь, ты счастлива, что я спас твою шкуру, не говоря уже о репутации. Убирайся отсюда. Ты похожа на мокрую крысу.
Кенна даже не обиделась, так как знала, что он говорит правду. Ухватившись за края ванны, она с трудом поднялась на ноги. С ее волос и одежды на пол капала вода.
Если бы Кенне было тринадцать лет, Рис мог бы расхохотаться над потерянным выражением ее лица, зная, что это одна из ее уловок, нацеленных на то, чтобы избавиться от лекции о нормах приличия. Она бы присоединилась к нему, смеясь над собой и всерьез обсуждая, почему ее план дал сбой и почему ей плевать на все эти нормы. На мгновение ему почудился огонек в ее глазах, словно она думала о том же, но Кенна быстро отвернулась и обхватила себя руками, прикрывая просвечивающую сквозь намокшую рубашку грудь.
