Энн Бэрбор - Возвращение лорда Гленрейвена
Когда через несколько минут она вошла в Зеленый салон, то окончательно решила, что переоделась не для Томаса и Розы. Воспользовавшись тем, что Флетчер еще не пришел, она подошла к Томасу, который стоял у камина и посасывал портвейн.
– Хочу поговорить с тобой, родственничек, – сказала она, сверкая глазами.
Роза сидела на стуле на почтительном расстоянии и вышивала. Она явно не обращала ни на кого внимания.
– Перестань внушать мистеру Ботсфорду, что я подходящая пара для него. Я никогда ею не была и не буду, – решительно сказала Клавдия.
Томас заерзал на стуле.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, Клавдия. – Он закашлялся, будто у него что-то застряло в горле. – Ну, может быть, я слегка подбодрил его, – продолжал он. – А что в этом плохого? – В его голосе послышалась угроза. – Я ведь отвечаю за тебя.
Клавдия выпрямилась.
– Нет, Томас, – тихо сказала она, прижав кулаки к телу, – ты не отвечаешь за меня. И я ни перед кем не отвечаю, а меньше всего перед тобой. Твое мнение мне безразлично. Я не собираюсь еще раз выходить замуж и уверяю тебя, что если бы и собралась, то Флетчер Ботсфорд был бы последним, кого бы я выбрала.
– Но послушай, дорогая, – начал Томас, но тут в углу запричитала Роза.
– Милая сестра, – выпалила она, но ее тут же перебил Томас:
– Ты совершенно не контролируешь себя. Ты одинокая женщина, а я твой самый близкий родственник-мужчина. Это дает мне некоторое право распоряжаться твоими делами.
– Ничего подобного! – закричала Клавдия. – Я – совершеннолетняя и единственная владелица большого поместья, и останусь таковой по крайней мере еще несколько лет. Как видишь, я сама прекрасно справляюсь.
Томас некоторое время стоял, расставив ноги и с удивлением глядя на нее. Когда он опять заговорил, его голос стал тише, но в нем была угроза, которой она раньше не замечала.
– Ты обманываешь себя, моя дорогая, если думаешь, что можешь обойтись без помощи человека, который старше и мудрее тебя. Ты думаешь, что ты самостоятельная деловая женщина, но сколько клиентов будут иметь с тобой дело, если узнают, что ты всего лишь девчонка, не соблюдающая никаких норм? Или еще хуже. Кое-кто может подумать, что ты ни интеллектуально, ни эмоционально не готова вести дела такого большого поместья.
Клавдия изумленно уставилась на него.
– Ты что, угрожаешь мне? – выпалила она.
На мгновение в глазах Томаса она увидела такую ненависть, что у нее перехватило дыхание. Правда, это выражение так быстро изменилось, что она подумала, будто это ей показалось. Он нетерпеливо махнул рукой.
– Конечно, это не угроза, – с обидой сказала он. – Я просто хочу позаботиться о тебе.
– Поскольку ты, конечно, думаешь, – начала Клавдия, – что твои и мои интересы совпадают, то позволь заметить тебе…
Она запнулась, потому что в комнату вошел Флетчер Ботсфорд, а за ним тетя Августа. Клавдия холодно поздоровалась с мистером Ботсфордом, который все еще выглядел недовольным. Поздоровавшись с Томасом и Розой, он опять направился к ней, но Клавдия была избавлена от его домоганий приходом Дженуари. Случайно он остановился рядом с Ботсфордом, и Клавдия поразилась, насколько различными они были. Дженуари в простом наряде слуги выглядел гораздо изящнее и элегантнее и намного больше походил на джентльмена, чем Флетчер, который выглядел почти нелепо. Дженуари посмотрел на Клавдию и объявил, что обед готов, как будто она была единственной, кто присутствовал в комнате. Пытаясь сдержать неожиданное и ненужное волнение, она молча последовала за ним.
Как и следовало ожидать, обед прошел невесело. Единственное, что нравилось Клавдии, было то, что Томас больше не претендовал на свое место во главе стола. Очевидно, он посчитал, что бежать к столу впереди дворецкого – ниже его достоинства. Он сел справа от нее и жаловался по поводу каждого блюда, которое ставили перед ним. Ему вторила его жена. Она охаяла все, начиная с супа, который она нашла слишком соленым, до крема, который был слишком водянистым. К тому же мясо оказалось недожаренным, спаржа жесткой, а мясной пирог – слишком острым. Даже тетя Августа, которая всегда ругала Клавдию за неумение держать язык за зубами, не выдержала.
– Мы считаем, что нам очень повезло с кухаркой, – зло сказала она Розе, при этом ее кудри почти звенели от негодования. – Очень жаль, что вы не разделяете эту точку зрения, хотя и смогли побороть свои эмоции, – добавила она, глядя на чистую тарелку Томаса, с которой исчезла третья порция охаянного пирога.
Флетчер Ботсфорд захихикал в салфетку, но тотчас прекратил, когда Томас бросил на него негодующий взгляд.
Клавдия краем уха слышала, о чем они говорят, – так остро она ощущала, что за ее спиной стоит Дженуари. Почему, подумала она, в его присутствии она всегда ощущает какие-то невидимые шелковые нити, связывающие их? Когда он передавал ей очередное блюдо, его случайные прикосновения заставляли ее вздрагивать. Она понимала, что ведет себя как девчонка, но это ей не помогало. Как и напоминания, что этот человек был ее врагом. Как только последняя капля вина была выпита, а последняя крошка еды съедена, Клавдия встала из-за стола. Все перешли в музыкальную комнату, но, сославшись на головную боль, она вскоре ушла в свою спальню.
– Боже, миссис Кастерс, – пролепетала Фоб Додж, одна из девушек, которые временно были вызваны из деревни, – у вас был тяжелый день? Вы выглядите напряженной, как струны скрипки моего дядюшки Фреда. – Она подошла к своей хозяйке, сняла с нее платье и подала ей ночную рубашку из хлопка. – Давайте я расчешу вам волосы. Это успокоит вас.
Клавдия принимала ее ухаживания с молчаливой благодарностью, но только после того как маленькая служанка закончила расчесывать ее волосы и удалилась, она глубоко вздохнула и расслабилась.
Она ужасно устала, но ложиться было еще рано. Клавдия смотрела из окна на луга и сады, окрашенные в красный цвет уходящим солнцем.
Наконец она повернулась, подошла к маленькой полке около кровати и начала рассматривать лежащие на ней книги. Она несколько недель назад принесла их из библиотеки, но поскольку работала каждый день допоздна, то засыпала, как только ложилась в постель, и так и не открыла ни одной из этих книг.
Зевая, она взяла томик стихотворений Милтона о сельской жизни. Клавдия решила, что эта книга сможет ее успокоить, и положила ее на стол рядом с кроватью вместе со свечой. Устроившись между подушками, она взяла книгу, раскрыла ее, и здесь раздался странный сухой звук. Что это было? Она открыла и закрыла книгу несколько раз. Да, в ней что-то было… Склонившись поближе к свече, она заглянула в щель между основанием переплета и обложкой и достала оттуда две скомканные страницы.
Клавдия разгладила их, положила на обложку и заметила, что листки были исписаны знакомым почерком. Это напоминало один из «списков» Эмануэля. Да, вот и его подпись в низу одной из страниц. Но кто мог засунуть эти листки в книгу? Она быстро просмотрела первую страницу и вдруг замерла. Боже, что это? «Скопировать подпись Г… обязательно сегодня… Гленрейвен – карты во вторник… Д. должен закончить свою работу к вечеру… поддельные бумаги у меня к утру… Глен, должен выпить…»
Ее руки дрожали так, что было трудно держать листки. После того как она прочла все, что было написано на них, она откинулась на подушки. Она чувствовала себя так, будто земля ушла у нее из-под ног и она падает в пропасть. Ей все было абсолютно ясно. Эмануэль Кастерс овладел Рейвенкрофтом путем подлого обмана, а потом убил его владельца. Поместье принадлежало наследнику покойного лорда Гленрейвена по закону, а вдова Эмануэля Кастерса не имела на него никаких прав.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Клавдия долго недвижимо сидела на кровати и пыталась осознать значение своего открытия. Рейвенкрофт не принадлежал ей! Это был не ее дом, а дом человека, который обосновался в комнатах ее прислуги. Нет, это не были комнаты ее прислуги, потому что она здесь была никем, а сероглазый незнакомец был, вероятнее всего, лордом Гленрейвеном.
Она прижала пальцы к вискам, пытаясь размышлять, но в голове ее крутилось одно: «Рейвенкрофт не мой. Мне нечего здесь больше делать». Эта мысль разрасталась в пульсирующую боль, пока, казалось, не заполнила ее всю, давя на нее всей тяжестью, прижимая к земле и не давая подняться.
– О Боже! – Ее отчаянный крик эхом отразился от стен комнаты. Она опустила голову на руки и зарыдала.
Она еще раз посмотрела на скомканные листки, которые держала в руке, и вернулась к последовательности событий, описанных крупным, неаккуратным почерком Эмануэля, событий, которые привели к низвержению лорда Гленрейвена и, в конце концов, к его смерти. «Эти бесконечные записи Эмануэля…» – мрачно подумала она. Привычка, которая, казалось, раздражала всех своей нелепостью, привела ее к бесславному концу.
Все, что она так долго создавала, теперь не принадлежало ей. Чувство гордости, возникшее при восстановлении Рейвенкрофта, – лошади, овцы, покупка земли – все это будто унесло ветром.
