Екатерина Левина - Соловей для черного принца
Дирингсы тоже не заставили себя ждать, и вскоре Джордан объявил об их прибытии. Оба, и лорд и леди Дирингс, мало улыбались и, я бы сказала, чувствовали себя не в своей тарелке. Но леди Редлифф приветствовала их, как равных, дружелюбно и ласково. И даже поинтересовалась здоровьем их единственного сына и наследника, сделавшего в Лондоне блестящую политическую карьеру и дружившего с самим лордом Биконсфилдом вплоть до его смерти.
Следом за ними появились Тернеры, тетя Гризельда и Сибил. С этими гостями старая леди не была столь же любезна. Приветствия она приняла с надменным безразличием, при этом проигнорировав миссис Тернер и Сибил, как будто тех и в помине не было перед ее спесивым носом. Зато тетушкину шляпу в виде бархатного фрегата с белоснежными перьями цапель вместо парусов, Элеонора подвергла щепетильному осмотру и, похоже, осталась уязвленной тем, что ее соперница не ударила лицом в грязь.
Когда приветственная часть закончилась, гости разделились на группы. Граф Китчестер шумно делился с мужской половиной своими достижениями в фермерском бизнесе и предложил после ужина посетить теплицы, какие обрели для него почти такое же масштабное значение, как и Китчестер. Леди Редлифф заняла разговором мисс Стил, миссис Блэкни, дочь барона, и леди Ирен. Судя по ублаготворённому лицу хозяйки, дамы поздравляли ее с возобновлением светской жизни.
— Провинция катастрофически скучна, дорогая Элеонора, вам ли этого не знать! — говорила мисс Стил. — И любой приём у нас или наших обожаемых соседей — все равно что благотворное дыхание Лондона, которое хотя бы на время разгоняет смертельную скуку. Я конечно уже не в том возрасте, чтобы наслаждаться танцами, но возраст не помеха предаваться сладости общения… Я так и сказала барону, когда мы получили приглашение, что Китчестеры, наконец-то, проснулись от спячки, и теперь то нам не придется скучать! Вы согласны со мной, Ирен?
— Да, да. Я помню ваши славные приемы, леди Редлифф. Дивное время было, дивное…
У камина на мягком стуле сидела миссис Уолтер. Ее фиалковое платье оттеняло белизну кожи, а блики пламени делали ее похожей на блестящий полупрозрачный фарфор. Женщина явно чувствовала себя неуютно, но все же, чтобы не разгневать мать, мягко улыбалась. За ее спиной высился Мэтью, как всегда занятый своей записной книжкой, казалось, он даже не замечал, что вокруг собралась толпа людей. Именно к Эллен подошли тетушка и миссис Тернер. Они вовлекли ее в разговор, и я заметила, как усталое лицо ее оживилось.
Жаннин в сильно утянутом розовом платье с турнюром развлекала адвоката. Несчастный все поглядывал в сторону Джессики, стоявшей у окна, видимо, пытаясь мысленно послать ей призыв о помощи. Но мисс Рассел, занятая думами (наверняка, об отсутствующем Дамьяне) не замечала заклинающих глаз. В этот раз в ее облике не было привычной для нее откровенной вольности: лиловый цвет элегантного без излишеств платья красиво гармонировал с длинными черными волосами, которые она заколола в высокую прическу.
Изредка чей-нибудь взгляд натыкался на сидевшего в углу согбенного человека, и гость морщился, словно на глаза ему попался двуногий захламленный шкаф с болтающимися на скрипучих петлях дверцами. Разумеется, то был полковник Ферджис Редлифф. Он был в алом мундире, украшенном тяжелыми золотыми эполетами, темно-желтыми обшлагами и серебряными галунами. В правой руке полковник держал сигару, в левой — белую перчатку, а ее напарница лежала на полу под нечищеным сапогом.
Я присоединилась к подругам. С немалой толикой зависти Летти оглядела меня с ног до головы и, покривив душой, вынесла приговор, что в Лондоне меня бы "милостиво приняли". Наряд же Сибил она назвала "подходящим для такой внешности". Сама же девушка была в алом платье из переливающегося шелка и струящейся органзы, приобретенном ею во время сезона в "лучшем" ателье. Безусловно, мисс Тернер затмила всех, и хотя этот вечер был нечета тем балам и приемам, что она посещала в столице, но доставлял ей не меньшее удовольствие. Она привлекала взгляды многих мужчин, особенно Артура Блэкни, внука барона.
Играла музыка. Неутомимый Джордан, демонстрируя приемы увертливости, сновал между группами, обнося гостей напитками. Он облачился в парадную форму, тщательно напомадил волосы и сильно начесал лоснящиеся бакенбарды, которые охватывали лицо, словно заключив его в пушистую раму. Из этой рамки выглядывал задранный вверх острый подбородок.
От группы мужчин отделился мистер Блэкни и направился к нам.
— Честное слово, мисс Сноу, — воскликнул он, приблизившись, — ваш дед переплюнет любого древнегреческого оратора!
— Его никто не остановит, если речь идет о Китчестере.
— Между нами говоря, я не знал, как сбежать от этих говорунов. Когда перед глазами такая неотразимая красота, у меня язык не поворачивается! Мне неслыханно повезло увидеть сразу трех обворожительных ангелов. Наверно, я сплю! Ущипните меня поскорее, моя любезная мисс Сноу.
Я представила его подругам. И когда он, склонившись над рукой Виолетты, облобызал ее, та одарила нас торжествующим взглядом. Но отдав дань моему статусу виновницы торжества, мистер Блэкни пригласил в первую очередь танцевать меня. Вальсируя с ним, я чувствовала себя неловко от его сального взгляда. Вслед за нами на середину зала вышли и другие пары. Даже граф Китчестер, запамятовав о своем нещадном простреле, пригласил Сибил и, подпрыгивая от удовольствия, изображал что-то отдаленно напоминавшее вальс.
Через некоторое время появился Дамьян. Нет, он не был в каком-то экстравагантном наряде, как опасались дед и Элеонора. Но судя по усмешке, которую мужчина адресовал заклятой противнице, он знал, что его опоздание оскорбительно для нее, и сделал это специально. Черный фрак, атласный белый жилет и галстук преобразили Дамьяна. Подумать только, когда-то я сравнивала его с беспутным шалопаем!
— Проклятье, — прокаркал граф, не постеснявшись собравшихся, — даже твое чувство юмора, должно иметь пределы! Прах тебя возьми, ну нельзя же пользоваться нашим гостеприимством для того, чтобы вдоволь поизмываться над людьми!
— Извини, старик…Прибыли развозчики и требовалось мое присутствие, чтобы проследить за отправкой товара. Я никак не мог оставить дела незаконченными.
По тому, с каким нахальством он говорил, граф не поверил ему. Но неожиданно для себя я отметила, что у Дамьяна вовсе не такая мерзкая ухмылочка, как мне казалось раньше. Гораздо неприятнее была у Артура Блэкни.
— Кстати, — старик обратился к гостям, — я думаю, в особом представлении мой подопечный не нуждается. Имя Клифера известно каждой вшивой собаке в округе!
