Спой, маркитантка! - Татьяна Ренсинк
Весело распевая французские песни, они, видимо, и не гадали застать русских офицеров в этом месте. Песни их стихли сразу, как въехали в совершенно тихую и пустую деревню. В панике стали бегать по дворам, смотреть вокруг... Ничего... Никого... Только и оставалось развести руками, но внезапно выскочившие перед ними на резвых конях чёрные гусары взмахнули саблями над головами и с криками стали нападать.
Застанные врасплох французы не успели собраться ни духом, ни мыслями... Тринадцать человек были привязаны к своим коням. Оставив лишь пятерых, чтобы забрать в плен, чёрные гусары ударили хлыстами коней французов, и те потащили неприятелей по земле, удаляясь прочь от деревни.
-А ты, - встряхнул Серж одного из французов перед собой и стал на французском объяснять, чтоб уехал к своим и предупредил о смерти, коль не повернут домой.
Вытаращив испуганно глаза на эмблему с черепом, француз назвал их смертоносным полком и скорее рванул верхом с места вдогонку своим. Только и слышал он вслед разразившийся хохот гусар:
-Бойтесь! Наша сила такова!
-Не зря берегут нас для особых дел! - воскликнул счастливый за успех Серж, и каждый гусар ударил друг другу торжественно по ладони:
-Да чтоб страху в них увеличилось!
С великой гордостью за успешно выполненное задание чёрные гусары вернулись в лагерь как раз к ужину. Сразу, как слез с коня, подбежал Данило к оглянувшейся от беседы с кухаркой Софье. Подхватил он её в объятия, кружил и целовал. Смеялись они счастливо так, что многие, даже заметивший генерал, любовались сим восторгом.
Взявшись за руки, убежали влюблённые скорее к реке, чтобы побыть подальше ото всех, и Данило вновь прижал любимую к себе, расцеловывая лицо:
-Ненаглядная моя,... как же хорошо!
-Вы победили, вернулись, - шептала счастливая Софья, и встретилась с удивлённым взглядом любимого:
-Мы? Ты же говори мне ты.
Он достал висевшую на шее ладанку и взглянул на неё, на свисающую вместе с нею серебряную букву Л:
-Это приносит мне удачу... А что за буква Л? Почему?
-Не знаю, - пожала плечами Софья. - У меня эта ладанка с буквой с рождения, сказала мама Дина. Она меня воспитывала, как родную дочь. А Л,... наверное,... любовь.
-Верно, что любовь, - расстегнул Данило ментик и оставил его лежать на траве. - Вот судьба и подарила её нам.
Взяв милую за руку, стал он спускаться к воде, у которой сели рядышком... Обнявшись, они ещё некоторое время молчали, наслаждаясь временем вместе и звуками запевших рядом сверчков. Рассказал Данило обо всём произошедшем в деревне, улыбался и встречал радостную улыбку возлюбленной.
Позабыли даже об ужине, снова ласкаясь то взглядами, то поцелуями... Вновь обнажившись и окунувшись в волны реки, влюблённые вовсе позабыли о жизни вокруг... Уносились в рай восторга тел, так жарко вновь жаждущих друг друга, и, казалось, звёзды сияли лишь для них...
* - Фураж - корм, предназначенный для питания животных.
Глава 19
-Не насытиться мне тобой, - ласково молвил Данило, улыбаясь проснувшейся на его груди любимой.
Оба в мокрых одеждах с ночи смотрели в глаза друг друга и вспоминали страстные ласки в реке. Снова губы их целовались, снова руки прижимали тела друг к другу, пока строгий голос вставшей на пригорке мамки Дины не побудил обратить на себя внимание:
-И надолго вы там остались?! Софья?! Марш обратно!
-Ой, - поспешила та подняться, отряхивая платье, но влажное оно так просто не очищалось. - Попадёт же мне...
-Переодеться есть во что? - встал рядом Данило и поднял с травы свой ментик, накинув тот ей на плечи. - Не замёрзни... Прохладно нынче.
-Мне тепло, - нежно взглянула Софья, и губы снова были одарены поцелуем.
-Усы отращиваю, - засмеялся Данило, проведя по уже довольно большой щетине. - Гусары усами хороши.
-Я не люблю усы, - опустила смущённо взгляд Софья, и Данило засмеялся, закружив её вдруг на руках:
-Я тоже!... Но как хотелось стать чёрным гусаром!
-Отпусти, - визжала радостно Софья, и встала в крепких объятиях любимого. - Не верится...
-Сегодня же вечером побреюсь, всё объясню товарищам, а как война закончится, подам в отставку. Буду лишь твой. Ничего не хочу, кроме как быть с тобой, - шептал Данило пылко, но ожидающая на пригорке мамка Дина снова крикнула:
-Софья! Сию же минуту сюда!
Неохотно выпустили Данило и Софья друг друга, и она убежала обратно в лагерь. Промчавшись мимо мамки Дины, указавшей в сторону навеса-кухни, Софья предстала перед кухаркой:
-Можно вновь помочь здесь?
-Конечно, милая, - засмеялась та, наливая в огромный котёл воды.
Она замечала, как Софья смотрит в сторону любимого, ушедшего вдруг к раскинутому по соседству лугу, и улыбалась:
-Хорош Протасов,... Данилка твой.
-Мой? - с удивлением взглянула Софья и улыбнулась, не скрывая чувств, переполняющих её.
-А чей же ещё? - ласково говорила кухарка. - Поди, удастся ему уговорить или выкупить для тебя место здесь, как получилось у моего мужа.
-Я слышала, что гусарам нельзя жениться, - удивлялась Софья, а кухарка кивнула:
-Не то, чтобы нельзя. Денег нет содержать жён, да и холостой гусар куда отважнее рвётся в бой. Не для кого себя беречь.
-Как же вам позволили пожениться?
-Вот, - пожала кухарка плечами и поставила на стол корзину с овощами. - Муж мой состоятельным оказался, да и приданое моё было немаленьким. Всё отдали, лишь бы вместе остаться.
-Как же хорошо! - восхитилась Софья, вновь оглянувшись в сторону Данилы, но его не было видно. - Только у
