Небо в алмазах (СИ) - Alexandrine Younger
Павлова бросила ручку на парту, представляя, что может происходить в воспаленном сознании Софки после нескольких встреч с Витей. Нравился всем, зараза с крылышками, но приходило время, когда он бессовестно убегал, не жалея разбитого сердца. И увидеть слезы новообретенной подруги Лизе не слишком хотелось. Лучше предотвратить беду сразу или хотя бы предупредить.
Ведь оба были ей дороги. Витя был неотделим от нее с самых ранних лет, а Софа так быстро сошлась с Лизой во взглядах на очень многие вещи, что других институтских будней Павлова просто не имела возможности вообразить. И не дай Бог…
— Никаких проблем, но я тебе уже говорила, Лиза. Милославского с малых лет знаю, уж эта морда и так из головы не уходит. Разберусь…
И пусть с Витей всё останется так, как есть сейчас: беседы соревновательные и дежурные. Просто провожает до дома, рассказывает пару-тройку историй из насыщенной событиями жизни, и, пожелав «доброй ночки», идёт своей дорогой.
— Быть может, Соф, ты не ошибаешься!
— Не бери в голову, Лизк! Всё не так уж плохо…
— Как знаешь, я не буду настаивать.
Лезть в дебри сознания подруги Лиза не планировала. Чужая душа, как известно, потемки, и пока Софа не вызывала каких-либо пожароопасных симптомов. И выглядит этим ранним учебным утром куда лучше, чем не выспавшаяся Лиза. Наверное, им с Косом нужно было меньше… смотреть на синее вечернее небо.
— Не переживай! Если потоп, землетрясение или соберусь в Никарагуа на постоянное место пребывания, то сразу к тебе, на разбор полетов, доктор!
— И поработаю подушкой для слез? Врачевать до какой степени тяжести алкогольного опьянения?
— Не дождешься, Павлова!
— Да кто мне разрешит тебя таким способом лечить?
— Развод и девичья фамилия?
— Нет, бойня космических масштабов, но я всегда выигрываю.
— Прорвемся, — Софа вздохнула с видом страдальца за всех, встающих на пары в шесть утра, — но со следующей пары я все-таки свалю…
* * *
Полуспортивная куртка не спасала от осенней прохлады. Лиза сидела на лавке перед учебным корпусом, ожидая Космоса, который опаздывал уже на десять минут. Наверное, местами убитые «Жигули» Юрия Ростиславовича, перешедшие Косу в наследство, не дали своему молодому хозяину дня без проблем. Люлька стала мала для Космоса, который не решался пересесть на новые колеса, но в машинах Лиза ничего не смыслила, худо-бедно разбираясь в марках и странах производства железных чудовищ.
Руки мерзли даже в плюс девять градусов по Цельсию. Хорошо, что шарфик не забыла, можно было укрыть горло, которое Лиза, как и всякий человек, ненавидящий болеть, не желала застудить. А методы лечения тёти Вали отличались суровой консервативностью. Репа с медом и луком будет сниться им с Пчёлой в ночных кошмарах. Духан от болеющих стоял противный, но зато через три дня все были здоровые и бодрые.
Скоро приедет Космос, и мучения Лизы вознаградятся. Но был и повод для серьезного разговора, и в этом Лиза винила только себя. И отчасти Витю, который пояснил, что это слухи дальше не пойдут. Если они и будут молчать об эпизоде на Рижском дальше, то всё, очевидно, пойдёт через заднее место.
Лиза очень хорошо изучила своего молодого человека. Космос полезет на рожон первым, разбираясь с неурядицей Белого, и заодно поднимет на уши полгорода. Всё чаще Лиза помышляла о том, что пора плюнуть на дурацкий совет Пчёлы — молчать в тряпочку, и для начала посоветоваться хотя бы с Валерой, ведь он всегда был единственным оплотом компании, который умел мыслить здраво и рационально.
Но Лиза чувствовала себя беспомощной и слабой. Ведь стоило оказаться рядом Холмогорову, близкому и родному, как иные события и люди переставали иметь для нее существенное значение. Должно быть, Лиза ведет себя эгоистично, но она счастлива, и не могла сопротивляться этой стихии по имени Космос. Погружалась с головой в собственное море, не боясь бурлящих и, порой, штормящих волн, не желала искать выхода — потонут вместе.
Софка была права, когда подозревала их в частых «зависаниях» до ночи, но выложить всю правду, какая она есть, Лиза считала нечестным. Как будто когтистые кошки вывернули душу наизнанку, показав самое незыблемое и сокровенное, и она бы обязательно чувствовала себя повинной перед Косом.
И все-таки… где он? Погода заставляла пожалеть о собственной безалаберности и беззаботности, грозя промозглой стужей. Кажется, или о Павловой на сегодня все позабыли? И даже верная Софа сбежала…
* * *
Осенний ветер решил отыграться на нервной системе Космоса. Ветрище, сволочь, пронизывал до костей, стоило только высунуться из просторного логова на Ленинском проспекте. Договорились встретиться с Филом и Пчёлой к часу дня, чтобы проветриться, а по пути захватить Лизу из института. Кос и сам обещал своему солнцу, что заберет её с пар в тринадцать тридцать, чтобы не вздумала идти в свою Ленинку.
Но были и другие вещи, достойные внимания, и Кос пытался сосредоточиться ни них. Почтальон в клювике притащил весточку от Белого, где помимо новостей о тяжести службы, были и прямые вопросы о Елисеевой, о существовании которой Космос, к стыду, позабыл. А обещал же другану посматривать за тем, что происходит в его семействе, а на деле вышло… Ладно уж, что матери Белого позванивал изредка, вызнавал о самочувствии и поверхностно пересказывал, чем хвалился их пограничник. Но кто знал, что дело пахнет керосином. Дама сердца не писала Сашке уже больше трех месяцев, и салага с ума сходил от праведной тоски.
Восставшая из пепла совесть, погнала Космоса в район панельных высоток, где обитала девушка Саньки, но ни самой Ленки Елисеевой, ни её родителей по нужному адресу не оказалось. Переехали в какую-то окраину. Впрочем, не за Елисеевой, ой не за ней, Космос наблюдал последний год. Пожаловаться на невнимание Кос, подобно Белому, не мог, и эта победная мысль заставляла глупо улыбаться собственному отражению в зеркале, признавая, что он влюбленный дурак, но ему всё равно, что подумают другие.
Главное, что Лиза была в нем уверена. Сердечная мышца, обитающая где-то в груди, наполнялась любовью и обожанием, которым Космос перестал видеть разумные границы. Один весенний день и безумно красивая девушка в его руках, смотрящая так притягательно и волнующе, перечеркнули все напрасные старания быть строже к себе, и, давно саднившими душу чувствами.
Отрезало, отвело от остального мира, потому что только в прозрачных зрачках Лизы, можно было заблудиться. Кос терялся раз за разом, оставляя холодный разум где-то на обочине, ощущая, что подобное происходит впервые. И сам
