Мне без тебя не жить (СИ) - Шарикова Мария

За последние месяцы хрупкая фигурка округлилась, оттого Катюша чувствовала себя неуклюжей гусыней. Благо Фрида Марковна смогла обновить её гардероб, выгодно скрыв её положение. Нынче на ней было темно-голубое платье из крепа с цветочным мотивом, и длинными рукавами. Катя тщательно выбирала наряд для встречи с мужем. Темные локоны Даша собрала в простой пучок, оставив спадать на лицо несколько прядей.

Постучав, Катюша стала ждать. Тревожно было на душе, но она все же взяла себя в руки. Послышалось недовольное "войдите" и Екатерина смело вошла в кабинет. Шелест платья был громко слышен в тишине, но Катерина отчётливее слышала стук собственного сердца.

Акарчеев поднял от стола глаза, и устало просмотрел на супругу. В последнее время он избегал Катерину, не в силах простить её низкий постой поступок. Но внутри Мишель разрывался на части. Хотелось прижать её к груди, целовать алые губы. Но граф устал. Он знал, что жена умело пользовалась его слабостями, преследуя собственные цели.

— Вы что-то хотели, Катрин? — как можно спокойнее спросил Михаил.

Катюша замялась, чувствуя себя неловко под пытливым взором ореховых глаз. Нервно теребя платье, мадам Акарчеева сказала:

— Я пришла поговорить, — тихо промолвила Катерина, приблизившись к Михаилу.

— Ранее вы не испытывали подобного желания, — с усмешкой заметил Мишель, — я вас слушаю, — холодно прибавил граф откинувшись на спинку кресла. Закинув руки за голову, он исподлобья наблюдал за женой.

Катя на миг залюбовалась супругом. Почему она никогда не замечала, что его поразительные глаза меняют свой цвет в зависимости от настроения хозяина, а белокурые кудри красивой волной спадали на высокий лоб.

— Я хотела извиниться перед вами. — Нервно сглотнув, сказала Катя. — Я поступила глупо и необдуманно.

— Я бы назвал ваш поступок немного по — другому. — Горько усмехнулся Мишель. — Где была ваша голова, сударыня, когда вы неслись на лошади? Или ваша ненависть ко мне столь сильна, что затмевает собой остатки разума?

— Миша, — Пробуя на вкус его имя, промолвила Катерина. — Вы не правы. Я не испытываю к вам ненависти….

— Оставьте ваши объяснения себе, мадам. — Акарчеев вскочил и нервно прошел к окну. — Мне они уже ни к чему. Все что мне надо от вас — это чтоб вы родили мне этого ребенка.

Катя смотрела на мужа, понимая, что своими руками разрушила то, что Бог подарил ей. В своей слепой любви к Николасу, она не разглядела человека, который протянул ей руку помощи в трудную минуту. А теперь этот гордый мужчина не хотел даже слушать ее. И Катерина не могла осудить его за это. Она в полной мере заслужила такого отношения.

— Может вы могли бы дать мне еще один шанс. — Несмело прошептала она.

— Поздно, Катрин…. — Помолчав немного, Мишель добавил. — Я я вам больше и не верю.

Слезы защипали глаза. Стало так больно и обидно, что захотелось, как в детстве, кинуться маменьке в колени и плакать пока со слезами не выльется все отчаянье. Катя зажмурилась, стараясь не показать мокрых глаз. Она не видела, как в этот момент Мишель окинул ее взглядом. Маленькая, хрупкая жена вызвала в нем мгновенный отклик, захотелось прижать ее к груди и гладить по голове, пока не испарятся ее страхи. Но он больше не пойдет ей на встречу. Она сама привела их жизнь к такому повороту.

— Идите к себе. — Проговорил он устало. — Мне надо собираться в дорогу.

— Вы уезжаете? — Выдохнула Катя, понимая, что не хочет отпускать его от себя.

— Дела требуют моего приезда в Киев. — Акарчеев опустился в кресло, снова углубившись в бумаги.

Катя еще какое-то время стояла перед ним, ожидая, что муж скажет ей еще что-нибудь. Но Мишель будто не замечал ее. Тяжело вздохнув, она вышла из кабинета. «Ни чего». — Говорила Катрин себе. — «Он вернется скоро и уж тогда она сделает все, чтобы вернуть его расположение».

Глава 17

Покинув кабинет мужа, Катя дала волю рвавшимся наружу слезам. Что же она натворила? В погоне за тем, что уже не вернётся, она потеряла возможность наладить свою жизнь. Едва держась на ногах, Катюша прислонилась к двери, не в силах заставить себя уйти. Легкое движение в животе заставило её неожиданно ойкнуть. Вот она, новая жизнь, которая уже давала о себе знать. Тепло охватило молодую женщину, и она невольно положила руку на слегка округлившийся живот. Прошлая беременность прервалась неожиданно, от того она не могла чувствовать, как маленькая частичка её живёт своей жизнью. Слезы вновь потекли рекой от осознания того, что она могла быть такой жестокой! Неприязнь мужа была ей понятна, ведь не иначе как вероломством её поступок назвать нельзя. Но Боже, где найти силы вернуть доверие Михаила? Ведь она сама не находила сейчас себе оправдания. Если б только муж мог знать, как корила она себя. Где найти прощения? Катя приходила в ужас, стоило подумать, если бы ее затея удалась. Как могла она желать смерти ребенку, если сама не так давно пережила эту страшную потерю? Столько вопросов крутилось в ее голове, но ответов на них мадам Акарчеева найти не могла.

Вернувшись в свои покои, графиня долго металась из стороны в сторону. Как же ей не хотелось отпускать от себя мужа! Но любой предлог ныне казался смешным, ведь Мишель все равно не послушает её! Часом позже она спустилась в гостиную застав там Марию и Евдокию Семеновну. При её появление дамы улыбнулись натянутой улыбкой, но первой молчание нарушила Мария.

— Катрин, вы слышали, что Мишель уезжает в Киев? — лицо девочки было наполнено грустью, а большие серые глаза с укором смотрели на невестку, — ведь это из-за вас, да? — неугомонно продолжала Маша.

— Мари, прекратите немедленно, — одернула свою любимицу Евдокия Семёновна, — Екатерина Андреевна не имеет ни какого отношения к отъезду твоего брата. Поэтому, ты должна попросить у Катрин прощение.

Девочка недовольно поджала губы, но все же сказала:

— Прошу извинить меня, — сквозь зубы произнесла Мария. Она невзлюбила Катрин с первого взгляда, ведь то, как она относилась к её любимому брату, заменившему ей родителей, не придавало ей уважения.

Катерина неспешно пересекла уютную гостиную, выполненную в нежно розовых тонах. Эта комната нравилась ей больше всего. Изящная мебель, небольшой столик у окна, миниатюрные статуэтки в углах на резных подставках. Особой гордостью был восхитительный персидский ковер на полу. Катя частенько бывая здесь в одиночестве, скидывала легкие туфельки и зарывалась ногами в пушистый ворс. Но сейчас атмосфера в комнате не располагала к отдыху. Катрин присела на краешек софы, в который раз сдерживая себя в присутствие золовки. А ведь подобное продолжается изо дня в день. Но Катерина даже не думала о том, чтобы пожаловаться Михаилу, хорошо понимая чувства молоденькой девицы.

Неожиданно на пороге возник Акарчеев, полностью готовый к дороге. Мишель внимательно оглядел своих домочадцев. Приблизившись к жене и склонившись к её руке, он поцеловал изящное запястье.

Катенька встрепенулась, не зная себя от счастья, подняла глаза, встретившись взглядом с тёплыми кариими глазами, которые нежно поглядывали на неё, но тут же стали серьёзными.

— Мари, — обратился он к сестре, — ежели ты и дальше желаешь сохранить наши доверительные отношения, то я попрошу тебя впредь относиться с уважением к моей супруге.

Девочка вспыхнула, но утвердительно кивнула.

— Катюша, я еду в Киев, но это ненадолго, — Михаил вновь обернулся к Катерине, заметив в её глазах неподдельную грусть. Может он напрасно не дал ей возможность объясниться? Ведь наверняка ее раскаянье было искренним. Но стоило ли верить той, что хотела поступить так жестоко с их неродившимся ребёнком? И чтобы случилось, не подоспей он тогда? Акарчеев даже не хотел думать о том. Да и спонтанная поездка в Киев лишь предлог подальше уехать от супруги, дабы не пойти на поводу у своих эмоций. Из задумчивости его вывел тихий голос Кати.

— Но вы ведь непременно вернётесь к Благовещенью? — голос её дрожал, отчего Мишель захотел отменить эту поездку, и остаться с женой, обнимая и прижимая к груди. Но решив не нарушать своих слов, Акарчеев отправился в Киев. Уезжал он с тяжелым сердцем, будто расставаясь на долгий срок. Но так скорее всего будет лучше для всех. Вдали от Катерины, он сможет спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и возможно найдет единственно верное решение. Да и у Кати будет время успокоиться и решить, что для нее важнее. И тогда они смогут поговорить, по крайней мере Мишель даст жене такую возможность.