Джоан Смит - Аромат розы
Его взгляд говорил о том, что шампанское – это комплимент мне за мое платье.
Мама проворчала:
– Вы слишком экстравагантны, милорд! Шампанское! Можно подумать, что шампанское для нас – непозволительная роскошь! Когда папа был жив, у нас в погребе всегда были отличные вина.
Не желая выглядеть жалкой провинциалкой, как мама, я внимательно прочитала меню и выбрала камбалу и цыпленка.
Мама сказала:
– Я, пожалуй, возьму то же самое.
Лорд Уэйлин настаивал, чтобы мы заказали крабов и всякие другие изысканные блюда, но в конце концов тоже остановился на камбале и ростбифе.
Когда подали вино, он произнес:
– За наш успех. За то, чтобы мы уехали отсюда более богатыми людьми!
Это я тоже сочла за комплимент, потому что, произнося эти слова, он посмотрел на меня с загадочной улыбкой. Как будто хотел сказать, что кроме золота и бриллиантов на свете существуют и другие богатства.
– За наш успех, – повторила я, и мы выпили.
Жаль, что после первого бокала шампанского это многообещающее начало не получило дальнейшего развития. Подали рыбу, и разговор сразу повернул на деловые темы.
Я спросила:
– Интересно, лорд Уэйлин, почему вы остановились в «Бишопс Даун»? Уж не потому ли, что в этом отеле жила ваша тетушка, когда она приезжала в Танбридж?
– Именно поэтому. Так она говорила мама. Я уже навел справки и узнал, что она действительно останавливалась здесь несколько лет назад, но последние пять лет не появлялась. Как раз тогда и пропало ожерелье. Тем не менее, она продолжала ездить в Танбридж, и даже чаще, чем раньше. В первые пять лет после приезда к нам из Шотландии она ездила сюда только раз в год. Потом стала ездить четыре раза: в начале января, апреля, июля и октября. Очевидно, с возрастом ей нужно было чаще пить железистую воду. Но все же странно, что это происходило так регулярно.
Мама уронила вилку и взволнованно воскликнула:
– Действительно странно! Барри тоже ездил в Лондон четыре раза в год и примерно в те же числа.
Уэйлин даже рот открыл от удивления:
– Вы уверены? Кажется, кое-что уже начинает проясняться.
– Нет, милорд. Хотя даты и совпадают, но вряд ли это что-нибудь значит. Ведь они были почти незнакомы. И даже, если бы они были друзьями, у них не было причины это скрывать – оба были одиноки и вольны поступать так, как им заблагорассудится. Могли даже пожениться.
– Дядя снял пять тысяч со своего счета в банке пятнадцатого мая, – заметила я, – эта дата не совпадает со временем его отъездов.
– Он, должно быть, потратил эти деньги в Танбридже или Лондоне, – сказала мама, – я уверена, что в Гернфильде он их не тратил.
– По всей вероятности, в это время происходило что-то очень важное, что заставляло их обоих уезжать из дома, – предположила я, – например, скачки или какие-нибудь интересные встречи.
– Какие могут быть скачки в середине зимы! – возразил Уэйлин. – Мы должны узнать, какие здесь еще бывают развлечения. Кстати, тетя Маргарет любила театр.
– Тогда бы она ездила в Лондон, – сказала мама. – Ведь Лондон не намного дальше от Парэма, чем Танбридж Уэллз. Да и Барри не интересовался в театре ничем, кроме артисточек.
Когда мы принялись за цыплят и ростбиф, я рассказала о своей идее походить по ювелирным магазинам и ломбардам. Уэйлин заметил, что он собирался сделать то же самое.
– Вы, наверное, удивились, зачем мне понадобилась копия ожерелья.
– Очень удивилась, и далее вернулась в прихожую, чтобы забрать ее у вас, но увидела вас со Стептоу и забыла про ожерелье.
– Стептоу, – сказал он задумчиво. – По-моему, этот плут что-то знает.
– Он вам сказал что-нибудь? – поспешно спросила я.
– Ничего важного. Но у него были такие же масляные глазки, когда он заявил, что ничего не знает о моей Таньской вазе. Перекупщик, которому он ее продал, отказался опознать его. Думаю, они сговорились.
– Если Стептоу что-то знает, чего он надеется добиться своим молчанием? – спросила мама.
– Он ждет, чтобы мы заплатили ему за молчание, – ответила я.
Уэйлин отрицательно покачал головой:
– Я уже пытался предлагать ему деньги, но безуспешно. Если нам здесь ничего не удастся узнать, нужно будет установить за ним наблюдение.
– Почему бы вам не поместить объявление в «Танбридж Джорнал» с просьбой к друзьям леди Маргарет откликнуться и связаться с вами? У нее наверняка здесь были друзья, ведь она так часто сюда ездила.
– Отличная мысль! – воскликнул лорд Уэйлин.
Мама покраснела и довольно улыбнулась.
– А ее компаньонка, милорд? Она не могла ездить без компаньонки.
– У нее была некая миссис Ридл, она давно жила в нашей семье. Когда тетя умерла, она уехала домой, на север. Я написал ей перед отъездом из Парэма, но ответ вряд ли придет скоро. У меня нет ее адреса и я написал на имя Ангуса Макинтоша. Это сын лорда Макинтоша от первого брака, который унаследовал его родовое имение. А вы можете разыскивать камердинера мистера Макшейна, или его кучера, или…
Мама с досадой покачала головой:
– У Барри не было ни лакея, ни своей кареты. Он пользовался нашей, когда ездил с визитами к соседям, и когда она не нужна была нам самим, а путешествовал он всегда в дилижансе.
– Жаль. А у него были близкие друзья?
– Да, но не в Англии, – сказала мама. – Мы родом из Ирландии. Он уехал в Индию оттуда. Когда он переехал к нам в Гернфильд, то почти все время сидел дома и никуда не ездил, только в Лондон.
– Или, возможно, в Танбридж Уэллз, – заметила я. – Нужно узнать, не останавливался ли он в этой гостинице.
– Если он и жил здесь, то наверняка под другим именем. Я уже просмотрел их книги за пять лет, его фамилии там нет. Но здесь много других гостиниц. Нам нужно поспрашивать в каждой. Жаль, что у вас нет его портрета. Я привез с собой миниатюрный портрет леди Маргарет.
И он достал из кармана миниатюру из слоновой кости. Я не думала, что леди Маргарет была в молодости такой красавицей. Это была светловолосая леди с ласковым взглядом голубых глаз и очаровательной улыбкой.
– Вряд ли кто-нибудь узнает ее по этому портрету, – сказала я, передавая его мама.
– Не сразу, может быть, но старые друзья ее узнали бы, – возразил лорд Уэйлин.
– Ну конечно, я узнаю ее! – воскликнула мама. – Она была очень хороша в молодости. К сожалению, у меня нет ни одного портрета Барри, – тут она хлопнула себя по лбу и рассмеялась, – какие же мы с тобой глупые, Зоуи! Ты же рисовала дядю Барри десятки раз. У тебя сохранились эти наброски?
– Конечно, сохранились в одном из старых альбомов. Жаль, что я не догадалась захватить их с собой.
– Вы можете попросить, чтобы вам прислали этот альбом слуги, – предложил лорд Уэйлин.
