Вики Баум - Гранд-отель
Возьмем, к примеру, господина Прайсинга, генерального директора Акционерного общества «Саксония» — хлопчатобумажные текстильные изделия; возьмем этого молодцеватого, хоть и вполне заурядного коммерсанта, возьмем его для примера, и вскоре мы увидим, чем занимаются в Гранд-отеле люди его касты с восьми до десяти часов утра.
Генеральный директор Прайсинг, высокий, несколько полноватый и даже грузный человек средних лет, прибыл в отель немыслимо рано — в шесть двадцать утра. Так получилось по той причине, что в злосчастном Федерсдорфе останавливаются только пассажирские поезда. Несмотря на величайшие усилия, Прайсингу до сих пор так и не удалось добиться, чтобы скорый поезд делал остановку в Федерсдорфе, и приходилось довольствоваться тем, что фирма «Саксония» получила в свое распоряжение дополнительную железнодорожную ветку, по которой доставлялось производственное сырье и другие материалы и товары. Но это просто к слову. Итак, после тряски в поезде Прайсинг прибыл в отель изрядно уставший; он с крайним раздражением узнал, что заказанный для него люкс относится к числу самых дорогих номеров Гранд-отеля. Семьдесят первый номер на втором этаже, с приемной и ванной, семьдесят пять марок за сутки. Прайсинг был бережлив: например, он принципиально распорядился не доставлять в Берлин свой автомобиль, чтобы не пришлось платить шоферу из своего кармана. Однако, после того как дорогой люкс был оплачен, Прайсинг первым делом залез в ванну и долго нежился в горячей воде — в точности так же, как недавно наслаждался комфортом другой обитатель Гранд-отеля, приехавший из Федерсдорфа, — бухгалтер Крингеляйн. После ванны Прайсинг ненадолго прилег, но, несмотря на это, так и не избавился от озноба после бессонной ночи. Он встал, оделся, распаковал чемоданы, обстоятельно разобрал вещи, повесил костюмы на привезенные из дому плечики. Каждый ботинок, каждый сверток с бельем — все было уложено в чистенькие полотняные мешочки, и на каждом мешочке была аккуратно вышита красной гладью монограмма «К» и «П».
Завязывая галстук, Прайсинг рассеянно поглядел в окно: улица тонула в утреннем тумане. Было еще рано, едва рассвело, мусороуборочные машины чистили щетками асфальт, желтые автобусы проплывали в сумраке, словно корабли. Прайсинг посмотрел вниз, но ничего не увидел. Ему предстоял нелегкий день. Нужно было сосредоточиться и все как следует продумать. Он вызвал звонком лакея и отдал, велев почистить, свои ботинки, даже обувной крем он привез с собой — желтый и бесцветный. Номер Прайсинга к тому времени уже наполнился неопределенным запахом торопливой служебной поездки: пахло кожей чемоданов, одеколоном, скипидаром, сигарным дымом. Педантично, неторопливо и аккуратно, как все, что бы он ни делал, Прайсинг достал бумажник и заплатил лакею. Во внутреннем отделении бумажника лежала толстая пачка купюр по тысяче марок — если едешь на переговоры, никогда не знаешь, сколько может понадобиться наличных. Пересчитывая деньги, Прайсинг поплевал на пальцы — жест мелкого служащего, который сделал карьеру. Потом сунул бумажник в карман и изнутри приколол его английской булавкой к подкладке своего серого суконного пиджака. Затем он несколько минут расхаживал взад и вперед по комнате, шаркая красными дорожными туфлями и мысленно выстраивая будущие переговоры с представителями хемницких трикотажников. Он поискал пепельницу, но нигде ее не обнаружил и с раздражением стряхнул пепел сигары в чернильницу. На письменном столе в его номере стоял такой же бронзовый чернильный прибор, какой вызвал восхищение бухгалтера Крингеляйна в семидесятом. Директор Прайсинг задумчиво погладил крылья орла. Но вот лакей принес начищенные ботинки, и без десяти минут восемь Прайсинг закрыл за собой дверь номера. Спустившись вниз, он вторым занял очередь к парикмахеру. Несмотря на озабоченность, выглядел Прайсинг солидно и важно, когда с гладко выбритыми щеками, с довольной физиономией человека, у которого хорошее настроение, сел завтракать, и позднее, когда ровно в половине девятого к нему явился пунктуальный господин Ротенбургер. Это был совершенно лысый человек, даже бровей и ресниц у него вроде и не было, отчего лицо его всегда казалось удивленным, что плохо вязалось со скептицизмом, свойственным людям его профессии: Ротенбургер по роду деятельности представлял собой нечто среднее между биржевым маклером и банкиром, иногда выступал он и в роли коммерческого агента, а кроме того, являлся членом опекунских советов различных мелких предприятий, знал все и всех, передавал информацию, держал в руках нити разнообразнейших сделок. Именно он пускал по свету новые анекдоты про биржевиков, и он же распространял опасные слухи, от которых прыгали или колебались биржевые курсы. В общем, он был занятный, небезопасный и нужный человек, этот Ротенбургер.
— Доброе утро, Ротенбургер, — поздоровался Прайсинг, протянув пришедшему два пальца, между которыми была зажата сигара.
— Здравствуйте, Прайсинг. — Ротенбургер сдвинул шляпу на затылок, сел и положил на стол свой портфель. — Ну что, в столицу пожаловали?
— Да вот, пожаловал. Рад вас видеть. Что заказать? Чай, коньяк, а может, глазунью с ветчиной?
— Пожалуй, коньяку выпью. Как семейство? Супруга? Дочурки? Все благополучны?
— Спасибо, все в порядке. Было очень приятно получить от вас поздравление с серебряной свадьбой.
— Пустяки, что тут особенного. А как вас чествовала фирма?
— Господи, да какое там чествование! Сплавил фирме свой старый автомобиль, получил взамен новый — вот и все.
— Ага! Государство — это я. «Фирма — это я», — может сказать о себе такой человек, как вы, Прайсинг. А как поживает ваш тесть?
— Благодарю, превосходно. На здоровье не жалуется.
— Ох, и давненько мы с ним знакомы. Подумать только, ведь с чего он в свое время начинал, с шести ткацких станков для жаккардовых покрывал, да еще в такой крохотной комнатенке… А сегодня! Умопомрачительно.
— Да, дело поставлено и идет неплохо, — Прайсинг особенно подчеркнул последние слова.
— Наслышан, наслышан. Поговаривают, что вы построили великолепную виллу, настоящий дворец с большим садом?
— Ну да. Сейчас там действительно есть на что посмотреть. Это все затеи моей жены, она, знаете ли, так увлеклась, просто ни о чем другом и слышать не хочет. Да, у нас в Федерсдорфе сейчас есть на что посмотреть. Приехали бы как-нибудь.
— Спасибо. Премного благодарен. Очень любезно с вашей стороны. Может быть, со временем соберусь в недолгую служебную поездку. Если, конечно, мне будут возмещены дорожные расходы…
После формального обмена любезностями оба собеседника внутренне собрались и перешли к сути дела.
