Джейн Фэйзер - Брачные игры
Ладно, так он никогда ничего не узнает, если будет и дальше кружить по площади. Дуглас взглянул на свои карманные часы. Стрелки показывали половину четвертого. Что ж, самое время войти и встретить свою судьбу.
Он поднялся по ступенькам к парадной двери и решительно взялся за отполированный до блеска дверной молоток в форме львиной головы. Дверь отворилась раньше, чем затих гулкий звук удара. Представительный седовласый дворецкий почтительно склонил голову:
– Добрый день, сэр.
Дуглас вручил ему свою визитную карточку.
– Мне нужно поговорить с лордом Бакингемом, который, как я понимаю, будет сегодня у мисс Дункан.
– Конечно, сэр. Его милость еще не прибыли, но, если вы соизволите войти, я сообщу о вас мисс Дункан. – Дженкинс украдкой оглядел посетителя и не нашел ни в его внешности, ни в манерах ничего достойного порицания. Доктор, одетый в приличествующий случаю черный фрак, серый жилет, черный галстук и полосатые брюки, выглядел представительно. – Могу я взять вашу шляпу, сэр?
Приняв у гостя шляпу и трость с серебряным набалдашником, Дженкинс пристроил их на столик у стены, где уже лежали предметы, оставленные другими джентльменами. Затем с визитной карточкой в руке пригласил доктора проследовать в гостиную.
Дуглас не заметил пристального внимания дворецкого, ибо сам с любопытством озирался по сторонам. Во всем чувствовались старые деньги: в устилавших паркетный пол слегка потертых, но сохранивших былое очарование обюссонских коврах, в шератоновском столике у стены и паре стульев в стиле чиппендейл. Его заинтриговали гвоздики в крохотных вазочках, рассчитанных на один бутон, пока он не оказался в гостиной и не обнаружил, что к груди каждой дамы приколот цветок.
Дженкинс объявил, глядя на карточку:
– Доктор Дуглас Фаррел.
Честити резко повернулась от сервировочного столика у стены, где разливала чай. Ее первой непроизвольной мыслью стало, что Дуглас Фаррел – на редкость привлекательный мужчина. Странно, она не замечала этого раньше. Хотя нет, он ей определенно понравился, когда она впервые увидела его в магазинчике миссис Билл. Когда же они встретились во второй раз, лицом к лицу, вот тогда она не обнаружила в нем никаких достоинств.
Честити шагнула вперед, вытянув руку, со спокойным выражением лица и слегка вопросительной улыбкой на губах:
– Доктор Фаррел... Мы раньше не встречались?
Определенно не старая дева. И уж точно не бедная родственница, которую держат из милости, подумал Дуглас и протянул руку.
– Нет. Прошу извинить меня за вторжение. Честити с некоторым удивлением отметила, что ее рука полностью исчезла в его большой ладони. Рукопожатие доктора было твердым, теплым и сухим. И чуть более долгим, чем необходимо.
– Мне сказали, – продолжал он, – что я могу встретиться здесь с лордом Бакингемом. У меня к нему дело, но мы разминулись в клубе. – Он улыбнулся, отпустив наконец ее руку.
В угольно-черных глазах доктора плясали смешинки, выразительные губы иронически изгибались, образуя на щеке забавную ямочку. Честити вдруг поняла, что еще ни разу не видела его улыбающимся.
– Лорд Бакингем обычно бывает у нас по средам, – старалась говорить непринужденным тоном Честити, – но пока его нет. Позвольте предложить вам чай. – Она вернулась к сервировочному столику.
– Доктор Фаррел, я сестра мисс Дункан, Констанс Энсор... а это еще одна наша сестра, леди Молверн.
Перед Дугласом предстала высокая элегантная женщина, черты которой, как и черты стоявшей рядом худощавой дамы, носили явное сходство с чертами мисс Дункан. Волосы у сестер были скорее золотистыми, чем рыжими, глаза зелеными, а не ореховыми, как у мисс Дункан, но не приходилось сомневаться, что все они принадлежат к одной семье.
Он обменялся с ними рукопожатием, объяснив свое присутствие необходимостью поговорить с лордом Бакингемом. Они отнеслись к его словам с той же незаинтересованной любезностью, что и их сестра, которая снова появилась рядом с чашкой чая в руках.
– Сандвич, доктор Фаррел? Или вы предпочитаете пирожное?
– Ни то, ни другое, спасибо, – поблагодарил он. – Я и в самом деле не хотел бы обременять вас.
– Я хозяйка сегодняшнего приема, доктор Фаррел, – произнесла она с прохладной улыбкой. – И рада всем, кто пожелал нас навестить. Но вы, наверное, не из Лондона?
– Да, я из Эдинбурга, – ответил он.
– Тогда понятно, – промолвила она. – Очевидно, там не придерживаются светских обычаев.
Как будто он прибыл сюда прямиком из джунглей Самоа, не без раздражения подумал Дуглас. Он чувствовал легкий антагонизм, исходивший от достопочтенной мисс Дункан, но, хоть убей, не мог понять его причины.
– Графиня Делла Лука, мисс Делла Лука, – объявил Дженкинс.
– Прошу прощения. – Честити упорхнула навстречу новым гостям. – Графиня, синьорина, как мило, что вы пришли. Выпейте чаю и позвольте представить вас. Вы знакомы с леди Бейнбридж? – Она потянула вновь прибывших к кружку дам, расположившихся вокруг камина с чашками чая на коленях. – Вы, конечно, помните моих сестер, Констанс и Пруденс. А это леди Уинтроп с дочерью. Через пару недель Эстер выходит замуж.
Женщины дружно защебетали в ответ. Лаура, усевшись рядом с Эстер, вперила в нее взгляд своих довольно выпуклых глаз.
– Где вы собираетесь провести медовый месяц, мисс Уинтроп? – справилась она. – Вы должны непременно побывать в Италии. Без посещения Флоренции и Рима никто не может считать свое образование законченным.
– Но там, кажется, довольно холодно зимой? – робко возразила Эстер, смущенная властным тоном и немигающим взглядом новой знакомой.
– Вовсе нет. Флоренция находится на юге Италии, – отмахнулась Лаура, демонстрируя полное пренебрежение к географии.
– Неаполь и Сорренто, пожалуй, южнее, – заметила Пруденс с коварным блеском в глазах.
– О, там нечего смотреть, – перебила Лаура.
– А как же Помпеи? – поинтересовалась Честити. – У меня сложилось впечатление, что Помпеи заслуживают особого внимания.
– Если бы они еще позволяли женщинам осматривать эротические фрески, – вставила Констанс. – Когда мы были там несколько лет назад, нам не разрешили даже взглянуть на них, между тем как мужчин принимали с распростертыми объятиями и похотливыми подмигиваниями.
– Не думаю, что подобное зрелище приемлемо для женских глаз, – чопорно промокнула платком уголки губ Лаура. – Я просто содрогаюсь при одной мысли о нем.
– А по-моему, тогда уж и микеланджеловского Давида нужно прикрыть набедренной повязкой, – молвила Честити приторным тоном, протягивая Лауре чашку. – Мне приходилось отводить глаза каждый раз, когда мы проходили мимо. – Она повернулась к доктору, который подошел ближе, уставившись на белую гвоздику на груди мисс Делла Лука: – Как вы считаете, доктор Фаррел? Следует ли разрешать женщинам любоваться мужской анатомией в произведениях искусства?
