Аманда Квик - Другой взгляд

Венеция прочистила горло.

– Не обижайтесь, сэр, но разве у вас имеется опыт ведения подобных дел?

– Нет. Такое в тайном обществе случается нечасто. Я ученый и исследователь, а не частный детектив.

– Ясно, – вздохнула Венеция.

«До чего же приятно вновь оказаться в обществе этой женщины», – подумал Гейбриел.

Она казалась гораздо прекраснее наяву, нежели в его мечтах. Строгое черное платье модного покроя явно имело целью отпугнуть потенциальных ухажеров, но его оно почему-то еще сильнее возбуждало.

Облегающий корсаж с квадратным вырезом красиво подчеркивал высокую грудь молодой женщины, ее тонкую талию и изящные округлые бедра. Юбка с разрезами приоткрывала лодыжки, а кружевной турнюр придавал всему облику некую игривость.

Удивительно, почему эта женщина, будучи талантливым фотографом, не осознавала ту особую привлекательность, которую придавали ей глубокие цвета ночи?

Некоторых мужчин ее сила и решительность вполне могли бы испугать, но Гейбриела эти качества возбуждали ничуть не меньше, чем изящные лодыжки.

– И насколько же вы продвинулись в поисках? – осведомилась Венеция.

«Она явно сомневается в моих способностях», – подумал Гейбриел.

– К сожалению, я не ближе к цели, чем в тот день, когда воры пытались проникнуть в Аркейн-Хаус, – признался он.

Венеция на мгновение закрыла глаза.

– Я так и думала.

– Все это время мы с братом подозревали, что кражу попытался совершить кто-то из членов тайного общества, удачно скрывший свое лицо, но теперь я начинаю в этом сомневаться. Если же тут замешан кто-то из посторонних, то круг подозреваемых бесконечно расширяется.

– Вряд ли список окажется слишком длинным. Сомневаюсь, чтобы многие люди вообще знали о существовании этого вашего алхимика, не говоря уже о том, что лабораторию его обнаружили. И уж надо быть сумасшедшим, чтобы охотиться за записной книжкой двухсотлетней давности.

– Надеюсь, вы правы. – Гейбриел удержал взгляд молодой женщины, стараясь внушить ей всю серьезность ситуации. – Венеция, должен признаться, я не в восторге оттого, что вы оказались замешаны в эту историю.

– Да я и сама не слишком рада. Должно быть, вы заметили, мистер Джонс, что у меня теперь есть собственный бизнес. Я не могу допустить, чтобы мое имя упоминалось в связи с алхимией, убийством и покойным супругом, которому не пришло в голову ничего умнее, чем восстать из мертвых. Я рискую все потерять. Если это произойдет, моей семье не на что будет жить. Вам понятно, сэр?

– Да, я обещаю сделать все, чтобы защитить вас и вашу репутацию, но не просите меня держаться подальше от вас и вашего дома. Ситуация сложилась слишком опасная.

– А что может грозить мне? – испуганно переспросила Венеция.

– Что угодно, раз уж вы представились вдовой Гейбриела Джонса.

– Если бы вы не дали того интервью…

– Венеция, я встретился с репортером, потому что должен был действовать быстро. Когда я узнал, что вы сотворили, мне не оставалось ничего, кроме как решительно встать на вашу защиту.

– От кого меня защищать? – удивленно заметила она.

– От человека, похитившего формулу и пытавшегося похитить сундук.

– А какой интерес для него представляю я?

– Очень большой, – ответил Гейбриел, тщательно подбирая слова. – Если преступник узнает о вас и свяжет ваше имя с моим, он может что-то заподозрить. Во всяком случае, он может почувствовать, что за ним до сих пор охотятся.

Венеция очаровательно нахмурилась.

– Охотятся? Что за странное выражение?

Гейбриел стиснул зубы.

– Не цепляйтесь к словам. Дело в том, что рано или поздно вы обязательно привлечете внимание преступника. Это вопрос времени. Слишком уж много совпадений.

– Что ему с меня взять? Я простой фотограф.

– Фотограф, снимавший экспонаты в Аркейн-Хаусе, – медленно проговорил Гейбриел. – Фотограф, на котором я якобы женился.

Глаза ее расширились.

– Ничего не понимаю!

«Да нет, она начинает понимать, – подумал Гейбриел. – Видно по глазам».

– Преступнику зачем-то понадобился сундук, – продолжил Гейбриел. – Он понимает, что после неудачной попытки ограбления сундук наверняка спрячут в большом склепе. Тогда он уже не сможет завладеть им. Но в то же время преступнику известно, что где-то существует фотография этого сундука.

Венеция прокашлялась:

– Все ясно!

– Узнав, что экспонаты фотографировали вы, он может подумать, что у вас сохранились негативы. Вы же сами сказали, что большинство фотографов хранят у себя негативы.

– Господи!

– Теперь вы понимаете, почему вам грозит опасность, миссис Джонс?

– Да. – Венеция изо всех сил сжала ручку. – Но что вы предлагаете?

– Если преступник решил проследить за вами, как я предполагаю, то он будет держаться поблизости. Он очень хочет узнать, действительно ли вы моя жена и жив ли я сам до сих пор.

– Откуда вы знаете?

– Этим-то я и намерен заняться.

Венеция удивленно посмотрела на Гейбриела. Он проигнорировал ее выражение.

– В любом случае если я мыслю в правильном направлении, то смогу установить личность преступника, прежде чем он сумеет навредить еще кому-либо.

– И что вы намерены предпринять, сэр? Поставить охранников у парадного и черного входов? Господи, разве вы не понимаете, что так только распалите слухи? Я не могу допустить такого!

– Нет, я буду действовать более тонко.

– Неужели вы считаете, что неожиданное появление и страстное желание воссоединиться с супругой, о котором вы недавно поведали прессе, это тонкий подход?

– Должен заметить, всю эту кашу заварили именно вы.

– Не пытайтесь повесить это на меня, сэр. Откуда мне было знать, что вы инсценировали собственную смерть? – Венеция резко поднялась на ноги и буквально накинулась на Джонса. – Вам ведь даже в голову не пришло, прислать мне весточку о том, что вы живы и здоровы.

Гейбриел почувствовал, что она не на шутку разозлилась.

– Венеция…

– Вы думаете, как я себя почувствовала, когда прочла в газете о вашей смерти?

– Я не хотел вмешивать вас в это дело, – спокойно проговорил Гейбриел. – Я не поддерживал с вами связь, потому что боялся за вас.

Венеция расправила плечи.

– Это слабое оправдание.

Гейбриел начал терять контроль над собой.

– Вы же сами сказали, что желаете сохранить в секрете ту ночь в Аркейн-Хаусе. Насколько я помню, вы планировали закрутить коротенькую интрижку?

Губы Венеции сжались в тонкую линию. Она опустилась в кресло.

– Это смешно! Поверить не могу, ведь мы спорим из-за того, что вы оказались живы.

Гейбриел помолчал, не зная, как реагировать на перепады ее настроения.