Клаудиа Дэйн - Сгорая от любви
– Я не спрашиваю, голодна ты или нет. А приказываю: ешь!
– Как было бы хорошо жить, если бы каждый мог делать что хочет! Если бы ничто не мешало исполнению любых желаний! И никто из нас не желал бы невозможного! – Глаза Мелании сверкали, как у разъяренного зверя. – Но разве родители в вашей языческой стране, – продолжала она, – не учат своих детей тому, что им не всегда все разрешено? И не все их пожелания должны выполняться? Или у вас считается, что ребенок, подобно животному, едва научившись ходить, должен быть предоставлен самому себе? В таком случае посмотри, что из тебя выросло!
– Как бы то ни было, но если ты сейчас же не съешь все, что тебе принесли, я запихну все содержимое в твою римскую глотку. Именно так поступают с упрямыми и капризными детьми!
– Возможно, но я не ребенок!
– Докажи! – прорычал Вулфред, поднося блюдо к лицу римлянки.
Несколько мгновений Мелания колебалась. Ей безумно хотелось схватить блюдо и швырнуть его в физиономию сакса. Вулфред догадался о коварном желании Мелании по ее глазам и отступил на шаг. Взгляд его выражал сожаление.
Поразмыслив, Мелания подняла голову и, отломив ломтик поджаренного хлеба, отправила его в рот. С хрустом прожевав его, она отломила еще один… Затем – еще… И еще… После чего приступила к нарезанным мелкими дольками яблокам.
Вулфред, контролировавший уже каждый ее кусок, облегченно вздохнул и сказал с довольной улыбкой:
– Отныне ты будешь завтракать, обедать и ужинать только со мной. Чтобы я мог за тобой наблюдать. Я тебе приказываю!
Мелания ничего не ответила и, проглотив последнюю дольку яблока, вышла из кухни.
Да, она будет подчиняться ему. Сакс одержал еще одну победу, хотя Вулфред знал, что его пленница отнюдь не использовала весь свой арсенал защиты, пусть и достаточно ограниченный. Но уморить себя голодом теперь ей уже не удастся. Кроме того, римлянка будет чувствовать постоянный надзор за собой…
Вулфред уже успел неплохо узнать ее, а потому имел все основания быть подозрительным… И осторожным…
Глава 10
Вулфред следил за Меланией, как голодный волк, подстерегающий новорожденного ягненка. Замечал более чем скудную еду, которую она старалась унести с собой, и подкладывал ей до нормальной порции. Она уходила, чтобы не сидеть с ним вместе и не чувствовать тяжелого гнета молчаливого противоборства, неизбежно возникавшего, когда они завтракали, обедали или ужинали за одним столом. Мелания понимала, что в прямой пикировке и обмене оскорблениями ей не выиграть. Вулфред был слишком сильным, большим и властным, с громовым голосом. А она с каждым днем все больше худела и слабела, и голосок у нее был нежный, мелодичный.
Мелания решила одержать победу в немом сражении с Вулфредом, но победы не получилось. Мало того, ей уже не хотелось, чтобы Вулфред стал более подозрительным к ней, нежели раньше. Он же сознавал, что не отступил в своей борьбе ни на шаг, ибо глаза римлянки не горели победным огнем. А ведь каждый раз, когда Мелании удавалось перехитрить сакса, она вся светилась торжеством. Но таких моментов с каждым днем становилось все меньше…
Вулфред стал заставлять пленницу садиться за стол вместе со всеми остальными саксами. И сам определял место для ее тарелки и на протяжении всей трапезы наблюдал, как она ест. Поначалу ей было не по себе, но очень скоро Мелания вынуждена была признать, что манеры поведения варваров отнюдь не выглядели такими уж отвратительными, как казались ей сначала. Конечно, они почти не умывались перед едой, ели из грязных тарелок, с жадностью пожирая содержимое, но могло быть и гораздо хуже…
Прошло еще несколько дней. Мелания продолжала терять вес. Вулфред стал настаивать, чтобы она во время застолий сидела непосредственно рядом с ним. Мелания про себя улыбнулась. Сакс явно не понимал, что совсем недавно помогало ей выигрывать. Жалкий языческий дурачок…
Она бросила на него пренебрежительный взгляд, но все же снизошла до того, чтобы исполнить его желание. Теперь за ней закрепилось почетное место во главе стола, тем более что стол принадлежал ей, как и весь дом.
Вулфред по-прежнему не спускал глаз с тарелки пленницы, требуя, чтобы она ела еще больше. Во время трапезы одно блюдо перед Меланией сменялось другим. Подобное разнообразие давало ей возможность съедать по крошечному кусочку с каждой из приносимых тарелок, делая вид, будто отдает должное им всем.
И все же каждая трапеза была для нее испытанием…
Съев, как обычно, все, что нужно, она выпила рюмку легкого вина, чтобы заглушить вкус жареного мяса, и решила встать из-за стола, поскольку старалась за едой никогда не засиживаться. Но на сей раз Вулфред остановил ее.
– Останься! – приказал он, повернувшись к ней спиной.
Мелания с удивлением посмотрела на него и стала ждать, когда он снова соизволит на нее взглянуть и сказать еще что-нибудь. Вулфред действительно повернулся и указал взглядом на стул, с которого она только что поднялась, что означало приказ сидеть и из-за стола не подниматься. Но Мелания продолжала стоять, скрестив руки на груди в знак неповиновения. И только тяжело вздохнула.
– Ты, похоже, сейчас ничего не делаешь, – сказал Вулфред, поигрывая ломтем жареного хлеба, который держал в руках. – Но ленивых рабов у меня не бывает.
– Я не…
– Молчать! Лучше покажи мне свою ручную работу. Или грек врал, что ты искусная рукодельница?
– Понятно, почему ты подозреваешь во лжи всех, не имеющих отношения к варварам, ведь ложь характерна для тебя, сакс, и тебе подобным. Но Терас не лжет!
– А ты лжешь, римлянка?
– Я никогда не лгала, твердя о своей ненависти к тебе и твоим подручным, сакс! Хотя и не говорю до конца всю правду о своей злобе к тебе, потому что слов не хватает.
– У тебя-то не хватает слов? – переспросил Вулфред. – Да само подобное утверждение не что иное, как наглая ложь! Но если ты собираешься мне мстить, то вряд ли у тебя получится, хотя бы потому, что само понятие мести недоступно рабу, а тем более маленькой, жалкой, трясущейся от страха рабыне!
Мелания промолчала, только на ее губах заиграла высокомерная улыбка. Она праздновала в душе очередную свою победу.
– Ты с презрением называешь меня маленькой? Так знай же, что гордые, самолюбивые римлянки в большинстве своем небольшого роста.
– И к тому же очень ленивы! – усмехнулся Вулфред, подбросив вверх и поймав большой кусок сыра.
– Я не принадлежу к числу тех, кто любит засиживаться за столом, и никогда не получаю удовольствия от того, чтобы забавляться предметами, которые полагается есть.
Вулфред ничего не ответил. И Мелания поняла, что он играет не только куском сыра, но и ею. Но она была не из тех женщин, с которыми можно безнаказанно играть.
