Анна Грейси - Идеальный поцелуй
– Ты не сердишься на меня?
– О Боже, нет! – заверила она его любезным тоном. – Вы же не виноваты, что выросли невоспитанным негодяем без каких-либо понятий о морали. Но я очень благодарна за огонь и дрова!
Он улыбнулся.
– Мне не нужна твоя благодарность, Грейсток, – сказал он мягко, и прежде чем она поняла, что происходит, его руки оказались на ее талии, и он притянул ее к себе. – Я хочу тебя, – прошептал он и приник к ее рту своим.
Грейс напряглась и попробовала вырваться, но Доминик не обращал на это никакого внимания. Его губы прикасались к ее губам нежно, со спокойной уверенностью, как будто он имел на нее полное право. Она попыталась оттолкнуть его, но он лишь крепче обнят ее.
Грейс попыталась ударить его: ее зять Гидеон научил ее, куда нужно бить мужчину, который к ней пристает, но лорд д'Акр легко уклонился. Не прерывая поцелуя, он прижал ее к стене, прикрыв ее своим телом совершенно неприличным образом. Она чувствовала каждый горячий напряженный сантиметр его тела, его крепкий требовательный рот, его широкую сильную грудь, смявшую ее мягкую нежную грудь, его длинные сильные бедра, прижимавшиеся к ее ногам. Его жар поглощал ее.
Грейс попыталась запротестовать, но в тот момент, когда она открыла рот, он воспользовался этим с невероятной наглостью, проникнув еще глубже, ища в ней отклика, о существовании которого девушка и не подозревала. Она таяла в его объятиях, прижимаясь к нему, как будто он мог удержать ее от падения.
Грейс запустила пальцы в его иссиня-черные волосы и ответила на поцелуй. Его вкус проникал в нее, как будто это было то, о чем она давным-давно мечтала.
Доминик нетерпеливо пошевелился, и от твердого давления его бедер, которое она чувствовала через его брюки и свои юбки, а также от прикосновения его губ ноги девушки задрожали. И он тут же подвинулся так, что его бедро оказалось между ее ног, раскачиваясь и прижимаясь к ней в ритме, которому ее тело с радостью подпевало. Она застонала и прижалась к нему, сама не понимая, чего ищет…
Ей потребовалось немало времени, чтобы понять, что он уже отпустил ее. Тепло, окружавшее ее, испарилось, стало холодно. Озадаченная, но все еще не в силах оторвать от него взгляда, Грейс поднесла дрожащую руку ко рту. Что только что произошло? Она дышала глубоко, как животное, задыхающееся после долгого бега. Он тоже.
Доминик окинул ее жадным собственническим взглядом, который взволновал и шокировал ее одновременно.
Она подняла руку к груди в старом как само время жесте и почувствовала, что ее волосы выбились из обычного пучка и рассыпались по плечам. Она стянула их обратно, а затем увидела, что ее юбка задралась и сбилась между ног, которые дрожали, а место между ними было горячим, влажным и слегка ныло. Она поспешно расправила платье. И тут лишь пришла в себя. Ее только что поцеловал жених ее лучшей подруги. И, что хуже всего, она ответила на его поцелуй. С самозабвением, которое ее немного пугало. И возбуждало, хотя должно было бы шокировать.
Грейс вытерла рот тыльной стороной ладони.
– Ничего не выйдет, – сказал он весело. – Теперь мой вкус останется в твоем рту навсегда. Точно так же, как твой в моем.
Это заявление и тот собственнический тон, которым он его сделал, подействовали на Грейс как удар хлыста. Она принялась яростно тереть губы.
– Нет! – Но он был там. Она все еще чувствовала его вкус во рту. – Полоскание с уксусом и водой поможет все исправить.
Доминик откинул голову назад и рассмеялся, а затем мягко добавил:
– Не сработает. Я в твоей крови, Грейсток. А ты в моей. Мы можем только следовать своим инстинктам.
– Великолепно! – сказала она энергично, а когда его брови метнулись вверх в удивлении, ласково добавила: – Поскольку мое инстинктивное желание сейчас – надрать вам уши!
Он рассмеялся и покачал головой.
– У тебя уже была такая возможность, помнишь?
Она покраснела, вспомнив, как легко он поймал ее руку, когда она хотела его ударить, и как она позже погрузила пальцы в черную копну его волос.
– Вы отвратительны! Вы обручены! Как вы смеете делать мне подобные предложения?
– Что касается этого, то, думаю, тебе не следует беспокоиться о том, чего ты не можешь изменить, – сказал Доминик. – В любом случае наш брак с мисс Петтифер будет браком по расчету. Это деловое соглашение, не более того. Мисс Петтифер не испытывает по отношению ко мне никаких чувств, уверяю тебя.
Грейс уже знала все это, но ее поразил его будничный тон.
– Как вы можете рассуждать о браке так… так хладнокровно.
Доминик пожал плечами:
– Потому что к браку нужно подходить здраво.
– Но ведь это ужасно!
Казалось, ее горячность удивила его.
– Это жизненный факт. Люди вступают в брак из-за имущества, для безопасности, чтобы улучшить свое положение в обществе и чтобы зачать наследников и сохранить богатство в своей семье. Если все это не здравый смысл, то что же?
– Люди вступают в брак и по любви. Он презрительно фыркнул:
– Нет, они просто называют это так. Я же могу назвать это по-другому – похоть. Финансовое основание намного прочнее.
– Только для мужчин, – возразила Грейс. – Женщины же, выйдя замуж, теряют финансовую независимость.
– Вот именно, поэтому я никогда не мог понять, почему так много женщин жертвуют всем, чтобы выйти замуж.
Грейс удивилась. Ей еще не приходилось видеть мужчину, высказывающего подобную точку зрения.
– Возможно, они верят, что любовь важнее, чем финансовая независимость.
– Что очень глупо с их стороны!
Грейс хотелось согласиться с ним. Она чувствовала то же самое – но только в том, что касалось ее самой. Большинство женщин смотрели на этот вопрос по-другому. Она подумала о Мелли.
– Большинство женщин хотят детей. Доминик кивнул:
– Верно, материнский инстинкт очень силен. А мужчинам нужны наследники. Имущество и наследники – вот тебе и весь институт брака.
Грейс подумала о втором браке своей двоюродной бабушки Августы, о ее горячо любимом аргентинском муже.
– Нет, не всегда.
Ей никогда не забыть, как та говорила о нем: «У него была возможность жениться на великолепной молодой девушке, он мог выбирать из первых невест аргентинского общества. – Тут бабушка Августа улыбалась, как кошка, наевшаяся сливок. – Но он хотел только меня. Низенькую, пухленькую бездетную английскую вдову, перешагнувшую тридцатилетний рубеж. Это, должна я тебе сказать, было великолепное романтическое путешествие. Этот мужчина научил меня тому, что такое страсть! Мы сгорали, просто сгорали!» И она мечтательно вздыхала.
В тот момент Грейс не могла вообразить себе человека, рядом с которым она могла бы сгореть. Теперь же все изменилось. То, что она чувствовала рядом с лордом д'Акром, было очень похоже на… пожар в крови.
