Кэтрин Кэски - Как соблазнить графа
– Пожалуйста, милорд, давайте войдем в дом.
– С удовольствием, моя дорогая, – усмехнулся граф и махнул слуге, сидящему внутри экипажа. – Разрежьте веревки.
Лорд Лотариан втирал в раздраженную кожу целебную мазь, которую его служанка Шери нанесла на покрасневшие от веревок запястья.
– В том, что нас поймали, всецело вина Гэллэнтайна. Я уже перелез через окно в спальне, когда Гэллэнтайн сделал шаг назад и запутал наши веревки и они стали похожи на паутину.
– Ты думаешь, я сделал это нарочно? Лиливайт выпустил мой конец веревки слишком быстро. Надо было либо хвататься за тебя, либо сломать кости о каменный пол террасы внизу.
Толстое лицо Лиливайта блестело.
– Ты заверещал, как девица, это и привлекло полицию. Поэтому я согласен с Лотарианом. Это твоя вина, Гэллэнтайн.
МакЛарен усмехнулся, услышав это:
– На самом деле, полицейские весь вечер были в саду. Я нанял их на случай, если непрошеные гости вторгнутся в дом, потому что у всех слуг сегодня выходной.
– Почему там были стражники, начнем с этого? – спросила Анна.
МакЛарен опустил голову и посмотрел на свои руки, явно не желая отвечать.
Эпсли положил руку ему на плечо.
– На его отца напали, и он был убит разбойниками год назад. Они обыскивали дом. Потом это произошло еще раз, неделю назад, как раз перед тем как Лэрд открыл свой дом на Кокспер-Стрит на этот сезон. Я сам заявлял в полицию. Я проходил мимо и увидел свет в окнах. Все в доме было перевернуто вверх дном, повсюду разбросаны бумаги. Такой беспорядок, проклятье!
– Подождите минуту, – Элизабет посмотрела на Лэрда. – Воры убили вашего отца? – тихо спросила она.
Лэрд медленно кивнул в ответ:
– Вероятно, он застал их врасплох, когда они только что начали обшаривать дом, так как они ничего не успели украсть. Подозреваю, что стражники также нагрянули неожиданно сегодня вечером, удивив немало вас троих?
– Еще бренди, милорд? – спросил Мактэвиш, когда повисла пауза.
Лэрд позволил дворецкому налить себе бокал бренди и продолжил:
– Я вернулся домой после того, как проводил свою мать в музыкальный салон леди Фастиан, и представьте мое удивление: стражник направил меня в сад как раз в тот момент, когда Лиливайт спустился с крыши с помощью какого-то хитроумного приспособления.
– Это подъемник для корзин, который я достала в доках в Вест-Индии. – Глаза леди Аппертон светились. – Ну, не совсем подъемник, но уменьшенная в размерах копия, чтобы можно было свободно передвигаться по вертикали.
– Для кражи. Ясно, теперь преступников четверо, ведь леди Аппертон потратила столько времени, планируя кражу. Надо думать, что приз, должно быть, очень дорог.
Лотариан и двое других Старых Повес едва заметно обменялись взглядами.
Лэрд встал со стула, поднял руку и достал из нагрудного кармана камзола маленький ножик из слоновой кости для резки бумаги.
– Пожалуй, этот маленький предмет для вскрытия писем и резки бумаги, возможно, единственное, что было украдено в моем доме. Его достали из-под расшатавшейся половицы в моей спальне.
Он понял, что сестры Ройл никогда не видели этого ножика раньше. Они склонили головки, внимательно рассматривая его. Лэрд медленно поворачивал лезвие в руке снова и снова, чувствуя, что все в гостиной смотрят на него.
– Это приводит меня к мысли, что нож значит гораздо больше, чем просто предмет для вскрытия писем и разрезания страниц в книгах.
– Могу я… – Лотариан подошел к Лэрду и протянул руку.
Лэрд приподнял бровь.
– Я не ошибся? Мне сказали, что этот предмет был найден в ваших вещах, лорд Лотариан. Уверен, вы его видели.
– Конечно, видел. Это мой нож.
Лотариан потянулся было за ножом, но Лэрд быстро убрал руку, так что предмет оказался вне зоны досягаемости для пожилого мужчины.
– В самом деле? – Лэрд положил нож в карман. – Тогда скажите, милорд, что выгравировано на лезвии?
Лотариан поднес костлявую красноватую руку ко лбу и вздохнул с несчастным видом.
– Увы, я не помню. Я – пожилой человек. Память подводит меня.
Анна встала между Лэрдом и Лотарианом.
– Хватит играть в кошки-мышки. Я сказала вам, я сделаю все, о чем вы ни попросите. Пожалуйста, отдайте ему обратно нож, если он не ваш.
– Я никогда не заявлял, что он мой. – Наблюдая за выражением ее лица, граф медленно взялся за ручку ножа и достал его из своего кармана. – Но, может быть, он ваш, мисс Ройл.
– Мой?
Лэрд взял ее за руку, повернул ладонью вверх и положил на нее нож.
– Видите, там есть другие буквы и цифры, но посмотрите сюда, около края рукоятки.
Золотистые глаза девушки расширились. Повернувшись, Анна поспешила к камину и, держа нож перед мерцающим пламенем свечи, прочитала: «Р-О-Й-Л». Взглядом она стала разыскивать сестру.
– Элизабет, подойди сюда и взгляни на него.
Элизабет бросилась к ней, взяла нож из рук Анны и повернула его к подсвечнику.
– Да, вы правы, лорд МакЛарен. Эта вещь, должно быть, принадлежала моему отцу. Его имя выгравировано на краю. Колючий взгляд Элизабет буравил графа. – Но почему нож лежал под половицей в вашей спальне?
– Надеюсь, Лотариан просветит нас, так как ясно, что он знал, где лежал нож. – Лэрд пронзил пожилого джентльмена стальным взглядом.
– О, клянусь, я не знал, что он был там. – В ответ Лотариан сверлил взглядом Лэрда.
– Вы принимаете меня за идиота, Лотариан? – Лэрд терял терпение.
Лотариан был высоким и широкоплечим, таким же, как и Лэрд. Но с годами его мускулы потеряли былую крепость, и физически Лотариан больше не представлял угрозы. Но пожилой джентльмен оставался проницательным человеком.
– Вы ворвались в мой дом через окно в спальне, вскрыли половицу и украли нож.
Эпсли хихикнул:
– Ну, очевидно, он знал, что нечто было там. Этот нож из слоновой кости – единственное, что он смог украсть, кажется.
– Он не знал, что там был нож, ничего не знал об этом. – Элизабет мучительно закатила глаза. – Он подумал… мы все подумали, что письма были спрятаны под половицей. – Осознав свою оплошность, Элизабет поднесла ладонь ко рту и замолкла.
– Письма? Какие письма? – Лэрд переводил взгляд с одного присутствующего на другого, чтобы найти ответ, но все поочередно опускали глаза. – Мисс Ройл, вы мне расскажете?
Анна медленно подошла.
– Письма к Марии Фитцхерберт от принца Уэльского.
Леди Аппертон глубоко вздохнула:
– Нет, дорогая! Не говори больше ничего.
– Нет, я думаю, он должен знать. После всего случившегося он все равно услышит, что говорят об этом в обществе, если уже не услышал.
Анна грациозно подняла голову. Граф невольно залюбовался ею – решимость, усилие воли всегда придавали ее нежному от природы лицу изысканную утонченность.