Миранда Невилл - Неистовый маркиз
— И что же вы сделали?
Кейн медлил с ответом, потом сказал:
— Сейчас это уже не имеет значения. Но после этого я ушел. Отец довел меня до ближайшей остановки дилижансов, снабдив сотней фунтов, и сказал, чтобы я никогда не подходил к дверям Маркли-Чейза.
Джулиана поняла, что маркиз не собирается откровенничать. Немного помолчав, она задала очередной вопрос:
— А что же ваша мать? Она разве не возражала?
— Моя мать — праведница…
— Праведница, прогнавшая из дому шестнадцатилетнего сына?! — искренне возмутилась Джулиана.
— По мнению матери, мой отец всегда все делал правильно. И даже в высшем свете так считали. Поэтому я отправился в Лондон и стал делать то, что люди от меня ожидали. Я решил, что должен оправдать сложившееся обо мне мнение.
— Такой молодой — и такой одинокий! Как же вам удалось выжить?
— Я отправился жить в бордель. И там мне очень понравилось, — добавил маркиз с озорной улыбкой.
— Боже милостивый! — ужаснулась Джулиана.
— А потом я установил дружеские отношения с театром. Точнее — с некоторыми леди, украшавшими сцену своим присутствием.
— Выходит, вы не делаете из этого секрета?
— А какой смысл? Обо мне давно уже идет дурная слава. Спустя пять лет после моего ухода умер отец. Как для него ни прискорбно, лишить меня наследства он не сумел. Это было не в его власти.
— И вы вернулись домой?
— Лишь на похороны. Достойный презрения акт лицемерия, не так ли? А моя мать остается там. И она совершенно не заинтересована в моем обществе. Поэтому я веду безмятежную жизнь в нашем лондонском доме, а она содержит Маркли-Чейз.
Кейн не просил о сочувствии, но все же получил его. Джулиана в полной мере познала боль одиночества, когда ей пришлось покинуть тот дом, который она считала своим.
— Сколько же лет вы не были дома? — спросила она.
— Три года.
— Значит, вам… двадцать четыре года? Выходит, вы всего на год старше меня. Я думала, вы старше. — Нельзя сказать, что разгульный образ жизни сказался на его внешности, но лицо маркиза свидетельствовало о некой пресыщенности…
— Спасибо за комплимент, дорогая. Годы распутства, должно быть, повлияли на мою внешность. Я непременно скажу своему камердинеру, чтобы он принял меры.
Джулиана была почти уверена: что-то постоянно угнетало Кейна, но он старался скрыть свои чувства, старался выдавать себя за беззаботного прожигателя жизни.
Но тут выражение печали вдруг покинуло его лицо, и теперь перед ней снова был веселый и обаятельный маркиз, смотревший на нее с беспечной улыбкой, а его голубые глаза внезапно сделались озорными… и опасно притягательными. Джулиана тотчас смутилась и на мгновение отвела взгляд. Когда же она вновь посмотрела на маркиза, на лице его была все та же обворожительная улыбка.
А Кейн был вполне доволен беседой, ведь он узнал, что сэр Томас Тарлтон имел склонность к шантажу и вымогательству. Это обстоятельство, возможно, являлось ответом на мучивший его вопрос. Да, очень может быть, что отец расстался с «Бургундским часословом» лишь потому, что боялся скандала. Но какого рода скандал мог угрожать Праведному маркизу? Кейн подозревал, что ответить на этот вопрос будет не так-то просто.
Что же касается Джулианы, то ее сочувствие было довольно приятным. Возможно, оно стало бы еще более приятным, если бы она знала о нем всю правду. Когда же он понял, что ее сочувствие переходит в жалость, настроение у него изменилось — он терпеть не мог жалости.
— Дорогая, хватит о моей никчемной жизни. Давайте вернемся к книгам. Если я собираюсь коллекционировать пьесы, то, естественно, должен купить Шекспира.
— Да, естественно.
— Самые лучшие издания.
— Они будут стоить очень дорого, — попыталась возразить Джулиана.
— Кажется, я дал ясно понять, что мое состояние позволяет подобные траты.
— Вам лучше купить фолианты. — В течение нескольких минут Джулиана объясняла маркизу, почему он должен купить именно эти книги.
Внимательно выслушав ее, он заявил:
— И все же я куплю эти чудесные ин-кварто. Я твердо решил.
Джулиана со вздохом отложила нож и поднялась из-за стола.
— Позвольте мне удалиться на несколько минут.
— Да, конечно, — кивнул Кейн. Он решил воспользоваться случаем и в отсутствие хозяйки проверить некоторые свои догадки и подозрения. Он уже успел заметить неказисто оформленную Библию на одной из полок, и едва ли эта книга являлась предметом коллекционирования.
Сняв с полки Библию, Кейн увидел надпись на форзаце книги: «Джулиана Кассандра Уэйборн».
Джулиана вошла в крошечный ватерклозет в настоящей панике. «Как же отговорить маркиза от покупки моих книг, не раскрывая всей правды о себе?» — спрашивала она себя раз за разом.
Мысль о том, что можно просто попросить лорда Чейза не делать ставки на книги ин-кварто, Джулиана тут же отбросила. Она по собственному опыту знала, что мужчины реагируют на ее просьбы совсем не так, как ей хотелось бы. Ее опекун никогда не считался с ее мнением и всегда поступал так, как считал нужным. А те случаи, когда оказывалось, что опекун ошибался, он предпочитал тотчас же забывать. Но Джулиана не могла на него обижаться — этот человек ее многому научил, и она очень его уважала. Но когда Джозеф вел себя подобным образом, она искренне негодовала. И разработала тактику борьбы с мужским упрямством. Муж, как правило, соглашался с ней, если думал, что высказанные ею мысли — его собственные. Следовало лишь заставить Джозефа думать именно так.
Но она еще недостаточно изучила маркиза Чейза, чтобы понять, как перехитрить его. Да и вряд ли ей удастся перехитрить такого человека… Значит, надо как-то его отвлечь. Но как именно? В прошлый раз она предложила ему эротическую книгу. Однако он заявил, что предпочитает… «настоящие вещи». Да, кажется, так он выразился.
Разумеется, она не собиралась по-настоящему его соблазнять. Небольшого флирта было бы вполне достаточно. Возможно, она даже получит от этого удовольствие. Ведь лорд Чейз — довольно привлекательный мужчина…
Хотя, конечно же, существовала проблема. И проблема состояла в том, что у нее почти не было опыта в подобных играх. Маркиз же, напротив, мужчина очень опытный, и не исключено, что он сразу же ее раскусит. И вообще, насколько все это трудно? Конечно, она ничего не могла поделать со своей непривлекательной одеждой, но у нее имелся один «актив», который всегда нравился мужчинам. Она начнет именно с этого, а затем придется импровизировать.
Сердце Джулианы бешено прыгало в груди, когда она дрожащими руками развязывала тесемки своей шапочки.
