Рене Бернард - Соблазн в сапфирах
Кэролайн поспешила ответить, стараясь, чтобы ее голос не содержал намека на неодобрение, просто чтобы выпутаться из этой неловкой ситуации:
— Продавец в Бостоне заверил меня, будто скромные приглушенные тона всегда в моде, но сейчас я думаю, что, наверное, неправильно поняла его. — Кэрол пожала плечами. — Но может быть, это к лучшему? Английские леди такие элегантные, я все равно не смогу соперничать с ними.
— Какой несносный вывод! Вы не только можете соперничать, но и должны, — с уверенностью возразила леди Фицджералд, — что касается их, то, поверьте мне, они без колебаний станут безжалостно соревноваться с вами.
— Я не знаю, как девушка, которую приняли за квакера, может нарушить спокойствие стольких прелестных леди, ваша светлость.
— Ах! Юность побеждает благоразумие, мисс Таунзенд! Вы разворошили осиное гнездо, ибо этот великолепный мужчина не спускает с вас глаз. Они готовы растерзать каждую женщину от шестнадцати до шестидесяти, лишь бы стать чуть ближе к нему.
Кэролайн вздохнула и покачала головой:
— Незавидный приз за расцарапанное лицо!
— Вы не собираетесь бороться, чтобы разогнать их? — спросила она.
— Я уверена, что не имею права делать это, леди Фицджералд. Но я не принесу в жертву собственное достоинство ни одному мужчине, особенно такому.
Кэролайн бросила взгляд на дендрарий, где прогуливался Блэкуэлл, делая вид, что любуется кустами роз.
— Расскажите мне о ваших интересах, мисс Таунзенд, — предложила леди Фицджералд.
— Меня интересует образование, то есть идея о всеобщем образовании и университетах для женщин.
Кэролайн улыбнулась.
— Всеобщее образование? — удивленно повторила леди Фицджералд.
— Это основа всякой демократии, только образованный народ способен понять свою власть.
— Я ждала, что вы расскажете что-то о своих интересах в области ботаники или искусства, но что за шокирующее открытие принимать реформатора у себя в доме! — Взгляд леди Фицджералд исполнился настоящего изумления. — Мой последний муж был бы взбешен.
— Извините меня, если…
— О, не извиняйтесь! Все, что приветствовалось, всегда огорчало Джорджа. Но я не подозревала, что американские девушки настолько умны! — воскликнула леди Фицджералд. — Что ж, вы, должно быть, ощущаете себя представителем своей страны? Вы обладаете смелостью, мисс Таунзенд, играть рабочую лошадку.
— Спасибо, леди Фицджералд. Смелость всегда двойственное благо, я клянусь, что меня чаще бранили из-за моих манер, нежели поощряли. Но я решила не изменять себе, несмотря ни на что.
— Браво, мисс Таунзенд! Вы неподражаемы!
— Тогда, с вашего позволения, я останусь такой, какая есть, и, надеюсь, хотя бы этим, за неимением другого, произведу незабываемое впечатление на моих новых друзей.
Затем, сделав еще один тур по комнате, женщины вернулись в холл, где Кэролайн поджидал ее покровитель. Взгляд Кэрол с вызовом устремился на Эша.
«Он выглядит великолепно, притворяясь, будто ему все равно, но, не сомневаюсь, готов отдать меня на съедение любому!»
— Не позволю никому сказать что-то против моего приятного открытия — моей чудесной американки! — заявила леди Фицджералд, обращаясь ко всем, кто стоял рядом, и, потянувшись к Кэролайн, похлопала ее по руке, как будто она была ее любимой собачкой. И затем обратила свой знаменитый, полный удивления взгляд на Эша. — Она ваша подопечная, мистер Блэкуэлл! И это налагает на вас ответственность, сэр, окружить ее вниманием и комфортом! Разве ее выходное платье не ваша забота?
Щека Эша дрогнула, выдавая его раздражение, и все же ему удалось ответить вежливо:
— Как вы сказали, мисс Таунзенд — уникальная особа, но также и очень упрямая. Миссис Фицджералд, я не берусь советовать женщине, как одеваться. Кроме того, что я понимаю в нижних юбках, не говоря уже о более деликатных предметах женского туалета?
Стоило ему закончить фразу, как дамы, наполнявшие патио, захихикали и покраснели от изумления. Все дамы, кроме Кэролайн, которой не посчастливилось задуматься, насколько Эш дока в области женского гардероба.
— Что понимаете? — наконец ответила леди Фицджералд. — Но я уверена, что мужчина с вашими возможностями может обратиться за советом к лучшему кутюрье, когда речь идет о таком деликатном вопросе, как женские туалеты.
— Ваша светлость, — пожилая дама вышла вперед, ее рот сложился в неодобрительную гримасу, — я уверена, что другая тема для разговора была бы более предпочтительна для…
— Не говорите глупости, Юстас, — оборвала ее на полуслове леди Фицджералд. — Мы говорим о приобретении приличного гардероба для моей новой подруги, а не обсуждаем, какой цвет предпочтительнее для ее белья или чулок.
Юстас обиженно поджала губы, и Кэрол старалась одобрить ее взглядом. Слуга обносил гостей напитками, и разговор зажурчал с новой силой, хотя мистер Блэкуэлл оставался надутым и хмурым.
— Моя американская подруга завоюет весь Лондон, надень она даже кочан капусты. Вот увидите! — заявила леди Фицджералд.
— Я бы предпочла отказаться от порчи продуктов, миледи, но спасибо за поддержку.
Кэролайн пригубила пунш, чувствуя вкус крепкого алкоголя. Ее нервозность ушла, и странное волнение сменилось приступом удовольствия, стоило только взглянуть на разочарованное лицо Блэкуэлла в ответ на ее маленький успех, что ее не отвергли, припечатав клеймо тупой представительницы колоний.
Остальная часть приема прошла в оживленных беседах. Кэролайн завязала новые знакомства с благословения своей властной покровительницы и успела получить несколько шокирующих замечаний от старой мисс Юстас Вудберри, прежде чем прием подошел к концу. Эш был ее тенью, говорил только когда необходимо, тогда как она направляла ход разговора и делала все, чтобы запомнить если не титулы и родственные связи, то имя каждого гостя. Это был хитроумный и рискованный лабиринт светских ловушек, однако благодаря присутствию рядом леди Фицджералд все было забыто и прощено, и каждый ляп Кэрол воспринимался как эксцентричность представительницы нового света и как нечто очаровательное.
Наконец Эш подошел и взял ее за локоть.
— Боюсь, мы должны идти, леди Фицджералд, спасибо за ваше гостеприимство.
— Ваша подопечная — настоящая драгоценность, мистер Блэкуэлл. Думаю, мы сосватаем ее еще до Рождества, — ответила леди Фицджералд.
— О, я не… — начала было протестовать Кэрол, но Эш перебил ее:
— Это самое большое желание моего деда, миледи. Спасибо и хорошего дня.
Он низко поклонился, заставляя и Кэролайн присесть в поклоне.
