Маргарет Макфи - Благородный разбойник
— Эмма, — позвал он так тихо, что слышать могла только она, и, не обращая внимания на окружающую толчею, отвел ее в соседнюю нишу.
Она попыталась вырвать руку, но Нед крепко держал ее.
— Не называйте меня Эммой!
Ей показалось, что ее тело охвачено огнем. Нед подошел ближе, чтобы закрыть ее от взглядов проходящих мимо людей. Так близко, что почувствовал знакомый манящий аромат.
Казалось, воздух между ними сделался колючим от ее гнева. Щеки Эммы горели, темные глаза сверкали.
— Так вы вовсе не человек из Уайтчепела, Нед Стрэтхем.
— Я всегда был и остаюсь им, — с непреклонной уверенностью возразил он. — А вы вовсе не бывшая горничная, Эмма де Лайл.
Эмма не обратила внимания на эту насмешку, продолжая смотреть на него с молчаливой яростью.
— Скажите, о чем мы должны были поговорить после вашего возвращения в Уайтчепел? Уж не о том ли, что вы ухаживаете за дочерью графа?
— Если бы вы дождались меня, как обещали, вы бы это узнали.
Они стояли так близко, что Нед видел, как возмущенно вспыхнули глаза Эммы, и почувствовал охватившую ее дрожь.
— Я правильно понимаю, что в те вечера, когда вы не провожали меня в Уайтчепеле, вы проводили время здесь, в Мейфэре, оказывая знаки внимания леди Персефоне? Я правильно понимаю, что вы расточали свое очарование не только на одну девушку? Я правильно понимаю, что вы бессовестно лгали мне, делая вид, что я вам небезразлична, в то время как вам была небезразлична совсем другая? — У Эммы сбилось дыхание. — Я рада, что не дождалась от вас еще большей лжи.
— Я не из тех, кто привык лгать.
— Тем не менее вы здесь, в высшем обществе.
— На то есть серьезные причины.
— Прошу вас, избавьте меня! — При каждом вздохе Эмма касалась его грудью.
— Нет, — тихим голосом произнес он. — Вы получите мои объяснения, Эмма, а я получу ваши.
Нед по-прежнему крепко держал ее за руку и почувствовал, как девушка вздрогнула при этих словах.
— Я так не думаю, Нед. Вам нужно вернуться к леди Персефоне. Уверена, она уже интересуется, куда подевался ее кавалер. А леди Ламертон ищет меня.
Нед смотрел на нее так, словно хотел пригвоздить ее к месту, но Эмма, не дрогнув, выдержала его взгляд.
— Мы еще встретимся, Эмма. — Он выпустил ее руку и отошел в сторону.
— Скорее ад замерзнет, Нед. — Выйдя из ниши, она догнала леди Ламертон как раз в тот момент, когда та, добравшись до выхода, обернулась назад.
Нед стоял на месте и смотрел, как Эмма, лавируя в толпе, подошла к старой даме. И только после того, как они скрылись за дверью, он смешался с толпой.
— С нетерпением жду от тебя новостей. С любовью, твоя… — Сидя в гостиной своего дома на Гросвенор-Плейс, вдовствующая леди Ламертон закончила диктовать письмо. — Напишите еще одно в том же духе к Джорджине Хейл. Но не точную копию — вы меня понимаете, — на тот невероятный случай, если они увидят письма друг к другу. — Леди Ламертон поморщилась от этой мысли.
— Конечно. — Эмма передала письмо леди Ламертон на подпись. — А как быть с тем, что касается Дороти Уэтерби… Я думала, что миссис Хейл и миссис Уэтерби кузины.
— Боже правый, я и забыла. Вы совершенно правы, дорогая. Не упоминайте о последних выходках Дороти Уэтерби. — Эти слова сопровождались одной из тех улыбок, которые Эмма называла «шаловливыми». — Это все равно что подбросить кошку к голубям. — Она со смехом поставила свою подпись и вернула письмо Эмме.
— Достаточно того представления, которое мы видели вчера, верно? — требовательно добавила вдова.
— Безусловно. — Эмма сделала вид, что очень занята высушиванием письма и скреплением его восковой печатью. Ей не хотелось говорить о вчерашнем вечере. И думать о нем, особенно после того, как она без сна провела полночи за этим занятием.
— Хотя я не увидела ничего такого, из-за чего стоило поднимать такой шум. Это представление совсем не такое шокирующее, как о нем говорили.
— Некоторые аспекты показались мне весьма впечатляющими, — возразила Эмма, хотя эти аспекты не касались того, что происходило на арене.
— Возможно, с вашей наивностью и неискушенностью…
Эмма улыбнулась. О да, она была наивна. Достаточно наивна, чтобы поверить Неду Стрэтхему. Даже после того, о чем ей пришлось узнать за последние два года. Нед представлялся обычным жителем Уайтчепела. Делал вид, что думает о том, чтобы связать свое будущее со служанкой из харчевни, хотя на самом деле собирался жениться на аристократке. Лжец! Проклятый лжец! Эмма была так зла на него и на себя за то, что поверила ему. Когда она думала о своих чувствах к этому человеку… о том, что позволяла ему… Когда она вспоминала о том, что чуть не отказалась от возможности вернуться в общество, от того, что могла бы сделать для Кита… и все ради человека, который обманул ее. Была ли хоть толика правды в том, что он говорил? Да и что он, собственно говоря, рассказал ей о себе? Он отвечал вопросами на вопросы. А она не настаивала, стараясь защитить свои собственные секреты.
— Но только не для меня с моим положением в обществе и жизненным опытом.
Эмма снова улыбнулась, но ничего не ответила.
— Как вам показалось светское общество, в котором вы так давно не были, моя дорогая?
— Очень интересно.
Она вспомнила о лорде Холлингсворте и его семействе в ложе амфитеатра. О Неде, сидевшем рядом с его дочерью. И почувствовала, как сжимается сердце.
— Я не могла не заметить, что в свете появились новые лица. Лица, которые мне незнакомы.
— Да, с тех пор, как вы покинули свет, к нам прибыли несколько новичков.
— И несомненно, я пропустила несколько помолвок и свадеб.
— О, безусловно. Причем некоторые из них в высшей степени скандальные. Сын графа Мисборна виконт Линвуд женился на актрисе мисс Фокс и оказался замешан в историю с одним из самых жутких убийств. А дочь Мисборна леди Мэриэнн — тихое маленькое создание, которое и мухи не обидит, — с подозрительной скоростью выскочила замуж за джентльмена, скажем так, не имеющего ничего общего с тем, кого мог бы выбрать Мисборн. Но, впрочем, с этой семьей всегда было что-то нечисто. — Вдова наклонилась ближе, сверкнув глазами, как всегда, когда сообщала очередную сплетню.
— А леди Персефона… она тоже начала выезжать. — Эмма надеялась, что ее желание узнать подробности выглядело не слишком очевидным.
— Конечно, — откликнулась вдова. — Она выезжает в свет первый сезон, и очень, очень успешно.
Эмма почувствовала, что ей становится дурно.
— Она помолвлена?
— Господи, нет! У Холлингсворта пустые карманы, и ее брак должен решить эту проблему. А к леди Персефоне проявляют интерес такие же титулованные джентльмены, у которых, по мнению Холлингсворта, недостаточно средств. Он пытается склонить дочь заарканить мистера Стрэтхема.
