Карен Рэнни - Необычная гувернантка

– Я тоже не люблю темноту, – призналась девушка, когда Девлен открыл перед ней дверь. Беатрис вошла в холл и взглянула на люстру. Сотни зажженных свечей озаряли холл золотисто-медовым сиянием. – В отличие от вас я не богата и не могу превратить ночь в день.

– И как же вы выходите из положения, мисс Синклер?

– Приходится терпеть, мистер Гордон.

– Вот в чем разница между нами. Мне не хватает терпения. Думаю, это обманчивая добродетель. – Девлен, поднимавшийся по лестнице впереди Беатрис, оглянулся и с интересом взглянул на девушку. – А что вы делаете, когда вдруг просыпаетесь посреди ночи? Или вы всегда спите сном праведницы?

Беатрис улыбнулась, заметив любопытство в глазах Девлена.

– Я крепко зажмуриваюсь и читаю про себя молитву, чтобы поскорее заснуть. Ребенком я проводила большую часть ночи под одеялом. Я придумала себе убежище. Там со мной пряталась моя кукла, мое воображение и мои мечты.

– И о чем же вы мечтали?! – спросил Девлен, снова предлагая девушке руку. Но Беатрис предпочла ухватиться за перила. Она и ее спутник шли медленно и неторопливо, словно прогуливались по саду. Беатрис немного задумалась, прежде чем ответить:

– Я мечтала стать певицей, хотя у меня и нет голоса. Потом мне хотелось быть сказочницей. Я воображала, как все сидят и слушают меня, будто я говорю что-то очень важное.

– Так вы представляли себя учительницей?

– Я никогда не думала об этом, но, пожалуй, вы правы. А может быть, мне просто хотелось, чтобы кто-то обратил на меня внимание. Я была единственным ребенком в семье. И, как это обычно бывает, большую часть времени проводила в одиночестве.

– Кажется, мы в этом похожи. Моя мать умерла вскоре после моего рождения.

– А о чем вы мечтали ребенком? Воображали себя рыцарем Роберта Брюса?[2]

– Ну, если на то пошло, я сражался на стороне англичан, – улыбнулся Девлен. – Моя семья вот уже добрую сотню лет как не испытывает ненависти к англичанам. Думаю, Куллоденское сражение изгнало мятежные чувства из большинства шотландских сердец.

– Вот и еще одна общая черта у нас с вами. Моя бабушка была француженкой, она свято верила, что Франция – величайшая страна на земле. Бабушка вечно поднимала на смех все шотландское или английское. Еще ребенком я решила, что лучше всего не ограничиваться чем-то одним, а сочетать в себе черты разных народов. Так что английский практицизм уживается во мне с шотландской старательностью.

– И с французской страстностью?

И снова Беатрис бросило в жар. Ее тело запылало в самых неожиданных местах.

– Не одни французы считаются страстными, мистер Гордон. Шотландцы нисколько им не уступают.

Достигнув конца лестницы, Девлен повернул налево, а Беатрис, если бы шла одна, непременно свернула бы направо. Конечно, она не призналась в этом вслух, но мысленно поблагодарила своего назойливого провожатого.

В коридоре оказалось гораздо меньше свечей, но и те, что горели в нишах, давали достаточно света. Несмотря на скромный штат прислуги в замке, вощеные полы сверкали до блеска. На выстроенных вдоль стен столах и сундуках не было ни пылинки, а зеркала в обоих концах коридора ярко сияли.

Беатрис и ее спутник снова свернули налево, поднялись по короткой лестнице и оказались в другом просторном коридоре. У третьей по счету двери Девлен остановился.

Несколько долгих мгновений оба молчали. Потом Гордон повернулся и взял Беатрис за руку. Его ладони, сухие и горячие, сжали ее пальцы. Беатрис попробовала высвободить руку, но Девлен и не подумал ослабить захват, и ей пришлось сдаться.

– Почему вы вырываетесь?

– Потому что вы не отпускаете меня. Вам не следует держать меня за руку.

– Но мне нравится держать вас за руку.

– Мне тоже. Это меня и смущает. – Девлен улыбнулся, а Беатрис вдруг пронзило безрассудное желание протянуть руку и отбросить с его лба непослушную прядь волос. Может быть, тогда этот непостижимый человек снова показался бы ей таким же неприступным, как прежде? – С вами я чувствую себя защищенной, мистер Гордон. Словно кто-то и в самом деле заботится обо мне. Но это глупое и наивное чувство.

– Обед будет подан через час, – медленно произнес он, разглядывая ее ладонь. – У вас прелестная ладонь, мисс Синклер. Такие четкие, выразительные линии.

– В самом деле?

Она снова попыталась мягко высвободить руку, но Девлен не пожелал ее отпускать. Он чуть крепче сжал запястье Беатрис, словно намереваясь показать, что освободит ее, лишь когда сам этого захочет.

– Значит, вы страстная натура. Это правда? – Утихнувшее было ощущение вспыхнуло вновь, и новая жаркая волна обожгла Беатрис. – Я вижу, у вас впереди очень долгая жизнь. И счастливая жизнь, если вы верите в подобные вещи.

– В долгую счастливую жизнь? Или в гадания по руке? – На этот раз Беатрис удалось вырвать руку. – Большое спасибо, что проводили меня, мистер Гордон. Весьма признательна вам за любезность.

Беатрис в смятении шагнула в комнату, и улыбка Девлена стала еще шире. А когда девушка попыталась закрыть за собой дверь, он наклонился и вдохнул запах ее волос.

Беатрис замерла, в немом изумлении глядя на Девлена. Потом растерянно пригладила волосы ладонью. Жест Гордона совершенно обескуражил ее.

– От вас пахнет розами, – задумчиво заметил Девлен. – Или фиалками… не могу точно определить. Вы душите волосы или просто добавляете аромат в воду, когда моете голову?

Ни один мужчина еще не задавал Беатрис подобных интимных вопросов. Даже отец, которому иногда случалось испытывать неловкость в окружении двух женщин.

– Вы специально спросили, чтобы посмотреть, насколько это меня смутит? Хотели увидеть, как я расплачусь или начну хихикать, как маленькая девочка? Уверяю вас, я не собираюсь делать ни то ни другое. Вы довольно назойливы, мистер Гордон.

– Но всего-минуту назад я был вашим защитником.

– Откуда вам, холостяку, известны женские привычки? Хотя у вас наверняка куча любовниц, не так ли? – В следующий миг Беатрис прижала руку к губам, словно стремясь взять обратно неосторожно брошенные слова.

Девлен рассмеялся, довольный ее ответом, как будто только и хотел вывести девушку из себя.

Беатрис так быстро захлопнула дверь, что защемила край платья вместе с нижней юбкой. Девлен сам приоткрыл дверь, наклонился и освободил юбки.

– Я пришлю горничную, чтобы она проводила вас в столовую, мисс Синклер. И поверьте, я с нетерпением жду обеда.

Глава 9

Беатрис не могла избавиться от мысли, что выставила себя полной дурой, и все же взяла в руки щетку и провела по волосам не меньше ста раз. Она совершала этот ритуал каждый вечер в напрасной надежде, что так волосы быстрее отрастут. Внимательно изучив себя в зеркале, она скорчила гримасу.