Анна Кэмпбелл - Блародство и страсть
Сейчас он сидел на обитом гобеленом стуле, слегка откинув назад голову, и улыбался. Несмотря на кажущуюся простоту его одеяния, оно, несомненно, стоило целое состояние. И необыкновенно шло маркизу. Весь его облик, вся эта роскошь угнетающе действовали на Грейс, пугали ее. Грейс была женщиной, которая привыкла к бедности, и, кроме того, она чувствовала себя сейчас в этом нелепом платье дешевой актеркой.
Она снова глубоко вздохнула, чтобы немного успокоить свои нервы.
– Милорд, я снова повторю вам, что вдова. Я живу на ферме недалеко от Райпона в Йоркшире.
Он продолжал молча на нее смотреть. Эти карие глаза с золотистыми точками, неотрывно следящие за ней, казалось, заглядывали в самую душу.
Его взгляд скользнул чуть ниже и задержался на ее декольте. Маркиз отвернулся. Вероятно, она выглядит просто чудовищно, решила про себя Грейс. Без сомнения, лорд Шин испытывает отвращение к ней, но воспитание не позволяет ему это продемонстрировать.
– Райпон находится довольно далеко от Сомерсета, – равнодушно заметил он, словно просто удостоверял некий факт, не требующий доказательств. – Собственно говоря, в другом конце страны.
– Разумеется. Но… финансовые обстоятельства вынудили меня принять решение переехать к кузену. Он викарий и живет недалеко от Бристоля. – Ей было неловко признаваться в том, что она находилась в отчаянном положении, поэтому Грейс торопливо продолжила: – Вир почему-то не встретил меня. Сначала я очень долго ждала, а потом отправилась искать его.
– И случайно наткнулись на Монкса и Файли. Кажется, вам очень и очень не повезло.
Это было слишком мягким определением того несчастья, которое с ней случилось.
– Да, не повезло. Так все глупо вышло… Возможно, вам это покажется странным, но когда я услышала их голоса, мне в них послышалось что-то очень знакомое, что-то имеющее отношение к моему дому. – Чтобы скрыть замешательство, Грейс сделала глоток вина.
Маркиз покрутил ножку бокала длинными изящными пальцами, чуть прищурился, глядя в темно-красные глубины вина с дрожащими в них янтарными отблесками свечей. Он сам лишь пригубил вина. Грейс уже успела заметить, что лорд Шин отличается умеренностью – и в еде, и в питье.
Затем маркиз снова посмотрел на Грейс из-под полуопущенных ресниц:
– И как давно вы вдова?
Грейс быстро наклонила голову, чтобы не выдать подступивших к глазам слез.
– Месяц. – Она на мгновение замолчала, потом кашлянула и снова заговорила: – Во вторник будет уже пять недель.
Быстро подняв голову и заглянув маркизу в лицо, Грейс обнаружила, что он снова сердится.
– Господи, Боже мой! Значит, получается, вы, не успев оплакать своего мужа, уже позволили втянуть себя в следующую катастрофу. – Пронзительные золотые глаза опять сосредоточились на ней. Грейс вдруг сделалось очень холодно, как будто в открытое окно внезапно подул ледяной ветер. – Во всем виноват мой дядя, – вновь заговорил маркиз. – Это его больной мозг изобрел очередную каверзу и претворил ее в жизнь. Аморальный тип. Его давно нужно пристрелить как бешеного пса.
– Но это не ваша вина, милорд, – тихо пробормотала она, чувствуя себя виноватой за эту вспышку гнева маркиза.
– Нет, и я виноват в этом, – с горечью сказал он. – Мне следовало давно уже умереть, чтобы не портить никому жизнь. Еще тогда, когда я только начал заболевать.
– Нет, что вы! – испуганно воскликнула она. Слова маркиза поразили ее. – Никогда так больше не говорите.
Его глаза снова сузились.
– У вас есть дети?
Грейс почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Она прикусила губу и робко пролепетала:
– Мы не… Мы никогда… Мы не могли… – Она судорожно втянула в себя воздух. – Нет. У меня нет детей.
Грейс ждала дальнейших вопросов. Обсуждать рождение детей, как и воспроизводство домашней скотины, для деревенских жителей было вполне естественным делом, чем-то само собой разумеющимся, повседневностью.
Лорд Шин осторожно высвободил бокал из побелевшей и холодной руки Грейс, но несколько капель красного вина все же упали на ее безобразное желтое платье.
– Ужин остывает.
Маркиз снова принялся ухаживать за Грейс: подал цыпленка под соусом и с салатом из свежих овощей, пододвинул пирог с грибами, от которого исходил просто умопомрачительный запах. Как странно, что у этого негодяя Файли есть жена, знающая толк в кулинарном искусстве.
Выпив вина и немного успокоившись, Грейс снова заговорила:
– Милорд, так уж вышло, что я стала жертвой ошибки. Уверена, ваш дядя сразу отпустит меня, как только узнает, что я уважаемая женщина, вдова.
Но какой-то противный тоненький голосок внутри говорил Грейс, что все эти доводы не имеют никакого веса. Ее муж вот уже пять недель лежит в земле, и теперь она волею судьбы превратилась в игрушку в руках маркиза. Теперь все зависело от порядочности сидящего напротив человека.
Лорд Шин нахмурился и положил вилку и нож на тарелку. Кажется, у него снова пропал аппетит.
– Миссис Паджет, боюсь, вы не понимаете, в каком положении оказались. Оно совершенно безнадежно.
Грейс тоже положила вилку и нож. Аппетит пропал и у нее.
– Сэр, живя с мужем, я все девять лет находилась в совершенно безнадежном положении. И теперь не поверю вам, что на моем горизонте не блещет ни единый лучик надежды.
На губах маркиза вдруг появилась мягкая добродушная полуулыбка. Интересно, как бы он выглядел, если бы позволил себе освободиться от сдержанности и порадовался жизни, какой бы она ни была. От этой мысли у Грейс слегка дрогнуло сердце.
– Ваш оптимизм весьма похвален, но я уже давно воспринимаю реальность без всяких прикрас. Чего, собственно говоря, и вам желаю. Безнадежность, как это ни грустно, составляет в этом убежище основу жизни.
– С этим нельзя мириться.
– Но вам придется.
Его голос звучал так уверенно… Кусочек мяса, который она проглотила, застыл холодным камнем в ее желудке. Дрожащая рука потянулась за бокалом.
– Выход должен быть, – не слишком уверенно проговорила она и поставила бокал на стол.
– Мне пока не удалось найти его. – В глазах маркиза появилась жалость.
– Может быть, все-таки стоит поговорить с вашим дядей?
Улыбка мгновенно исчезла с его лица.
– Теперь вы принадлежите этому заколдованному королевству. Однажды попав сюда, человек уже никогда не сможет выбраться.
– Но сейчас вы мне верите? – Для Грейс очень важно, чтобы это было так.
Маркиз самым внимательным образом изучал стоявшие на столе блюда. Казалось, слово «нет» уже готово сорваться с его губ. Наконец он поднял голову, встретил прямой взгляд Грейс и сказал:
– Да, я верю вам.
Грейс облегченно вздохнула:
