Наталья Павлищева - Янычары. «Великолепный век» продолжается!
Прежде всего, он сам явился к янычарам. Это было необычно и очень опасно для султана. Янычары решили, что Повелитель пришел просить мира, а потому собирались во дворе, насмешливо ухмыляясь. Абдул-Хамид ждал молча, на его лице не отразилось ни единого чувства, оно было спокойным и почти безмятежным. Это несколько сбило спесь янычар, однако они все равно чувствовали себя уверенно.
Окинув взглядом толпу из двух десятков вооруженных воинов, которые запросто могли его растерзать, Абдул-Хамид вдруг усмехнулся и начал говорить. Сначала негромко, почти шипя, что вынудило янычар затихнуть, чтобы расслышать слова Повелителя.
– Мое войско недовольно мной… Молчать!.. Мое войско недовольно мной, но вместо того, чтобы отправить к Повелителю своего агу и изложить причины недовольства, оно начинает бунтовать и организовывать заговор?!
Голос перерос почти в рык и вдруг снова стал тихим, но это было шипение аспида перед жертвой:
– Вам неизвестно, что я стал султаном по воле Аллаха?
Абдул-Хамид говорил вкрадчиво и угрожающе одновременно.
– Вам неизвестно, сколько лет я, послушный Его воле, ждал и терпел, чтобы стать Его Тенью на Земле?! – Голос снова громыхал на весь двор, и вот эти переходы от вкрадчивого шипения к гневу были особенно страшны.
Кто из янычар не помнил, сколько всего перенес в своей Клетке нынешний султан, прежде чем сесть на трон Османов?
– Вы?! Вы выступаете против воли Аллаха?! Вы, ничтожества, недостойные стирать пыль с ног настоящих ревнителей веры, смеете оспаривать эту волю?!
Стая ворон испуганно взмыла в небо, потому что теперь султанский голос громыхал на весь двор. Янычары обомлели, никто никогда не слышал от Абдул-Хамида повышенного тона, все знали, что султан добр, мягок, а следовательно, слаб. И вдруг такое…
– Требуете награды вы, неспособные одержать ни единой победы?!
Обомлел даже верный Махмуд-бей, глава султанской охраны.
– Сложить оружие! Мы не уверены, что вы все его достойны!
Воины замешкались, что вызвало новый приступ гнева:
– На колени, неверные! На колени!
Янычары, словно против своей воли, послушно опустились на колени, протягивая обходившим их дильсизам свои сабли. Такого давно никто не видел, если видели вообще, – янычары, гроза империи, сдавали свое оружие по приказу Повелителя, которого еще час назад считали слабым и никчемным.
Дождавшись, пока находившиеся во дворе будут разоружены, Абдул-Хамид снова навис над стоявшими на коленях янычарами:
– Ваши зачинщики ответят за свой бунт против Аллаха.
Это мгновенно родило надежду в сердцах янычар – ответят зачинщики, значит, им, кроме вот этого унижения, уже ничего не грозит? Глава охраны Махмуд-бей тревожно покосился на султана: неужели все обойдется вот этим внушением? Но опустившие сейчас головы янычары завтра поднимут их снова и тогда больше не сложат оружие по первому рыку своего Повелителя. Люди с оружием унижения не прощают, надо хотя бы в тюрьму пару десятков самых активных кинуть, чтобы остальные на время присмирели. Или Абдул-Хамид рассчитывает, что их испуга хватит надолго?
Видимо, и янычары почувствовали облегчение, кое-кто начал исподлобья насмешливо коситься на султана, мол, это все, на что его хватило? Пусть у них забрали сабли, но это не единственные, есть еще боевые, те, с которыми не страшно будет пойти против султана, который только и умеет, что изредка попугать.
И тут снова произошло то, чего не ожидали даже дильсизы и Махмуд-бей. Султан снова повысил голос до гневного:
– Но и вы ответите тоже!
Резко развернувшись, пока не опомнились стоявшие на коленях, Абдул-Хамид сделал знак Махмуд-бею, тот скорее по привычке, чем осознанно, повторил приказ своим вооруженным людям, и… удары мечей посыпались на шеи и спины возопивших янычар. Кто-то попытался прорваться к сложенному перед султаном оружию. Дильсизы, окружившие Повелителя плотным кольцом, на мгновение растерялись, и тут сам Абдул-Хамид снова совершил то, чего от него не ожидали: не успела охрана опомниться, как меч султана отсек руку янычара, протянувшуюся к сабле!
Как в этом грохоте, криках и мешанине из тел остальные сумели разглядеть то, что произошло, неизвестно, но все вмиг затихло. Янычары прекратили сопротивление. Абдул-Хамид вложил свой меч в ножны и, круто развернувшись, отправился прочь со двора. Бойня продолжилась уже без него. Никто не попросил пощады, но никто и не был прощен. Все находившиеся во дворе янычары оказались казнены, их головы выставлены на всеобщее обозрение, а народу прочитан фирман о заговоре и попытке совершить переворот:
«…волей Аллаха мы остались живы, уничтожив тех, кто восстал против Его воли!..»
Заговор никого не удивил, мало ли их было? И участие в нем янычар тоже не удивило. Теперь все ждали, как султан накажет зачинщиков. По городу ходили слухи, что один из зачинщиков – наследник престола шехзаде Селим, а еще его валиде.
– И великий визирь Халил Хамид-паша тоже…
– И еще много кто…
– И чего своей очереди не дождаться, ведь Повелитель вон сколько лет ждал…
– …и был вознагражден Всевышним за проявленное терпение…
– Давно было пора наказать этих янычар…
Город, чувствовавший, что янычары вот-вот перевернут свои котлы и начнется бунт с погромами, был попросту благодарен султану, опередившему свое неистовое войско.
Любой бунт янычар вызывал не только свержение султана и возведение на престол нового, но прежде всего разграбление города. В такие дни жители Стамбула, купцы, все от мала до велика прятались по своим норам, чтобы только не оказаться разоренными, не сгореть и не быть убитыми неистовой толпой, которой все равно, кто ты.
Вернее, не все равно – прежде всего грабили лавки самых богатых купцов, разоряли еврейские и христианские дома, святыни, убивали иноверцев. Не из-за веры, просто потому, что убийство иноверца не каралось в отличие от правоверного.
Но и мусульманам доставалось, кто не успел спрятать, увезти свое добро, лишался его в одночасье. Полыхали дома и целые районы города, кричали обездоленные, обнищавшие из-за погромов люди, на улицах валялись трупы тех, кто посмел защищать свое добро, во время бунта и на несколько недель после него Стамбул становился адом.
Потому, хоть и были янычары единоверцами, их гнева боялись иногда больше султанского. Султанский касался избранных, а бездумный бунт вооруженной толпы, представлявшей страшную темную силу, сметал на своем пути все.
На сей раз султан Абдул-Хамид успел предотвратить бунт, пресек его в самом начале, жестоко наказал янычар, чего от мягкого и богобоязненного Повелителя никто не ожидал, и Стамбул ему благодарен.
