Джоан Вулф - Сладкая, как мед
— Хм-м-м, — задумчиво пробормотала Сара. Она удобно откинулась на спинку сиденья, снова сложила руки на коленях и сказала:
— А вы, ваша светлость, не хотели бы рассказать мне о себе?
Он опешил, а потом громко расхохотался.
— Предложение следует делать более определенно, мисс Паттерсон. Вы должны задавать мне наводящие вопросы.
Слева от них показалось поле, на котором мирно дремали овцы с ягнятами, разморившиеся на полуденном солнце. Свежая зелень радовала взор. За полем виднелся пологий холм, поросший плакучими ивами.
— Боюсь, у меня это плохо получится, — озабоченно нахмурилась Сара. — Мне всегда казалось грубым выспрашивать у людей подробности их жизни.
— А вы постарайтесь сделать это тактично, — предложил герцог. Он явно развлекался этим неожиданным уроком светских манер. — К примеру, спросите меня для начала, люблю ли я лошадей.
Сара улыбнулась при виде двух овечек, тесно прижавшихся друг к другу на мягкой траве.
— Разве они не милые? — спросила она. Герцог перевел взгляд с двух пушистых клубков шерсти на ее одухотворенное лицо и ответил:
— Да. Они очень милые.
Сара вдруг покраснела — сама не понимая отчего, — резко выпрямилась и спросила:
— Вы любите лошадей, милорд?
На его губах все еще блуждала улыбка. И Сара поймала себя на мысли, что впервые в жизни видит такой красивый рот.
— Да, я люблю лошадей, — отвечал Чевиот. — Очень люблю. Не хочу утомлять вас подробностями, но можете поверить мне на слово: при случае я способен говорить о лошадях без перерыва не меньше полутора часов!
— Как раз столько, сколько займет дорога до саксонской церкви! Итак, я слушаю!
Герцог снова рассмеялся.
— О чем бы вы хотели узнать, мисс Паттерсон?
— Много ли у вас лошадей? — без запинки спросила Сара. — Каких они пород? Какие у них характеры? Кого вы любите больше остальных? Сколько вам было лет, когда вы впервые сели в седло?
— Погодите! — Герцог умоляюще выставил вперед руку. — Я едва успею ответить и на эти вопросы!
— Значит, нам останется о чем поговорить и на обратном пути! — невозмутимо заключила Сара.
Навстречу им ехала крестьянская подвода. Как только возница разглядел, что перед ним господский фаэтон, он поспешил свернуть на обочину, чтобы уступить дорогу.
Герцог милостиво кивнул, проезжая мимо.
— Добрый день! — поздоровалась с фермером Сара. — Спасибо, что уступили дорогу!
— И вам доброго дня! — просиял в ответ фермер. Рядом с ним на козлах притулился маленький мальчик, и Сара заметила, немного проехав вперед:
— Какой симпатичный малыш!
— Какой еще малыш? — растерялся Чевиот.
— Ну, тот мальчик, что сидел рядом с фермером. У него глаза как блюдца!
— А вы очень наблюдательны, мисс Паттерсон, — задумчиво проговорил герцог.
С заболоченной низины по левую руку от дороги с криком сорвалась стая дроздов.
Сару его замечание явно удивило. И она с напускной строгостью воскликнула:
— Не пытайтесь увиливать, ваша светлость! Вы собирались рассказать мне о своих лошадях.
— А вы сами любите лошадей? — спросил он. — Вам нравится кататься верхом?
— Кажется, мы собирались говорить о вас! — В ее взгляде промелькнуло явное замешательство. — При чем тут я?
— Мне просто не хотелось вас утомлять! — со смехом признался герцог.
— А вдруг вы не любите лошадей? Тогда мы могли бы найти более интересную тему!
— Я люблю всех животных, — просто ответила Сара. — Когда я была маленькой, мы жили в деревне, и у меня была собака, утка и даже пони. Но потом меня взял к себе дедушка, и с ними пришлось расстаться. От животных у дедушки начинается насморк.
Они приближались к повороту, и герцог придержал лошадей на тот случай, если придется разминуться со встречным экипажем. Сара молчаливо одобрила такую предусмотрительность.
— А как звали вашу собаку? — спросил он.
— Мы звали его Баунс , потому что он был очень прыгучий. — Сара грустно вздохнула. — Мне пришлось отдать его мальчишке из деревни. Мы часто играли вместе, и Баунс хорошо его знал. Джонни обещал, что будет хорошо заботиться о моей собаке, и я уверена, что он так и сделал.
— А мне тоже не хватает своей собаки, — признался Чевиот. — В детстве у меня было два спаниеля, но потом я уехал в школу, а после служил в армии. Я решил, что непременно заведу собак, когда у меня будет свой дом.
— Очень мило, — в смущении пролепетала Сара.
— Вам не кажется, что мы впадаем в излишнюю сентиментальность?
— Вы правы, — усмехнулась она. — Вам следует поднять мой дух рассказами о лошадях.
— Ну, — начал герцог, на этот раз выполняя ее требование, — тогда знайте, что больше всего я люблю своего гнедого жеребца по кличке Сэм.
— Сэм?!
— Сэм — самое подходящее для него имя!
— Это тот самый жеребец, на котором вы катались сегодня утром?
— Да.
— Это просто ужасно — называть Сэмом такого красивого жеребца! Ему бы подошло что-то вроде… Медный!
Герцог упрямо тряхнул шевелюрой, и его собственные волосы блеснули медью под ярким солнцем.
— Если бы вы хоть немного его знали, то сразу бы поняли, что кличка Сэм соответствует его характеру больше всего. Я понимаю, вам он кажется просто красивым, но уверяю вас, это самое чуткое животное на свете. Я без опаски доверил бы ему свою жизнь. Он гораздо умнее и преданнее многих моих знакомых!
— Да он у вас настоящий рыцарь! Расскажите о нем подробнее. Каким образом проявляется его чуткость?
Герцог рассказал Саре весьма забавную историю, и она смеялась от души. За этой историей последовала новая.
Они и сами не заметили, как пролетело время и перед ними показалась саксонская церковь.
***В этот вечер Сара долго не могла заснуть, вспоминая события минувшего дня. Церковь оправдала ее ожидания. Главная постройка датировалась десятым веком. В ней поражали и строгая соразмерность линий, и удачно выбранное место — возвышенность, господствовавшая над обширной долиной.
Сара уютно свернулась клубочком в своей просторной мягкой постели и снова вспомнила, как они с герцогом стояли перед алтарем в потоке солнечных лучей, проникавших через круглее оконце. И как Чевиот задумчиво промолвил:
— Душа человека подобна воробью, которого дождь и ветер случайно занесли под своды королевской палаты. На миг его окружают свет и тепло, но птице суждено вскоре вылететь в другую дверь, чтобы снова оказаться во власти стихий. Так и человеческая судьба: краткий миг света, за которым неизбежно следует неведомое ничто.
— Да, — выдохнула Сара, любуясь внутренним убранством церкви.
