Аманда Маккейб - Пугливая герцогиня
Возможно, в этом и заключался смысл любого маскарада. На какое-то время можно сбежать, скрыться от утомительной повседневности, от самого себя.
Эмили крепко держала Джейн за руку, пока они следовали за ее сестрой по центральному проходу, и старалась не оглядываться вокруг с открытым ртом, словно провинциальная девчонка. Справа от них располагалась Центральная площадь Воксхолла, которую она увидела сквозь ровные аккуратные промежутки между деревьями. Там светили тысячи фонарей со стеклянными плафонами, ограненными так, чтобы свет их переливался. Их блики, отражаясь от ветвей и листьев, заливали теплым янтарным светом фантастические костюмы сотен гостей, проходящих мимо.
— Мы словно в одной из сказок «Тысячи и одной ночи», — прошептала Эмили. — Все это так нереально.
— Не могу поверить, что мы здесь, — сказала Джейн, поправляя складки своего костюма греческой богини. — Кстати, как ты убедила родителей отпустить тебя?
— О, это было совсем не трудно.
С тех пор как ее имя стали связывать с героическим случаем в парке с участием герцога, они готовы были позволить ей все, что угодно. Матушка даже предложила Эмили в качестве костюма одно из своих старых платьев — замысловатое, но тонкое творение из зеленого атласа и золотых кружев, которое было на леди Морби в ее дебютный сезон. В этом платье, парике из иссиня-черных высоко зачесанных кудрей и золотой шелковой маске Эмили действительно чувствовала себя кем-то другим.
К несчастью, она надела еще и мамины старые туфли на высоких каблуках, и теперь ее не покидало чувство, что она может упасть в любой момент.
— Как бы то ни было, ты справилась, и я этому безмерно рада, — добавила Джейн. — Уверена, мы сегодня славно повеселимся! Посмотри вон на того мужчину в костюме крестоносца. Как ты думаешь, кто бы это мог быть? У него такие соблазнительно широкие плечи.
Эмили засмеялась, но поймала себя на мысли, что плечи крестоносца показались ей далеко не столь привлекательными, как плечи герцога. Он был очень силен, подхватил девочку так легко и быстро, будто она совсем ничего не весила. Точно так же он поймал и ее, когда она падала со ступеней, и держал ее так легко. И так близко к себе…
Внезапно она вступила на плохо утрамбованный гравий, и ее каблук провалился. Ругая собственную рассеянность, она высвободила ногу и поторопилась за Джейн и ее сестрой, миссис Барнс, которые уже заходили на Центральную площадь. Она находилась в роще между параллельными аллеями, Большой и Южной, и обрамлялась четырьмя классическими колоннадами, которые поддерживали ложи для трапезы. В центре играл оркестр, и под его ритмичную танце вальную музыку гости прибывали, общались между собой, смешиваясь с толпой, приветствовали друзей и, конечно, искали подходящих претендентов для флирта или романа, стараясь разгадать, кто и под какой маской скрывается.
Еще большее количество сверкающих фонарей пряталось в деревьях и освещало колоннады так ярко, словно стоял ясный полдень. Мистические, сказочные, загадочные персонажи в костюмах королей и придворных дам, греческих богов и богинь, пастухов и пастушек, фигуры в черных балахонах плавно скользили по саду, то появляясь в свете фонарей, то снова исчезая в тени. От этого беспрестанного движения у Эмили закружилась голова, словно она попала внутрь огромного калейдоскопа, который не прекращал вращаться.
Она снова запнулась, но кто-то поймал ее за руку прежде, чем она упала. Подняв глаза, она в изумлении увидела, что это один из тех людей в балахонах. Черная атласная маска скрывала большую часть лица, придавая ему несколько зловещий вид, будто веселый волшебный праздник вдруг посетил демон.
Напуганная Эмили неосознанным движением отстранилась от него, стараясь избежать прикосновения. Но тут она взглянула в его глаза за маской. Несомненно, глаза с таким незабываемым оттенком голубого могли принадлежать только одному человеку.
— Благодарю вас, сэр, — прошептала она. Ей хотелось, чтобы он заговорил, и по голосу удостовериться, что это герцог. Но он лишь кивнул, исчезая в толпе.
— Поторопись, или ты совсем отстанешь! — позвала Джейн.
Эмили стряхнула с себя странные чары, которыми околдовали ее сады и человек с голубыми глазами, и проследовала за Джейн в их ложу — небольшое пространство, открытое с одной стороны так, чтобы смотреть концерт. Здесь оставалось все меньше места из-за длинного стола и плотного ряда кресел. Друзья миссис Барнс ждали их, и, судя по нагромождению пустых винных бутылок на столе, их праздник уже начался. Они выкрикивали шумные приветствия, то и дело поднимая бокалы в знак гостеприимства.
Стараясь проскользнуть на свободное место между Джейн и крупной леди в костюме королевы Елизаветы, Эмили заметила свое отражение в зеркале на задней стене. Сначала она подскочила, думая, что вот-вот сядет на какую-нибудь несчастную женщину, но тут же засмеялась, узнав себя в леди с черными волосами и в зеленом атласном платье. Она успела забыть, что сегодня ночью будет не совсем собой. Следовательно, если она и в самом деле столкнулась герцогом Мэннингом, он наверняка не узнал ее. Ах, как бы ей хотелось отыскать его снова и попытаться удостовериться в своих догадках!
— Вот, попробуй, это пунш, — сказала Джейн, передавая бокал Эмили. — Воксхолл славится этим напитком.
— Так же как славится недостатком закусок и угощений? — пробормотала Эмили, глядя на лакея в ливрее, несущего им ужин. Блюда, полные крошечных, довольно костлявых цыплят, прозрачных ломтиков ветчины и миниатюрных клинышков сыра.
— В любом случае лучше, чем в Олмаксе[6], — заметила Джейн, наслаждаясь коктейлем.
Эмили сделала маленький глоток, но на ее глазах тут же выступили слезы, и она закашлялась.
— Да, действительно хорош.
Напиток ей и правда понравился, когда прошло первое ощущение резкости и удалось распробовать его пряный и в то же время сладковатый вкус. Вглядываясь в толпу, она выпила еще немного и откусила кусочек цыпленка, несколько, впрочем, суховатого. Среди гостей было множество мужчин в черных плащах, и ни одного недостаточно близко, чтобы рассмотреть цвет глаз. Она никогда не найдет его! Нужно было идти за ним, когда выпал шанс.
Она так увлеклась поисками, что едва заметила, как ее бокал опустел, и его снова наполнили пуншем. Тепло, разливавшееся изнутри, приятно пощипывало, и все вокруг вдруг показалось милым и забавным. Даже цыпленок стал вкуснее.
Оркестр заиграл вступление, и знаменитая синьора Растрелли выплыла на сцену, сопровождаемая громом аплодисментов. Она всплеснула руками и опустилась в глубоком реверансе. Это была высокая пышногрудая дама в одеянии из пурпурного бархата, с огромными белыми перьями, венчавшими ее ярко-рыжие волосы.
